– То же, что и ты! – рыкнул Руслан.

– С чего бы вдруг сейчас? – разозлился я на собственное тело, но брат воспринял на свой счет.

– Ты отравился слюной бухгальера, пока обвязывал меня вымоченными веревками? Кстати, где ты раздобыл состав?

– Не только ты «дружишь» с охотниками, – прохрипел я, потирая грудину. – Отравился? Наверняка. Оттого и соображаю плохо.

– Тогда просто развяжи меня, Тристан.

– Да, – ляпнул я и потянулся голыми руками к веревкам, ошарашенный, взбудораженный, растерянный. Обжег палец, только коснувшись узла и будто разом протрезвел. – Э-э-э, нет. Хватит водить меня за нос, Руслан. Что ты задумал и куда утащил бывшую студентку Рыжову?

У брата вырвался сдавленный смешок, он перестал брыкаться, притих и хитро уставился в потолок, словно ждал, что там откроется благодатный источник. Я досадливо вздохнул и уселся в удобное круглое кресло с изумрудно-зеленой обивкой в тон покрывалу на кровати.

– Собираешь вампирский молодняк, плодишь новых вампиров, позвал кровожадную отступницу Северину Кос, чтобы наставлять их, – перечислил я, загибая пальцы.

– То есть эти двое прибежали жаловаться «добренькому» братцу на брата-злодея. А они знают, что именно их добряк первым облизал конфетку – вкусную студентку Ясину – чтобы другие вампиры не смели претендовать на ее кровь? Тогда как я специально сдерживался, чтобы не испортить рабочие отношения и довести заменитель крови до конца.

– Ты учил ее несколько лет подряд и не чуял ничего необычного. Я же при первой встрече потерял самообладание!

– Как только Ясина надела кулон охотника – развеялся морок.

– И что теперь? Завидуешь?

– Чему же? – бросил он с небрежной усмешкой. – Мы столетиями скрываемся под одной личиной, а значит и конфетка общая. Я женюсь на Ясиной и буду пить ее столько и когда захочу.

Момент, когда сорвался с места и вцепился Руслану в шею, я пропустил. Придавил гаденыша к кровати, обжегся локтем о веревки, дернул их в сторону, чтобы не мешали разорвать соперника в клочья! В глазах побелело то ли от ярости, то ли от контакта с отравой. Я рычал и пытался дотянуться до брата зубами.

– Не отдам!

Никому не отдам чудаковатую девочку с яркими синими глазами! Она вроде и мне теперь не особо нужна. Ее кровь по какой-то причине перестала сводить меня с ума, но загрызу любого, кто посмотрит в ее сторону. Я нагрубил ей, чтобы держалась подальше. Руслан не просто так плодит армию. А я не хочу, чтобы Алису затоптали, не желаю, чтобы она лезла в Огонь, как тогда на поединке. Она выбралась живой только благодаря необычному бухгальеру за пазухой. Повезет ли так же во второй раз? И она не охотница, лишь девчонка, к которой совсем недавно попал охотничий артефакт. Племянница Эдиты, но необученная, никакая, слабая, хрупкая, беззащитная даже с кулоном. Хорошо, что у нее появился брат.

– Ты как младенец, у которого отняли пустышку! – разозлился Руслан, уступая моему напору. Слюна бухгальера хоть и не попала напрямую в кровь, но порядком обессилила его.

У меня дрогнули руки, будто его слова ударили в важный нервный центр. Хватка ослабла, и брат ловко перекатился по кровати, оказавшись сверху. А мое тело, не сыскав опоры, ухнуло вниз, грохнуло о деревянный пол. На затылке появилась неприятная липкость. Тут-то я пришел в себя, резко поджал колени, ткнув Руслана в спину. От неожиданности он завалился вперед, я перекинул его через голову и прижал подбородком к ворсистому коврику.

– Язык прикусил? – издевательски посочувствовал я, когда Руслан сплюнул кровью. – А мог бы держать меня в курсе дел и не трогать Алис-с-су!

И почему ее имя всегда выходило длинным и шипящим, будто я не хотел его отпускать?

Перед внутренним взором пронеслись воспоминания о ее ночевке в моей спальне. Горячая соблазнительная кровь, румянящая щеки, поцелуи, которыми я пытался уговорить девчонку не выдавать наш с братом секрет. В груди заныло так, будто со спины подкрался охотник и воткнул между ребер святое железо.

Хватит врать самому себе! Я пытался заглушить голод, который возникал всякий раз рядом с Алисой. Мне хотелось наброситься на нее, как не хотелось бросаться ни на кого и никогда! А теперь меня тянуло к ней что-то еще. Забытое. Неведомое?

– Я никогда не скрывал от тебя своих намерений, Тристан, – вернул в реальность голос брата. – Рыжова очень кстати переродилась именно сейчас. Тогда я подумал, что испробую на ней и заменитель крови, и консервант. А собрать в том же месте всех неугодных бунтарей и подсадить на консервант, вызывающий зависимость – согласись, лучшее решение для нашего правления. Охотники тоже хотят послушных вампиров. Так почему бы мне не работать вместе с ними?

– Мы это обсуждали. Ты хочешь, чтобы и тебя посадили на короткий поводок? Когда в руки охотников попадет сильный состав, способный подавлять нашу волю, контролировать, использовать в своих целях. Что случится тогда? Неужели ты думаешь, что они оставят нас в покое? Они не дадут тебе питаться, как захочешь.

– Нет. Но я не отдам им ни заменитель, ни консервант.

– Мне всегда казалось, что ты не дурак, а лишь мастерски прикидываешься…

– Охотники думают, что все просчитали и обхитрили меня. Но неужели ты считаешь, что им достаточно стать нашими пастырями?

– Ты нашел у них слабость?

– Максим жаждет власти – распространенный порок. Ректорат ему слишком тесен, а главенство над Калининградскими охотниками набило оскомину. А еще не хочет стареть и умирать – трусит, как и большинство людей.

– Ты не боишься?

– Боится смерти лишь тот, кто всю жизнь делал не то, что хотел. Не добился того, чего желал, пока обслуживал чужие мечты, стремился к навязанным идеалам. Умирать боится тот, кто боялся жить. И я боюсь, Тристан. Боюсь, пока не доиграю эту веселую партию. Все наши действия или бездействия ведут к какому-то результату. Так вот я хочу ее увидеть.

– Ее?

– Белоусов уже много лет бьется о ворота Золотого города. Но не желает покидать Калининград навсегда, чтобы узнать его секреты. Ты же слышал о помолодевших охотниках? А о составах, продлевающих жизнь простым людям? Они не пьют кровь. Алхимия дала им иные эликсиры.

– Это сказки. А ты наивно веришь в любые сплетни?

– Максимка тоже так решил, поэтому мы с ним договорились. – Брат замолчал и игриво подмигнул мне.

А я припомнил все, что удалось выяснить о его заговоре: обрывки фраз, которые бросал Максим, намеки Лилии, которая постоянно со мной кокетничала.

– Ты обратишь его? – догадался я и с новой силой притер Руслана к ковру. – Может, и место во главе города ему уступишь?

Бессмыслица!

– Мы войдем в Золотой город, Тристан! Я, он, послушная армия из новеньких и отступников.

– Да тебе-то туда зачем?! Ну сидят там престарелые охотники, дышат алхимическими парами, перегоняют вытяжки из полыни, дистиллируют настойки! Забились в уголок словно крысы!

– Ты мыслишь узко, – картаво выдавил он. Я увлекся и давил слишком сильно. – Когда они там наколдуют волшебный порошок – ну там, плесень какую-нибудь, или бактерию, или святую ржавчину – что будет растворять нас в воздухе на расстоянии – будет поздно. Надо проверить для профилактики.

– Что за чушь?! Когда ты прекратишь увиливать от ответа?! – Я окончательно рассвирепел, тряхнул его и перевернул лицом к себе, чтобы заглянуть в бесстыжие смеющиеся глаза. – Не ври мне, Руслан!

Его забавляла моя злость, мое бессилие. Он знал, что я никогда серьезно не наврежу ему, ведь он единственный родной человек, с которым я столетия провел рядом. Сросся. Разделил одну жизнь на двоих. Притворялся им. И всегда прощал. Мы научились приходить к единому знаменателю, даже если ссорились в процессе переговоров.

А он вдруг что-то уловил в моем лице, уставился глаза в глаза с небывалой серьезностью и заявил:

– Мне нужно попасть к матери.

Руки снова подвели меня, мелко задрожали, и я, обмякнув всем телом, повалился на пол рядом с Русланом. Его влажный лоб уперся мне в висок.