— Давай сделаем это, Гросс, мне это нужно, пожалуйста, только сейчас. — Рука её скользнула в мои штаны, обхватила успевший налиться кровью член. Я понимаю твои чувства, подруга, и не имею ничего против. Пальцами ловко расстегиваю её ремень. Получая в ответ облегчённый вздох, спускаю с девушки штаны, охватывая сильные ягодицы.

Даже ветви пышного старого дерева не спасают нас от усиливающегося дождя. Капли, соединяясь в ручейки, срываются с волос, бегут по лицу, шеи, между упругих женских грудей, ягодиц, останавливаясь на недельной небритости женского лобка. С Беладонной не так, как с другими, она была воином и не искала постоянных постельных интриг, поэтому не глядела за собой так же, как те же дриады. И именно её естественность делала волчицу не такой, как все. Став раком, без поиска каких-то поз или ласок, прелюдий, она пристраивается ко мне своей попкой, рукой своей находит мой член, прицеливается и после, действуя, словно секс в радость лишь ей одной, начинает двигать задом. Глупая женщина…

Скользнув руками по женским рёбрам, меж пальцев пропускаю её соски, а после сжимаю её груди. Пушистый хвост, упирающийся мне в живот, становится дыбом. Я осторожно вхожу в её пещерку, заставляя женщину издать смущающий нас обоих вздох. Моя инициатива, та нежность, а также желание самому трудиться для достижения нашего общего «счастья», позволили волчице слегка расслабиться, а мне действовать так, как я привык. Лаская груди медленно и уверенно, обхаживал её киску, переодически заставляя своего дружка менять угол и глубину «захода». Всё чаще Беладонна стонала, всё сильнее прижимая мои руки к своей груди. Происходящее ей нравилось не меньше, чем мне.

— Только не внутрь, Гросс… — Шептала она, а сама при этом всё сильнее и сильнее прижималась ко мне своим задом. — Прошу, только не внутрь… — Когда мы оба задрожали, когда я был готов кончить, волчица прижала меня к дереву и не позволила вытащить. Семя выплеснулось в её вагину, заполнило горячую женскую пещерку. Беладонна дрожала, киска её, как анал, пульсирующе сжимались. — Блять… что же я делаю. — Всё так же стоя раком, проговорила она. — Если забеременею, мои дети… я… я ничего им не смогу дать… боже милый, что я делаю…

Женщина ещё несколько секунд назад выгибавшаяся в экстазе, рыдала. Сегодня что-то внутри неё сломалось, как часто бывало со мной. Ситуация знакомая, вполне понятная, да и действия её имели какую-никакую логику. Она лишилась цели своего существования, всех близких, не зная, как быть дальше, пошла к молодому лорду ища утешения. Близость, секс, хотела расслабиться. Внутренне понимая, что теперь одна, пошла на отчаянные риски, возможность забеременеть, о которой сейчас начала жалеть. Беладонна осталась одна, ну, или так считала, подставляя мне свой упругий зад.

Сделав от меня шаг в сторону, женщина, одной рукой пряча лицо, второй натягивает штаны. Вид у нее крайне скверный…

— Извини Гросс.

— Не извиняйся. Я точно не смогу взять тебя в жены, но место в моем доме, как и еда для тебя, и… если появятся дети, для них всегда найдется. — Сделав шаг к ней навстречу, произношу я.

— Гросс, ты же понимаешь, я ведь сейчас тебя использую. Пользуясь опытом прожитых лет, только этого и добиваюсь, ищу в тебе сострадания… я веду себя как обычная грязная шлюха. — Признается в каждом из моих подозрений девушка. Удивительная, как по мне, честность.

— Нигде не видел, чтобы «обычные грязные шлюхи» так виртуозно орудовали мечом. Я позволю тебе меня использовать, потому и сам буду использовать тебя, твои навыки и таланты. Живи при моем дворе, расти ребенка, если он будет, а также тренируй. Тренируй его, моих будущих детей, коих я хочу много, а также солдат. Солдат, ополченцев, если понадобится, даже других шлюх. Стань моим личным тренером, наставником по фехтованию и живи свободно, живи так, как сама того захочешь. — Подняв с земли ее испачканную рубашку, протягиваю вещь женщине. Настаивать не буду, убеждать и умолять тоже. Мое дело предложить, а как решит хищник, человек, в ее лице, это только ее дело.

— То есть, если я захочу привести другого мужчину или мужа, ты не будешь ревновать? — спросила она.

— Буду, причем сильно. Если захочешь чего-то подобного, делай так, чтобы я не знал, ибо я… — Обернувшись, резко, Беладонна сокращает дистанцию. Быстрый выпад в мою сторону, вновь я прижат к её молочным холмам, а руки её сходятся за моей спиной в захвате… грубых объятиях.

— Если бы ты ответил по-другому, я бы никогда не приняла такого предложения. — Высокая и сильная, она целует меня в макушку как сестра, а ни как любовница. — Слушай, Гросс, я не буду тебе изменять, но мне ведь, наверное, не стоит рассчитывать на подобную верность от тебя? — Совсем что ли охренела⁈

— Нет, конечно… — Само собой разумеющееся ответил я, заслужив легкое недовольное рычание волчицы.

— Ну и ладно… — Одна женская эмоция сменяется другой, она ослабляет объятия, пошло и слегка наигранно шепчет: — Наблюдать за «этим» со стороны, тоже интересно…

Тринадцать тысяч копий двигались в сторону города Плато Сокола. Перед ними ещё две тысячи профессиональных стрелков — Рыжих хвостов, усиленных сотней магов и той, чью мощь невозможно измерять числом воителей. Одной из трёх непобедимых императриц, танцующей с клинками Люси. Поговаривали, в фехтовании лиса превосходила даже свою наставницу, великую и непобедимую Аорру. Лишь только отсутствие талантов и предрасположенности к высшей магии не позволяло ей считаться сильнейшей.

Армия медленно и уверенно двигалась туда, где её ждали меньше всего — на север. Кто-то говорил, что они идут помогать защищать святые знаки Запретного сада, кто-то утверждал о готовящемся нападении на соседа, и лишь одна… Люси, преследуя самые низменные желания самоутвердиться, не доверяя многочисленным советникам и даже информации самого Эглера, шла наказывать Олафа Вольфграфа. Слухи, доходившие до неё в последние дни, гласили, что последний чистокровный наследник древней крови Волколаков мёртв. Люси, из рассказов тётушек Цветов и самой Аорры, знала: Волколаки — слишком живучий вид. Когда-то давно, в момент зарождения летописной истории, они уже находились на грани вымирания, тогда всё было в разы хуже, и они выжили. Выжили благодаря дочери Свирепого Рыка. И сейчас ветвь предателей могла уцелеть. «Когда предательство вскрылось, трус похватал своих дочерей и сбежал. Инсценировав собственную смерть!» — верила в собственные убеждения упёртая лиса. Инцест, незаконная любовь отца и дочери, омерзение, вызванное на почве подобной любви, сводили Люси с ума. Она ненавидела подобное так же сильно, как один большой, известный всему миру грех, который не могла искоренить. Наследники рода Кролли, её старшая сестра, одна из трёх императриц, треклятая старуха, что вечно сунет свой нос и уши туда, куда не нужно. Люси ненавидела её, считала, что деяния Матвеемовы, по выращиванию магического плода под названием Морковь, были недопустимы. «Морковь» была испытанием, испытанием, которое Кролли не прошли, — хоть как-то пытаясь объяснить своё недовольство богом-отцом, твердила лиса.

Войско двигалось чуть медленнее запланированного. Сложностей в последние дни прибавилось. Дожди и разбушевавшаяся вчера ночная гроза, привели к тому, что одна из молний угодила прямо в шатёр снабжения, доставив не мало хлопот. Небеса гневались, всё гремело, и Эглер, верный воин своей госпожи, был зол. Что-то в жизни его шло не так, он постоянно злился, на себя, жену и своё бестолковое дитя. Последнее время неподконтрольный Задир совсем отбился от рук, перестал слушаться его точно так же, как и молодая Люси. До города оставалось меньше дня, лиса всё кивала да поддакивала ему, но при этом, за неумело надетой маской повиновения, пыталась скрыть очень опасные мотивы.

Перед очередным мостом, последней из переправ на пути к землям Троллов, войско встало на привал. Пара солдат прибыла к Эглеру с неприятными известиями.