– Само собой, у нас много тем для обсуждения, – холодно произнёс Первый. – Всё идет по плану?

– Наши люди повсюду. Они контролируют каждую структуру, нет повода для волнений. Нам стоит пригласить крота из совета? Полагаю, он также захочет послушать, что ты скажешь.

– Нет, сегодня обойдемся без него, ему и так есть чем заняться. Я побывал в совете, и мне уже передали всю нужную информацию. Тут всё спокойно, его присутствие излишне. К полуночи я прибуду, а к этому моменту ты закончи дела в Рестеде.

– Понял тебя.

Первый сел в Атмос и приказал шофёру направляться в особняк.

Тем временем Милена закончила разговор с Фарлем, но на этом её работа не закончилась. Следующим пунктом в расписании было посещение центра Рестеда, который обосновался в Рабочем районе. Добравшись до него, она вошла в большое белое здание со стеклянными панелями. Количество членов партии в одной только Артеи достигало почти 20% от населения. Они, как муравьи, ползали по большим залам, похожим на маленькие ячейки с сотрудниками. Пятнадцати этажный офис целиком и полностью заполнился рабочими. Они занимались разносторонней деятельностью: благотворительность, решение социальных проблем, помощь в судебных разбирательствах по делам аристократов, защита прав пролетариата и меньшинств, и, конечно же, участием в политике. И всей этой огромной системой заправляла Лотти. Организовать рабочий процесс ей помогали Фарль и Эдмунд, по первой они были активными участниками строительства нового Рестеда. Однако финансовое благополучие во многом было заслугой самой Шарлотты. Она в своё время занялась скупкой земли и собственности, упавшей в цене в пору «возмущения». В тот период многие уехали из Артеи, Фетры и Кома – центров восстания – в более безопасные города. Этим и воспользовалась Лотти.

Милена поднялась на девятый этаж, там был кабинет Павла. Он сидел, зарывшись в документах. Его стол был завален макулатурой, с которой он мог достаточно быстро разобраться, если на то была бы веская причина. Если таковой не было, то его прокрастинация оставляла стопку бумаг на потом. Вместо работы он любил сидеть в своём кожаном кресле, попивать чашку кофе и смотреть на виды района, которые за эти годы заметно преобразились. Казалось, Рабочий район посветлел, стал свободнее и свежее. Чаще по дорогам стали рассекать Атмосы, да и количество высоток за последний год увеличилось.

Девушка постучалась к Павлу и вошла.

– Моё почтение, – заговорила она, поправив русые волосы. – Госпожа Шарлотта на месте?

– Рад Вас видеть, Милена. Да, она на месте. Правда, не в духе. Переговоры с архиепископом провалились. Оно и неудивительно. Я не знаю, чего она ожидала, желая купить землю бывшего собора. Пусть она и предлагала помощь в реставрации, – сказал он, откинувшись на спинку.

– Вы сомневаетесь в решениях Шарлотты? – угрюмо спросила аристократка.

– Сомневаться в целом полезная штука, предпочитаю руководствоваться логикой чистого разума. Как дела в совете?

– Превосходно, – отгрызаясь, ответила и вышла из кабинета.

Павел улыбнулся и продолжил работу.

«Как же ты всё-таки юна, Милена, – подумал он. – Считаешь, что совет имеет хоть какую-то власть. Считаешь, что можешь что-то изменить. Рыпаешься, пытаешься выбраться из этой ямы, но всё бесполезно. Эти двое уже смирились и просто лежат на самом дне, прекрасно осознавая, что балом правит он. После своего чудесного воскрешения, он назвал себя величайшим дураком, и эта фраза навсегда застряла в моей голове. В тот момент я понял, что этот парень и есть величайшая загадка, которую я желаю разгадать. Человек, что меняет реальность одним своим словом. Разве есть в этом мире хоть что-то занимательнее? Он, и правда, дурак. Тот, кто видит этот мир без иллюзий в своём первородном виде… это подкупает».

Внезапно раздался звонок. Это была Роза.

– Внимательно слушаю Вас, Розалия. Что-то случилось?

– Нет, всё замечательно. Звоню спросить есть ли у Вас время сегодня вечером? Теисты проводят благотворительную акцию, и я подумала, что Вы могли бы прийти как представитель Рестеда.

– Я польщён Вашим предложением, но, к сожалению, у меня есть неотложные дела. Сами понимаете. Если Вас не затруднит, то мы могли бы встретиться в любое другое время и обсудить дела в более приватной обстановке. К примеру, завтра по обеду?

– Я была бы очень рада.

Милена дошла до другого кабинета на этом же этаже. За стеклянной перегородкой было видно Шарлотту, она нервно перебирала в руках пачку сигарет, сдерживая себя от желания покурить.

– Шарлотта, Вы курите? – обеспокоенно спросила Милена.

– О, здравствуй, дорогая, – произнесла, спрятав пачку. – Нет… точнее, да, но я бросила. Не знаю, зачем храню её. Каждый раз как нервы шалят, рука сама прямо-таки тянется. Наверное, такой борьбой стараюсь держать себя в тонусе.

– Никогда не задумывалась, что в Вас есть такая черта. Почему Вы начали курить? – та лишь отмахнулась. – Слышала, что встреча с архиепископом была неудачной.

– Не напоминай. Меня чуть ли не рыжей ведьмой назвали. Этот Авреель, как заноза в мягком месте. Говорил мне Фарль, что ничего не выйдет, а я понадеялась на своё обаяние. Шовинист чёртов. В такие моменты понимаю, что с Феодором было бы проще. С его уходом Церковь ушла от здравого смысла в метафизику, творится полная околесица… Ай, не могу! – она вынула сигарету и запыхтела, как паровоз. – Прости, что тебе приходиться это видеть, но правда нет сил уже. А как у тебя в совете?

– Примерно также… Этот Григорий Кол Галланд точно такой же шовинист. Никакой профессиональной этики! Просто вывел меня из себя! Предложил такую ужасную систему контроля за аристократами.

– Ты про Свиту? – спросила, отряхнув пепел.

– Вы знаете?

– Конечно же. Фарль советовался со мной. Ты права, она слегка деспотична, но справедлива. Пусть меня и не радует факт того, что и Рестед попадает под юрисдикцию Свиты, но это потери, которые мы можем понести. Ты выступила против, как понимаю?

– Я подумала, что это негуманно. Старалась поступать, как Вы. И представить не могла, что Вы будете за… Так мне проголосовать в поддержку?

– Само собой, но если сможешь выбить послабления для партий, то лишним не будет, – тут у неё выскочила улыбка. – А что Гриша таково сказала, что ты его шовинистом обозвала?

– Он назвал меня милочкой, а Вас посмел назвать Лотти и рыжиком. Ещё и тираду устроил, что он имеет право так обращаться. Ну что за нахал?!

Лотти во весь голос рассмеялась.

– Ай да Гриша, ай да мелкий засранец, – Милена поразилась. – Во многом он прав. Григорий, действительно, один из немногих людей, который может меня так называть без санкций. Ты, должно быть, не знаешь, но мы с ним друзья детства. Хотя сейчас наши отношения слегка натянуты. Я дружна с его женой, пусть она, конечно, и редкостная стерва, но благодаря ей я познала прекрасный мир магазинов одежды. Мы все находимся в тесной спайке, Милена.

– Я не знала об этом. Впредь я буду более уважительна к нему относиться.

– Не стоит, милая, – произнесла, потушив сигарету. – Поверь мне, бесить этого человека – одна из радостей моей жизни. Не стоит поступаться с личными чувствами в угоду того, что тебя даже не касается. Мои отношения с Григорием только мои.

– Вы знаете стольких людей в совете, – задумавшись, проговорила Милена. – Может, Вам знаком и этот человек? Я не припомню его имени, но его явно знает достопочтенный Фарль. Он высокий такой, чернявый, – пыталась описать.

– С голубыми глазами? – уточнила Лотти, опустив взгляд.

– Точно. Они были столь тусклыми и безжизненными.

– Я понимаю, о ком ты, – тут она вновь достала сигарету и закурила уже вторую. – Я знаю, кто он.

– Видимо, этот человек не так значим, если я про него ничего не слышала. Так или иначе все Ваши близкие добились успехов в этой жизни. Аж от сердца отлегло. Я уже подумала, что Ваше окружение целиком и полностью состоит из удивительных личностей.

– Уверяю тебя, – она посмотрела на небо. – То, что мы не знаем, зачастую является самой значимой деталью всего механизма. Могу сказать, что человека удивительнее его я не встречала и не встречу. И мой совет… держись от него подальше. Он из тех, кто несёт в себя силу, способную упорядочивать хаос, – сказала и выдохнула серую табачную пелену.