– Теперь не будешь кусаться, – улыбнулся Сережа и пнул ногой челюсть в сторону. – Может, оставим ее тут?

Пожилая женщина не могла встать, прочная веревка была продета между двумя ручками кресла, и живот в нее упирался. Сил подняться вместе с мебелью у покойницы не хватало.

– Ее что, привязали? – удивился Сережа.

– Дверь закрыта изнутри, помнишь? – ответил Борис.

Мужчина обратил внимание на лист бумаги на столе и карандаш. Борис Валентинович взял его в руки и, прочитав, произнес:

– Думаю, дело было так. Бабку укусил зомби, она вырвалась, убежала в свой дом и заперлась. Затем, поняв, что умрет и обратится в такую же тварь, написала записку и привязала себя к креслу.

– Что там написано? Почему привязалась?

– Здесь написано «Убей меня» и подчеркнуто два раза, – ответил наставник. – Бабка не хотела причинить никому вред, поэтому обездвижила тело и попросила избавить ее от мучений за это.

– Думаете, они мучаются? – заинтересованно спросил парень.

– Я много чего думаю, но мало в чем уверен, – ответил Борис, поправив тряпку на лице. – Главное, что бабка об этом подумала. Отвечая же на твой вопрос, скажу, что мучаются они от постоянного чувства голода. Даже растерзав чью-то плоть, они могут тут же наброситься на другого человека. Видел сам такое.

Борис Валентинович протянул Сереже свой нож и добавил:

– Это будет твоим боевым крещением, освободи бабку от мук.

Парень взял нож в руки, посмотрел в глаза наставнику, потом на иконы в углу и с едва заметной дрожью в голосе спросил:

– Как лучше это сделать?

– Думаю, в глаз, – задумчиво ответил Борис. – Расстояние до мозга несколько сантиметров, и череп не мешает. Главное – нанести урон мозгам, иначе они не дохнут. Еще можно под нижней челюстью. Это когда есть время прицелиться. Когда нападет сам, да еще не один, тут уж, брат, как получится. Можно попробовать в висок, я читал, там костная ткань тоньше всего. Только не дай ей себя поранить, ногти вон какие, не стригла, что ли? Малейшая царапина может занести в твою кровь вирус.

Сергей выждал момент, когда покойница немного успокоится и перестанет тянуть к нему руки, и колющим движением воткнул ей охотничий нож в глаз. Бабка захрипела, но не умирала. Парень взглянул на Бориса, тот кивнул и велел бить еще. Сережа быстро вынул нож и ткнул во второй глаз. Покойница обмякла.

– Плохо, всё очень плохо, – недовольным голосом произнес Борис Валентинович. – Хотя для первого раза сойдет.

– А что не так? – спросил молодой человек. – Зомби мертв. Что еще нужно было?

– Когда ты наносил удар ножом, – пояснил Борис, – ты закрывал глаза оба раза. Так делать нельзя, ты должен видеть, куда бьешь. Ну ничего, всё приходит с опытом.

Борис вытер нож об занавеску на окне, достал из своего рюкзака пластиковую бутылку с водой и вымыл лезвие. Затем вымыл свои руки с куском хозяйственного мыла и велел то же самое сделать Сереже. Затем принялся осматривать жилище.

– Достань полиэтиленовые пакеты из рюкзака, – попросил Борис.

Мужчина подошел к столу и принялся осматривать содержимое жестяных баночек, красных в белый горошек, видимо, из одного набора. Сережа раскрывал пакеты, а Борис Валентинович ссыпал в них сахар, соль, перец, рассыпной черный чай. Удачная находка, в одной из баночек был растворимый кофе, почти больше половины, Борис забрал вместе с тарой.

– Эх, жаль молока нет, – печально произнес мужчина. – Я кофе больше с молоком люблю. Глянь, что там в навесном шкафчике.

Сергей открыл дверцы и увидел много пакетов: рис, гречка, горох, макароны разного вида, супы быстрого приготовления, бульонные кубики и несколько пачек вермишели быстрого приготовления.

– Ну сегодня ужин будет на славу, – довольным голосом произнес Борис. – Грузи всё в рюкзак, мы это заслужили.

– Будет вам молоко для кофе! – громко воскликнул Сережа, но вовремя опомнился и сбавил громкость.

– Неужели банка сгущенки нашлась? – обрадовался Борис.

– Лучше целый нераспечатанный пакет сухого молока, – показал находку напарнику Сережа. – Не думаю, что за три года сгущенка не испортилась бы.

– Отлично! – еще больше обрадовался мужчина. – А насчет сгущенки, я уже ел просрочку, один раз попалась. Карамелизовалась за время, да и потемнела, будто вареная, но ничего, съел.

Борис Валентинович открыл холодильник и чуть не упал в обморок. Нет, не от увиденного, а от резкого смрада. В морозилке лежало протухшее мясо. Борис машинально закрыл дверцу обратно.

– Фу… Мля… – Мужчина поправил сползшую с носа тряпку обратно. – Придется еще раз открывать. Я заметил там три банки тушенки.

– Борис Валентинович, – обратился по имени и отчеству парень. – Хотите, я достану?

– Будь любезен, брат, что-то я лишнего вдохнул, сейчас вырвет.

– Ну что, возвращаемся? – усталым голосом спросил Сережа и зевнул.

Парень не отходил от станции дальше колодца, и такая прогулка его начала уматывать.

– Заглянем в сарай, – ответил Борис. – Может, там чего нужное есть.

Напарники вышли из дома и зашли в сарай. Пристройка была немалых размеров, почти с сам дом. Имела окно, возле которого стоял ржавый слесарный верстак – железный стол с ящиком и большими тисками. В левой части сложен садовый инвентарь: лопаты, мотыги, грабли, ведра и лейки. В другой – деревянный стол, на котором стоял старый коричневый патефон. Возле – кресло и полка на стене с коллекцией советских пластинок.

– Ты хоть представляешь, какого он года? – Глаза Бориса Валентиновича загорелись.

Мужчина открыл крышку чемоданчика и ахнул. Переносной проигрыватель граммофонных пластинок был в отличном состоянии.

– Ты как знаешь, а я его беру с собой, – довольным голосом произнес наставник.

– На кой он вам? Борис Валентинович? – улыбнулся парень. – Электричества-то на станции все равно нет.

– Эээ, брат, – ухмыльнулся в ответ Борис. – Этому аппарату оно вовсе не нужно. Крутишь ручку, пружина заводится, и готово, можно слушать. Тут еще иглы запасные должны быть, вот в этом отсеке. У моего деда такой был.

Борис открыл отсек спереди корпуса, к счастью, он оказался полным новых игл.

– Грузи в рюкзак и пластинки тоже, – скомандовал Борис. – Я пока еще осмотрюсь.