— Эта роль идеально подходит Фрэнку и только ему. Хотя нет, две одинокие девушки тоже годятся. Никого ведь не насторожит то, что хорошенькая девушка хочет с кем-нибудь повеселиться. Кстати, они говорили, чем занимаются?
— Сильвия упоминала какое-то рекламное агентство, — сказал Этвуд, уже лежа на кровати.
— Если на самом деле девушки из полиции, то возможно, Сильвия вышла, чтобы проследить за Фрэнком, подслушать, о чем он говорит по телефону. Положим, ей это удалось и она неожиданно узнала, что он преступник, — увлеченно развивал Джеймс свою версию. — Выждав несколько минут, чтобы было похоже, будто она ходила в свой коттедж, она возвращается и уводит напарницу, чтобы поделиться информацией.
— Причем ее саму эта информация крайне напугала, — иронически заметил Этвуд.
— Да, тут небольшая неувязка получается… Знаешь, мы совсем упустили из виду того субъекта, который помогает Гросси. В качестве обслуживающего персонала он имеет возможность беспрепятственно заходить во все коттеджи.
— Какую роль ты для него наметил: полицейского или преступника?
Уловив насмешку, Джеймс пожал плечами.
— Только один человек полностью исключается из числа потенциальных полицейских. Ставлю десять фунтов против одного, что это не Витторио.
Этвуд рассмеялся.
— Нашел легкий способ заработать! Сначала отыщи глупца, который заключит с тобой такое пари.
Разочарованно хмыкнув, Джеймс ушел в свою комнату.
Пляж оставался пустым до самого вечера. Порывистый ветер усиливался, море волновалось, хотя настоящего шторма еще не было.
Около шести Джеймс, набросив поверх свитера куртку, выбрался на совершенно безлюдный пляж и уселся на скамейку под тентом. Все вокруг было темным и хмурым. Джеймс застегнул куртку, поднял воротник и закрыл глаза. Рокот волн навевал легкую дремоту, не сон, а то особое состояние, когда мысли еще подчиняются бодрствующему сознанию, но текут все медленнее и, постепенно лишаясь отчетливости, из образов переходят в ощущения. В толстом свитере и непродуваемой куртке было тепло, это ощущение внутреннего тепла сыграло странную шутку: Джеймсу пригрезилась маленькая бухта за крошечной деревушкой на самой границе Франции с Испанией, где он и Анна провели две недели после свадьбы. Каждое утро они шли к морю и лазили по камням вдоль берега или просто лежали на солнце, было тихо и тепло, и только рокот волн примешивался к их голосам. Тихо и тепло… Забывшись, Джеймс протянул руку, чтобы ощутить гладкое плечо Анны, но ладонь наткнулась на что-то мохнатое; вздрогнув, он очнулся и открыл глаза: рядом сидел ньюфаундленд.
— А, это ты, — пробормотал Джеймс и, окинув взглядом темный горизонт, добавил: — Надеюсь, ты явился не затем, чтобы выть у меня под ухом?
Вдали показалась изящная фигурка Сильвии, направляющейся к коттеджу своих ближайших соседей. Через минуту она скрылась за кустами, но вскоре появилась снова и пошла к следующему домику, где повторилось то же самое. Таким образом она добралась до коттеджа Берни, пропустив только домик Фрэнка, затем направилась к Джеймсу, выглядела она расстроенной и подавленной.
— Невесело здесь сегодня, верно? — спросил Джеймс, поднимаясь.
— Да, невесело. — Сильвия окинула рассеянным взглядом горы, затем пристально и как-то тревожно посмотрела на море. — Как вы думаете, к ночи ветер стихнет?
— Вряд ли, скорее усилится. Видите, на западе все небо затянуто тучами, ночью, наверно, будет шторм.
Сильвия нервно сглотнула, хорошенькое личико исказилось гримасой страха.
«Что с ней творится?» — удивленно подумал Джеймс. — «Почему ее так волнует погода?»
— Тельма простудилась, — сказала она, зябко ежась. — Нет ли у вас какого-нибудь средства от насморка?
— К сожалению, ничем не могу вам помочь. Спросите у Гросси, какие-нибудь таблетки от простуды наверняка найдутся.
— Да, он предлагал, но это все не то. Тельме нужна мазь от насморка, — угрюмо пояснила Сильвия, — Чтобы это прекратилось хотя бы ненадолго.
В ее голосе Джеймсу почудилась нотка отчаяния.
— А, я, наверно, знаю, что вы имеете в виду, я сам однажды воспользовался этим средством. Эффект сильный, но кратковременный, а потом еще хуже, так что лучше им не пользоваться. Мне тогда надо было, — Джеймс запнулся, чуть было не произнеся «сниматься», но моментально перестроился, — делать доклад в присутствии управляющего банком. Сами понимаете, неловко говорить, держась за носовой платок, вот и пришлось прибегнуть к крайнему средству, зато потом стало намного хуже. Знаете, как говорят: если насморк лечить, он проходит за семь дней, а если нет, то за неделю
Джеймс рассмеялся, однако Сильвия даже не улыбнулась.
— Как холодно! — с тоской сказала она, не отрывая глаз, словно завороженная, от темного вздувшегося моря и вздрагивая, хотя была одета достаточно тепло, в брюки и плащ, в вырезе которого виднелся ворот толстой шерстяной кофты; когда она медленно побрела обратно, одинокая фигурка выглядела воплощением уныния.
Около девяти Сильвия появилась снова. Джеймс рассеянно покачивался в кресле-качалке, слушая музыку, а Этвуд читал газету.
— Мы с Тельмой приглашаем вас выпить по чашечке кофе, — сказала Сильвия с вымученной улыбкой. — Еще ведь не поздно, правда? Мы будем очень рады.
Заинтересованный неожиданным приглашенном, Джеймс вопросительно посмотрел на Этвуда.
— Благодарю, но у меня болит голова, — сказал тот, обращаясь к девушке. — К сожалению, я вынужден остаться дома.
Сильвия стала настаивать с непонятной горячностью, обещая дать чудодейственные таблетки, от которых головная боль проходит как по мановению волшебной палочки, однако Этвуд вежливо, но твердо отклонил все попытки зазвать его в гости. Наконец, отчаявшись, Сильвия, сжимая руки, произнесла прерывающимся от напряжении голосом:
— Я вас очень, очень прошу прийти! Нам нужно с вами поговорить, обязательно. Пожалуйста, приходите!
Отказываться дальше было невозможно, к тому же последними словами девушка дала понять, что их приглашают не для того, чтобы скрасить скучный вечер, и Этвуд сдался.
— Так мы вас ждем, — уходя, настойчиво сказала Сильвия.
Едва за ней закрылась дверь, как Джеймс возбужденно произнес:
— Все ясно! Она и Тельма из полиции, Хилсон сообщил им, что тебе можно доверять, и они хотят посоветоваться. Сильвия подслушала разговор Фрэнка, что-то произошло, а Тельма заболела, и они попали в затруднительное положение.
Этвуд скептически хмыкнул, но возражать не стал, полагая, что через четверть часа все выяснится.
Однако сразу выяснилось только одно, а именно, что Тельма действительно заболела. Она беспрестанно чихала и вытирала нос большим клетчатым мужским платком. Сильвия, извинившись, вышла, чтобы приготовить на электрической плитке кофе.
— Вы, разумеется, думаете, что мне надо лежать в постели, а не принимать гостей, — хрипло сказала Тельма, в очередной раз вытерев нос. — Я и сама так считаю, но все дело в том, что Сильвия ужасно боится. Когда мы утром пили у вас шампанское, кто-то забрался в наш коттедж.
Это было совсем не то, чего ожидал Джеймс.
— Почему вы так решили? — спросил Этвуд. — Что-то пропало?
— Когда Сильвия вернулась, чтобы закрыть окно, на подоконнике был чей-то след.
— Что вы подразумеваете под следом?
— След от ботинка. Перед окном клумба, утром земля была влажной после полива. Кто-то наступил на клумбу, а потом на подоконник. Наверно, подошва была рифленая — на подоконнике осталось много земли. Земля была и на полу, но уже меньше.
— Вы сами это тоже видели?
Тельма кивнула.
— У вас что-нибудь украли?
— Нет, ничего. Если бы украли, мы бы заявили в полицию, а так мы будем выглядеть, как две слабонервные дуры, — резко ответила Тельма. — Терпеть не могу таких идиотских положений! Да нам просто не поверят, скажут, что эти следы нам померещились.
— А сами вы что думаете?
— Конечно, может статься, нас хотели ограбить, а внезапное возвращение Сильвии спугнуло грабителя. Это Сильвия так считает, а я думаю, что это дурацкая выходка кого-нибудь из местных парней из той деревушки. — Тельма вздернула голову, указывая подбородком в сторону деревни, где Этвуд и Джеймс побывали, расспрашивая насчет собаки. — Сильвия была там пару раз. У нее поразительная способность завязывать ненужные знакомства, болтает с кем попало, а потом сама не знает, как отвязаться.
