Тьфу, я ведь больше не его студентка! И преподавал-то он биохимию, не матан вовсе. А так хочется говорить с ним на одном языке! Только лучше на языке любви. И я нагло лизнула его в кончик носа.

Русланчик взревел, как раненный зверь, и чуть не сорвал пышные шторы, когда швырнул меня на кровать. Сам же переместился к туалетному столику и буквально рухнул на мягкий пуф.

– И как с тобой уживалась Ясина?! Ты хуже одичавшего бухгальера!

– Опять она?! Сейчас же отпусти меня, я сожру эту занозу, и нам больше никто не помешает.

Но вместо того, чтобы обрадоваться и указать мне на дверь, поганец замер и изменился в лице. Остекленевший взгляд прожигал дыру в покрывале около моих изящных ножек, будто мужчину моей мечты заменила восковая кукла.

– Тебя покусала перед смертью Ирис Мор. Но ваша алхимия вышла куда занимательнее простой связи. Пока не разберешься с ее даром, вообще не лезь к другим вампирам, – вдруг выдал он. – Ирис принадлежала Эбу, а он ей. Не смей путать энергию сильнее и не смешивай пробирки с неизвестными веществами, пока не будешь точно уверена в реакции! Химическим языком понятнее, бывшая студентка Рыжова?

– Поняла! Ты боишься, что главу вампиров Калининграда заподозрят в связи с мелким вампиришкой Эбом!

В глазах Руслана вспыхнул красноватый огонек, и я испугалась, что он испепелит меня на месте, а Лильке не достанется даже тела. Но красавчик что-то смекнул и осклабившись промурлыкал:

– Обещаю тебе поцелуй, Лизонька. Будь умницей, участвуй в экспериментике и записывай все в блокнотик. И тогда мы обязательно придумаем, как вернуть дар Ирисочки Эбику, наши губки сольются в…

– Издеваешься? – рявкнула я неожиданно громко. Русланчик, вместо того чтобы швырнуть в меня пуфиком, шарахнулся назад и неуклюже ткнулся локтем в зеркало. – Я хочу тебя целиком!

Он действительно издевался! Шлепнул себя по лбу и закатил глаза. Зеркало звонко лопнуло и расползлось мелкой паутинкой.

– А я хочу, чтобы ты перестала выпендриваться и делала, что велят! – прорычал Русланчик, медленно поворачивая голову в сторону, чтобы рассмотреть испорченное имущество.

А, нет. Он завороженно наблюдал, как с острого локтя сорвалась аппетитная капля цвета спелого граната. Раньше я любила неоднозначный фрукт, который в салатах смотрелся, как кровоточащие десны с зародышами зубов. Но в том и была прелесть кисло-сладких сочных зернышек. При их поедании я чувствовала себя если не вампиром, то очень привлекательным зомби – все лучше, чем обычной прилежной студенткой.

– Ням, – слетело с моих губ.

Ноги напружинились и оттолкнулись от края кровати. Быстрее, чем успела сообразить, я очутилась около Русланчика. На коленях. Задрала кверху подбородок и, хлопнув ресничками, открыла рот. Бывший преподаватель, как и следовало ожидать, газанул к двери, но очередная капелька его крови шмякнулась прямиком мне на нижнюю губу.

Он ехидно усмехнулся, что не попал в объятия любвеобильной бывшей студентки, но запоздало заметил, к чему на самом деле был мой выпад. Тогда Русланчик замер на долгое мгновение, а я состроила хитрую рожицу, игриво подмигнула и провела по губам кончиком языка. Сначала по верхней, чтобы как следует раздразнить строптивца, а затем… он преодолел расстояние от двери до туалетного столика быстрее, чем я почувствовала пряный вкус его крови, совсем не похожий на то непотребство, что мне подавали прежде. Я прикрыла глаза от удовольствия, а Русланчик яростно содрал с себя рубашку – пуговицы разлетелись по углам – и грубо отер мне губы.

– Наша кровь не годится для питания друг друга! Питает только человеческая. Вампирская – для ритуалов. Ты не слушала?

– Русланчик, я тебя всегда слушаю с упоением, – промурлыкала я, отмахиваясь от слюнявой тряпки. – Но упиваться твоей кровушкой куда приятнее.

Распахнув ресницы, я наткнулась на бешенство, граничащее с безумием. Под кожей на его скулах словно перекатывались болты, в глазах проступила алая сеточка капилляров, волосы встали дыбом и будто бы даже шевелились.

– Не хочешь по-хорошему? Можно и по-плохому. – Голос больше не походил на любимого шутника-лектора, разрывался между шипением и рыком, балансировал на краю слышимости и в то же время оглушал, пробирался в нутро, оседал в кончиках пальцев, заставляя тело мелко трястись.

– Можно, – покладисто согласилась я, возобладав над животным страхом. Теперь я тоже вампир – кровожадный монстр. Меня не напугать сумасшедшей рожей. Обожаю плохих мальчиков. – Только без перебора. Помнишь про пределы? Математика – наука точная.

В руках Русланчика промелькнула полиэтиленовая пробирка. Он ловко откупорил ее большим пальцем, внезапно швырнул испорченную рубашку мне на глаза и за долю секунды опрокинул мутную жижу мне в рот. Приоткрытые губы обожгло, словно каленой кочергой. В горло заползло расплавленное железо, превращая внутренности в месиво.

Алиса: подземелье, погреб

Воздух со свистом вырвался из легких, громкое «О-а-а-э!» отскочило от стены, запрыгало по воде, словно плоский камушек, и растворилось в яростном плеске. Радомир барахтался, пытаясь нащупать ногами дно, а руками крепко держал меня. В носу засвербело от соленых капелек, смешанных с ароматом свежих помидор и лежалых яблок.

– Святое железо! Ледяная! – выругался брат.

Пронзительным писком ему вторил Химичок, который обычно хранил молчание. Сверху надсадно лаяла Мецтли. Услышав голос Радомира, она замерла и тоненько заскулила. А я наконец уперлась ладонями в осклизлый грунт. Все произошедшее заняло не больше пары секунд. И лишь в образовавшейся тишине с навязчивой ноткой безнадеги в почти неразличимом собачьем голосе, до меня дошли другие сигналы тела.

Спину нещадно щипало, рана на плече горела огнем. Одновременно до костей пробирало холодом, сводило пальцы на ногах – отчего белело в глазах. Телефон шлепнулся в воду, и в кромешной тьме высота, с которой мы сверзились, чудилась несовместимой с жизнью.

– Можешь встать? – забеспокоился Радомир, подтягивая меня подмышки.

– Сейчас, отдышусь немного и встану.

Эх, зря я не послушалась его раньше. Как же хочется лежать! Зарыться в одеяла и подушки, чтобы не чувствовать холода и боли. А с жаром как-нибудь смирюсь.

– Так не пойдет, поднимайся. – Он порылся в нагрудном кармане и достал свой смартфон, сухой и невредимый. Вот и жизненный урок: незачем постоянно держать гаджет в руках, а для прогулок по темноте фонарики крепят на лоб! – Я тебя подсажу, тут невысоко. Мецтли, хватай Алису за шиворот и тащи.

– Ик, что?!

Брат ловко подтолкнул меня плечом под филейную часть, и я ткнулась грудью в обломанный край лестницы. Стоило хвататься руками и подтягиваться, но простреленное плечо будто током ударило. Боль расползлась по всему телу, расплавила нервы, испепелила мышцы, оглушила. Я заметила, что ору как ненормальная, только когда в горле запершило, и разобрал сухой кашель. Раны снова пришли в движение.

– Понял, понял, прости! – увещевал Радомир и, кажется, гладил меня по голове. – Стой ровно. Вот, прислоняйся к стене. Я залезу первый и подтяну тебя. Ты только стой, не падай. Слышишь?

Я прикрыла веки в знак согласия, но потом сообразила, что в темноте мимика бесполезна, и сдавленно прохрипела:

– Да.

Неожиданно мой ответ подхватило эхо и понесло по каменным коридорам:

– Да-да-да-да-а-а-а-а… – И не успел Радомир поднять вторую ногу на ступеньку, как за спиной громко прозвучало: – Вот это да!

Мецтли предупреждающе зарычала, и тут же сорвалась с края в стремительном прыжке. Радомир метнул луч света в сторону чужого голоса и приготовился слезть обратно. Собака вцепилась в руку женщины, чью голову покрывал капюшон, но тонкие запястья и точеная фигура не оставляли сомнений.

– Тише, – будто пропела она.

Мецтли послушно разжала челюсти и отступила на шаг. Брюхо ее волочилось по воде, а морда клонилась набок. В умных глазах зверя почудилось удивление.