— Насчет формата сотрудничества решать будут в другом месте.

— Да что ты меня всё время пугаешь этим другим местом! Ты бы знал, какие я места видел, так по-другому бы говорил! Что тебе еще надо⁉

— Ой-ой, ты еще про геенну огненную расскажи и сковороды.

— А даже если и так, то что? Оспоришь?

— Легко. Нет там ничего и не было. Не вписывается загробный мир в материалистическую концепцию.

— Да-а-а, я думал, что вы все солдафоны, а вы солдафоны конкретно! Ну нельзя же быть такими негибкими на вашем посту.

— Вот. Здраво мыслишь, студент. Дважды студент, можно сказать. Уважаю, я бы второй раз за партой бы точно взбесился через какое-то время. Ты не верь, что мы негибкие. Поверили же тебе, в дурку не отвезли, разговариваем как с человеком разумным. Так что всё хорошо еще обернулось. Это потому, что я такой весь широко воспринимающий реальность, — собеседник лучился самодовольством и сарказмом. Дмитрию-Михаилу никак не удавалось понять, где в словах комитетчика была правда, а где гнусная насмешка.

— Можно, ты уже пойдешь, а? Голова после нашей беседы разболелась страшно. Ты не подумай, я не выгоняю, я прошу по-человечески.

— Да я понимаю. Тебе сейчас разговор надо прокрутить, проанализировать, всё ли ты правильно сказал, не сболтнул ли лишнего. Я тоже прежде, чем рапорт сяду писать, тем же займусь. Пока, Миша. Я даже тебе сочувствую где-то в душе. Очень глубоко в душе. — И комитетчик ушел, как уходят все люди, а не растаял с дымом, оставив после себя запах серы. Михаил бы такому даже не удивился бы. Наверное. А ведь такое хорошее настроение было с утра.

Стоп! Что он сказал про Ивана? Что послал его за ластиками? Это была шутка или реально Белов подчинился приказу? А тогда Жорж показал ему своё удостоверение? Значит, теперь как минимум один сокурсник будет думать, что Корчагин сотрудничает с КГБ? Блиииин, а сколько еще таких вопросов всплывёт этим вечером, так что прощай, спокойная жизнь. Как вообще они меня вычислили по одной статье? Да мало ли что мог человек придумать про перспективы развития техники.

И еще что-то зудит, какая-то нестыковка была в разговоре, которая как рыба во взбаламученной луже никак не давала ухватить себя за хвост. Точно! Интернет! Первым это слово не Корчагин произнёс, стопудово. Взяли словечко из статьи? Ну да, он описывал всемирную информационную сеть. Вспоминай, голова, было там слово «интернет»? А ведь не было, там инфосеть фигурировала. То есть они чуток и без меня ориентируются в реалиях будущего, так выходит. Откуда? А оттуда, не первый я такой к ним попался, скорее всего. То есть «кровавая гэбня» уже руку набила в отлове вселенцев типа меня. Небось и методичка есть специальная, вон как этот меня лихо расколол. Строго по учебнику. Молодой, а хватка как у бульдога, и глаза внимательные всё время, даже когда смеется. Типичный комитетчик, видели мы таких.

Так что делать теперь? Это главный вопрос. Хм, и ответ несложный напрашивается — делать, что скажут. И выторговывать за это побольше всяких плюшек, раз соскочить не выйдет. Рвать когти и потом прятаться, пока страна не развалится не вариант. То есть вариант, очень даже осуществимый вариант, особенно, если накануне развала сбежать в союзную республику. Но это минимум пару лет на нелегальном положении существовать, прятаться. А потом строить жизнь в стране, где русские второй сорт, оно мне надо? В то время, когда выгоднее не сидеть под веником, а прокачивать себя. И потом еще вопрос: а вдруг опять всё пойдет не в ту сторону? Жизнь уже показала, как нестабильно будущее в этом мире. Не развалится Союз вообще или начнет трещать через пять лет, ему что, все пять лет в тайге медведей азбуке учить? Да, прав этот капитан сопливый, кроме как сотрудничать нормальных вариантов нет.

Пешочком до площади Дзержинского от Моховой, а там уже засел за свой стол в кабинете, даже перекусить не пошел. Зря я так жестко, умом понимаю, а всё равно не пошел в столовку. Пока в голове всё горячо, нужно подумать и накидать на бумагу всё то, что крутится. По-хорошему, надо было всё на диктофон записать… так я это и сделал. Небось не ради трёх бумажек с дипломатом тащился в МГУ, не ради солидности. Ради солидности у меня усы и ксива, этого достаточно. А сейчас наушник в ухо, чтоб коллегам не мешать, и по клавишам диктофона клац-клац, клац-клац.

Да уж, этот Корчагин тот ещё фрукт оказался, не ожидал такого от парня. Перед уходом под запись зафиксировал в блокноте его данные из того мира, или из того будущего, которого уже не будет. Заодно в голову мыслю вложил, мол если на листочек выписывает конторский данные, значит звук не пишется. По анкетным данным забавно вышло, попаданец оказался из двадцать первого года, как и я. И перенесся в тот же восемьдесят первый. Только он на год моложе был там и стал на год старше здесь. Это даёт мне какую-то пищу для размышления? Как минимум уже сейчас есть два бредовых предположения: а) восемьдесят первый год служит точкой бифуркации; б) две тысячи двадцать первый — последний год, из которого можно выдернуть реципиента в прошлое. Почему? Помехи дальше сильные или ядерный апокалипсис? Насчет бредовости — сама ситуация донельзя бредовая, так что можно всё подряд выдавать в качестве версии. Те же помехи взять: хронореволюционеры захватили установку перемещения сознания во времени именно в том временном кластере, что бы это слово не обозначало. Или мимо пролетел злонамеренный астероид и создал помехи в пространственно-временном континууме. А вот еще версия — в двадцать втором у нас на Земле или чисто в России началась такая катавасия, что людей с новым знанием в прошлое пускать нельзя категорически. А может я вообще загоняюсь, и два случая для систематизации вообще не годятся? Хрен его знает, товарищ подполковник.

По поводу товарища подполковника — задание получал я не от него, так что рапорт, пленочка, аналитика — все моему непосредственному начальнику Аналитического отдела. Рапорт написать недолго: клац-клац по клавишам аппаратика, «а я ему типа… а он мне такой…», короче пересказ диалога и описание мимики, невербальных реакций, вроде «опрашиваемый держал себя скованно, на вопросы реагировал болезненно, гремел цепями и завывал под ударами кнута». А вот аналитическая записка к рапорту — это уже полет мысли вокруг беседы, субъективное мнение, догадки, размышления и прогноз поведения. Это не менее важно, но абсолютно недоказуемо и не может быть подшито к делу имярека такого-то. К уголовному не может, а к оперативному вполне, вернее в обязательном порядке. Так что пыхтел до позднего вечера, не хотелось оставлять гештальт на завтра, завтра что-то мимолетное неуловимое может уйти из головы. А вы говорите, кровавые палачи НКВД. Фигушки, в Центральном аппарате КГБ сплошь ранимые тонко чувствующие натуры. Палачи все в силовом блоке и на местах, развивают чуйку, профессионализм и художественное восприятие мира.

Олег Петрович Гуревич кушал в узком кругу своих партнеров по бизнесу, можно даже сказать — вкушал. Словечко «бизнес» было новым, еще не очень привычным, даже опасным. Не бизнес, а кооперативное движение, не барыши, а законная прибыль, не махинации, а выполнение решений Партии и Правительства в деле обеспечения населения товарами первой необходимости. Как основатель и главный акционер товарищества он имел вес, а потому его правило «сначала покушаем, только потом тереть за дело» было нерушимо. Выбор ресторана тоже оставался за ним, как минимум одобрение предложенного варианта. Это правильно — мозг командует, руки делают, уши слушают, язык вещает. Правда, в их случае языком тоже выступал Гуревич. Товарищи по кооперативной теме еще в Горторге работали, а он уже самостоятельно крутился, нарабатывая чуйку полностью подпольных гешефтов. Пока они государственный товар налево пускали, он создавал деньги практически из воздуха. Так что ему и карты в руки.

— Вот такой расклад, коллеги, по силовому варианту. Типок этот Милославский тот еще, но не мутный. Спортсмен, этим всё сказано.