Поезд прибыл на станцию поздней ночью. Через высокий пешеходный мост с крутыми лестницами мы спустились на привокзальную площадь, утопавшую во мраке. Коротко свистнул дежурный по станции, лязгая вагонами и светя огнями, скорый поезд тронулся в дальнейший путь, но уже без нас.

– Доброй ночи, Кольцовы, – раздался в ночи низкий, скрипучий, как несмазанная калитка, голос. – С приездом.

Я подпрыгнула от неожиданности.

Из полумрака маленького зала ожидания, облепленного ласточкиными гнездами, выступил невысокий человек в бейсболке козырьком назад и клетчатой рубахе под затертой кожаной курткой. Мне он живо напомнил состарившегося рокера. Всем по очереди он подал шершавую, в мозолях, руку, подхватил чемоданы и понес их на стоянку.

Это был Виктор Добрынин – самый знаменитый человек в Старом Селе. Спросите, почему? Во-первых, он председатель сельского совета. Во-вторых, у него есть машина, на которой он возит в Город местных жителей. Машина очень старая, я такой раньше не встречала. Называется «Жигули». Но Добрынин упорно называет ее «копейкой». Наверное, из-за цены. Иногда его младший внук Никита по прозвищу Кит, веселый лопоухий паренек с карими хитрыми глазами, с воем проносится на этой самой «копейке» мимо нашего дома. Задавака!

На дребезжащей и завывающей колымаге покатили мы в Старое Село. В открытое окошко дул приятный ночной ветерок. С обеих сторон простирались заброшенные поля, сменяющиеся оврагами и сосновыми лесами. Ночь была светлая, в небе сияли яркие звезды и катилась жирная луна.

– Дышите, девочки, глубже, – советовал дедушка. – Ведь лес – это источник повышенного содержания кислорода в атмосфере, что способствует появлению талантливых людей с крепким здоровьем.

Мы с Ларкой про себя посмеивались над нашим научным дедушкой, но воздух и вправду был густым, вкусным и чуть-чуть горьковатым, напоминающим и Новый Год, и море одновременно. Сердце отчего-то билось сильнее, и щемящая грусть стесняла грудь.

Предрассветной тишиной встретило нас Старое Село. Выгрузились под раскидистым тополем, зашли в дом и завалились спать.

…Проснулась я поздно. Стоял жаркий летний день. За окном чирикали воробьи, где-то вдалеке мычали коровы и кудахтали куры. Во дворе слышался стук топора – это дедушка мастерил навес над столом, чтобы пить кофе на свежем воздухе. Я умылась из ведра ледяной колодезной водой, от которой закололо кожу, и озадаченно огляделась.

Где я? Представьте себе: интернета нет, мобильная связь берет только в одном месте, в километре от села, на Белой Горе, куда надо пробираться сквозь густой ельник и колючие заросли крапивы. Компьютера, как вы, наверное, догадались, тоже нет.

А что есть? Есть старые тополя вдоль длинной улицы, идущей от Старого Леса мимо болота и нашего дома. Возле Добрыниных улица заворачивает направо и вливается в песчаный шлях. Если идти по шляху долго-долго, можно дойти до Путивля. Дедушка обещает устроить нам такой марш-бросок. Я сразу загорелась, а ленивая Ларка наотрез отказалась.

Скрипучие ступеньки крыльца ведут в старый бревенчатый дом с железной крышей. В запущенном саду во всю плодоносят яблони. Яблочки на них маленькие, зеленые и кислые. Едим их только я и соседская Зорька.

Двор весь покрыт чахлой травой, в углу под забором – старый-престарый колодец с вертящейся ручкой и гремучей цепью. Вода в колодце с привкусом железа, такая ледяная, что зубы ломит.

Недавно у Зорьки приключилась неизвестная хворь. Местный ветеринар Алеша Добрынин взялся ее лечить, но хворь усиливалась. Все думали, что корову уже не спасти, но я все равно надеялась. Дедушка предложил отпоить Зорьку водой из нашего колодца. На следующее утро корова попробовала встать на ноги, через два дня начала есть сено, а через неделю и молоко вернулось. С тех пор я каждый день ношу Зорьке ведро колодезной воды.

На заборе сохнут глиняные крынки из-под молока и цветастые половики. В самом центре двора на длинной палке медленно вращается красный флюгер. Когда дует ветер, пропеллер крутится, как бешенный, и страшно скрипит. Зато наш флюгер видно и слышно из любого уголка.

Возле дома на высоком телеграфном столбе с белыми изоляторами на верхушке свили огромное гнездо аисты. Когда мы приехали, аисты куда-то улетели, а их место заняли два черных ворона. Крик от них стоит на всю улицу.

Как вам такое местечко?

Недавно во двор привезли доски – мастерить новый погреб. Доски аккуратно сложили вдоль забора, чтобы они не мешали проходу. Об доски трется и лениво урчит Васька, поджидая Зорькино молоко. Этот большой черный кот с белым пятном между ушей забрел в наш дом неизвестно откуда, да так и прижился. Назвали Васькой. А как же иначе его могут звать? Если кот – то Васька, если корова – непременно Зорька, потому что у дедушки в детстве тоже была корова Зорька. Васька весь покрыт облезлой черной шерстью, но глаза светятся каким-то хищным светом. Я, если честно, нашего кота немного побаиваюсь и стараюсь незаметно обходить сторонкой. А он, как назло, все время крутится под ногами.

Места для сна хватает всем, но мы с Ларой мечтаем о сеновале. Там мягко, пахнет сеном, сквозь дырки в крыше видны звезды, и слышно, как на болоте квакают лягушки, а по утрам поют соловьи. Но пока сена нет. Прошлогодние запасы съела Зорька. За это мы получаем от нее ежедневный кувшин парного молока. Приносит его бабушка Йовга, которая помнит нашего дедушку еще маленьким – такая она древняя!

Иногда по вечерам, когда становится прохладно, дедушка растапливает огромную печь. Я забираюсь на теплую лежанку с кружкой молока и пряником, подвешиваю фонарик и рассматриваю старые книжки и журналы, вытащенные из диванных недр.

За калиткой по склонам невысоких пригорков раскинулась Старое Село. Село не совсем обычное, потому что в дремучем лесу стоит. Ни доехать к нему, ни дойти, потому что дороги нормальной нет. Узкие улочки спускаются к Реке Смородиновой. Летом Река почти высыхает, но рыба ловится исправно. Через Реку перекинут широкий деревянный мост и несколько маленьких самодельных мостиков.

Дальше за мостом тянется огромный заросший парк. В парке темнеют остатки гетманских построек. От самой усадьбы сохранился только каменный цоколь, но зато уцелел флигель. В нем раньше был магазин, а сейчас молельный дом находится – что-то вроде церкви. Живет в нем отец Александр, матушка Елизавета и их дочка Лиля – рыжая звонкая девчонка, копия папы.

Вдали виднеется пологий, изрезанный оврагами высокий холм – Белая Гора.

Итак, главные персонажи и место действия нашей истории описаны. Можно переходить к удивительным и таинственным событиям этого лета…

В поисках кладов

В Старое Село меня позвали два Важных Дела. Про второе никогда в жизни не признаюсь. Про первое, так и быть, по большому секрету расскажу. Я ищу клады!

Давным-давно, в дедушкином шкафу, плотно набитом пыльными книгами, мне попалась толстая повесть о жизни древних славян. Оказалось – интересно узнавать, как жили люди раньше.

Тогда дедушка стал водить меня в музеи. Я заинтересовалась, откуда берутся вещи в музеях, старинная одежда или книги, например? Дедушка объяснил, что утварь иногда приносят в музей люди. Это добро осталось от их родителей, дедушек, бабушек. Но большинство старинных реликвий находят в тайниках, которые люди специально сооружали, чтобы ценности не достались разбойникам с большой дороги. К тому же в прошлом не было сейфов или банков. Гораздо надежнее было закопать монеты и драгоценности в земле. Еще раньше часто случались пожары. Если дом сгорал, то клад в земле оставался целым. На спрятанные деньги можно было построить новый дом.

Где прятали? Да везде! Простые люди прятали пожитки в погребах, чердаках, на огородах. Или в доме: в печках, в колодцах. Если прятали на огороде, то отсчитывали шаги от сломанного дерева, копали яму и вглубь клали вещи. В погребах обычно прятали скарб в дальнем углу, в полу или стене, в каменных колодцах просто бросали на дно и надеялись потом достать.