Здрасьте, Приехали! Начали за здравие, кончили за упокой. Эдик с Алароком напряглись, а остальные заметно оживились. Что, впрочем, вполне естественно, чужие неприятности всегда больше радуют, чем чужой успех. А судя по голосу короля, сейчас эти неприятности будут.

— Мэтр Рэнерайо, прошу, — Аватар передал слово старому магистру.

— Не далее, чем вчера, в замке Альдерри был брошен вызов в Круг Мечей, — приняв важную позу, провозгласил придворный чародей, — зачинщиком выступил баронет Ортис ди Ньето, ответчиком — маркграф Эддард Альдеррийский. Причина вызова — оскорбление действием со стороны ответчика и непоправимый урон рыцарской чести и достоинству баронета. Вы не отказываетесь от вызова, маркграф?

— Фух, делов-то, — с облегчением выдохнул Эдик. — Я уже чёрт знает что успел подумать. Конечно, не отказываюсь.

Среди присутствующих в штабной палатке пробежал шепоток обсуждения новости. Аларок только дёрнулся, чтобы возразить, но его остановил повелительный жест короля. Не сейчас.

— Тогда я объявляю Круг Мечей на завтрашний полдень у границы лагеря, — закончил речь Рэнерайо.

— Вот теперь можете идти, маркграф, — Годдард-Натаниэль вернул Эдику Кристалл Стихий, — Отдыхайте, завтра увидимся.

— До свидания, Ваше Величество, — кивнул Эдик, — Деккер, ты с нами?

— Не с вами, — скрежетнула зубами леди Пиддэд. — Это мой человек и я ещё с ним не закончила.

— Ну не с нами, так не с нами, — парень пожал плечами, — всем пока!

Эдик махнул на прощанье рукой, надел артефакт на шею и вышел из палатки. Не обращая внимания на толпу зевак, он направился в направлении лагеря менникайнов. По крайней мере, насколько он это местоположение себе представлял. На выходе из лагеря его нагнал Аларок.

— Эддард, мне надо тебя осмотреть на предмет остатков чужеродной магии, — в голосе магистра слышалось неприкрытое беспокойство, — Завтра бой, боюсь, как бы чего не вышло.

— Аларок, давай всё потом, а? — отмахнулся Эдик. — Я и так еле ноги таскаю от усталости, а если срочно не поем, не посплю и не согреюсь, то прямо сейчас сдохну. И мне будет абсолютно начихать на круг мечей, баронета и всех его родственников. И на остатки чужеродной магии тоже. Голова уже пухнет от всего, что со мной за сегодня приключилось, поэтому пощади, пожалуйста. Кстати, смотри, гномы едут.

То ли Аларок внял жалобам, то ли неуклюжий перевод темы подействовал, но продолжать разговор наставник не стал. А позже и вовсе не до разговоров стало — всё внимание заполонили прискакавшие менникайны.

— Ох и заставил ты нас поволноваться, тингмар, — гудел иерихонской трубой Штерк, помогая Эдику взобраться на скакуна позади себя, — обыскались тебя, быки вон копыта стёрли. Да ещё и тайкури Аларок куда-то надолго запропастился.

— Всё нормально, воевода, не переживай, — успокоил менникайнена парень, — Вот я, вот Аларок, ничего плохого не случилось. Наши-то все живы?

— А чего им будет? — удивился вопросу гигант, — С десяток хирдманов чуток потрепало, да два всадника несколько стрел словило, но это мелочи. К утру оправятся.

— Эрика? — Эдик не мог не поинтересоваться судьбой воительницы.

— Валькирия где-то в королевском лагере. Победу празднует. Она целую про́пасть народа лично от гибели спасла. Её и благодарят, — Штерк говорил с такой гордостью, словно он сам оказался причастен к ратным подвигам девушки, но всё же добавил с виноватым видом. — Мы её не сказали, что вы пропали. Просто расстраивать не хотели.

— Вот и хорошо. Пожрать-то у вас найдётся? — услышав добрые вести, Эдик перешёл к личным потребностям.

— Сообразим чего-нибудь, — обнадёжил Штерк.

Аларок уже сидел за спиной другого всадника, поэтому здесь их больше ничего не задерживало. Воевода гикнул и погнал своего овцебыка, подавая пример остальным воинам. Через пять минут кавалькада уже была в гномьем лагере.

Менникайны искренне обрадовались нашедшемуся тингмару и окружили того поистине родительской заботой. Пришлось, правда, отвечать на многочисленные расспросы и приветствия, но это не совсем тяготило. Хуже, если бы оказалось по-другому…

С Эдика сняли доспехи, притащили сухую смену одежды. Здесь же на улице растёрли докрасна и переодели. Как малое дитя, право слово. Парень опомниться не успел, как сидел у костра, завёрнутый в мохнатую шкуру, с кружкой горячего грога в одной руке и деревянной ложкой в другой. Перед ним стояла глубокая миска с густым горячим варевом, распространяя аппетитный аромат. Ничего особенного — жирный мясной бульон с кусками баранины и покрошенными в него лепёшками. Очень хорошо заходит с голодухи, да ещё и с мороза. Эдик бы сейчас не отказался от стакана прозрачной сорокаградусной жидкости, а ещё лучше семидесяти. Да чтобы с перцем, чтобы до самого нутра пробрало. А потом ещё в баньке пропариться. Но чего нет, того нет. Придётся обходиться доступными средствами для профилактики последствий переохлаждения. Он замахнул сразу полкружки грога и принялся за еду.

Аларок тем временем решил поделиться своими опасениями с воеводой и искал его в радостной бивачной суете. Насилу нашёл, а потом ещё целую минуту за рукав дёргал, чтобы привлечь внимание гиганта-менникайнена.

— Штерк, у Эддарда завтра дуэль… — начал магистр, но Штерк посчитал, что услышал достаточно.

— Хэй, Хирдманы! — заорал он, с лёгкостью перекрывая все остальные голоса в лагере, — У нашего тингмара поединок! Выпьем же за его удачу!

— Да-а-а-а! — в ответ раздался многоголосый торжествующий рёв. — Куннан, тингмар! Куннан Луми Ульфур! Ух! Ух! Ух! Ух!

Аларок плюнул от злости и ушёл к себе в палатку. Продолжать беседу дальше стало бессмысленно. А менникайны продолжали бесноваться, восхваляя своего предводителя. Они не разделяли тревожного состояния магистра ни в малейшей степени. Вся жизнь суровых детей гор сплошная борьба. Борьба с природными невзгодами, опасными хищниками, враждебными кланами. А битва для них — это праздник, шанс проявить собственную доблесть и отличиться перед богиней Айти Вуори. Поэтому волноваться за тингмара нет никаких причин, следует лишь возрадоваться за него. У клана Луми Ульфур самые могучие воины и непобедимый вождь-тайкури. И он порвёт в клочья любого противника, как уже делал много раз до этого. Без вариантов!

— Куннан, тингмар! — взметнувшиеся вверх рога выплеснули горячий грог на снег под ногами, — Куннан Луми Ульфур!

Эдик этого уже не слышал. Он согрелся и уснул. Не проснулся, даже когда менникайны бережно подняли его на руки, перенесли в палатку и уложили на походное одеяло. Ему снилось, как он пронзает междумирье от портала к порталу. На груди полыхает четырёхцветный знак магистра, а полчища чудовищ падают к его ногам, сражённые убийственными заклинаниями. Аркенсейл спасён, и народ спешит чествовать своего благодетеля. Годдард-Натаниэль лично вешает ему на шею широкую красную ленту с большущим орденом, украшенным драгоценными каменьями. За его спиной улыбается Воплощённый Аватар Истинного Правителя. Надменная леди Пиддэд склоняет перед ним красивую голову, признавая его заслуги. Радостные крики, музыка, сверкание фейерверков. Праздник.

Вдруг всё закончилось и погрузилось в непроглядную темноту. Словно выключателем щёлкнули в комнате, лишённой окон. Вдалеке мелькнула синяя искорка. Погасла. Снова появилась, уже ближе. К ней присоединилась вторая. Фиолетовая вспышка полыхнула лентой северного сияния и высветила абрис головы в глубоком капюшоне. Синие искры превратились в сапфировые глаза. Чёрный провал лица приблизился…

— Тебе конец! — голос Цэнхер-Нудтэя отразился в голове многократным эхом.

Синеглазый пропал, а из тьмы вынырнула жуткая морда Террибла Макгира и стальными челюстями откусила Эдику голову.

Парень зашёлся воплем ужаса, задёргался в судорогах, и проснулся весь в холодном поту.

— Ты кричал во сне, — рядом сидел Аларок.

— Кошмар привиделся, — Эдик без сил откинулся на лежанку.

— Пора подниматься, нам нужно готовиться к поединку.

Эдик застонал, прислушиваясь к собственным ощущениям. А ощущения, надо сказать, были хреновые.