— Кто ты? Я тебя знаю?

— Меня звали Эстер. Мы видимся впервые, но я рядом с тобой уже очень долго.

— А почему именно "звали"?

— Я мертва и больше меня никто не называет по имени. Я доверила тебе своё перышко очень давно, а теперь ты хочешь меня убить?

— Так это ты была тем призраком? Прости я ничего не понимаю. Почему я хочу тебя убить? Это всё сон?

— Завтра ты собираешься отправиться в библиотеку и найти мемуар, способный дать ответ как истребить всех демонов. В каком-то роде я тоже демон. Я не хочу умирать! Пожалуйста, не убивай меня! Только не снова… Я не хочу снова умереть…

На лице девочки начали появляться слёзы, и Уфир почувствовал угрызение совести. Он не хотел причинять боль невинным.

— Успокойся пожалуйста. Я не хочу причинить тебе вреда. Я буду бороться со злом, а тебя обещаю не трогать. Расскажи пожалуйста побольше о себе. Почему я не видел тебя раньше?

Девочка вытерла слёзы и начала свой рассказ о трагической судьбе, которая сопровождала её до самой смерти.

Двести лет назад, мать Эстер была обвинена в колдовстве и живьем сожжена на костре. Лишь за ту несчастную любовь к мистике, она заплатила жизнью. После этой ужасной трагедии, дети начали избегать и бояться Эстер, словно она сама была олицетворением зла. Она не понимала, что сделала, чтобы заслужить такое отвержение. Отец, поддавшись общественному давлению, почти сразу отдал дочь священникам, отрекаясь от неё словно от нечистого.

Священники, сущие образцы добродетели, казалось, должны были помочь Эстер, но вместо этого принесли лишь боль и страдания. Они заперли её в подвале церкви на несколько дней, лишив даже еды. В тишине и темноте, Эстер молилась Молоху, надеясь получить скорейшее прекращение этих страданий.

Уфир не мог поверить, в то, что слышал. Священники, которые должны были нести свет и милосердие, обратились в источники тьмы и жестокости. По мере того, как рассказ продолжался, боль в его сердце росла, словно огонь во тьме.

Через некоторое время священники все же пришли, но не для того, чтобы помочь или отпустить девочку. Их целью было лишь продолжить мучения. Они связали Эстер к алтарю и начали истязать её током. Её крики смешивались с шипением электричества, её глаза наполнялись слезами страха и отчаяния…

Эстер отчетливо запомнила злое лицо священника, когда он свесил голову над её головой и с улыбкой произнес: "Ты станешь жертвой Молоху, за то, что твоя мать была столь сучьим отродьем". И в момент помимо физической боли её душу разрывала боль от неправды и несправедливости, которая обрушилась на её матерь. Схватившись за руку священника, она пыталась донести свою боль. Его начало бить также током, до того момента, пока что другой священник не схватил нож вонзив его девочке прямо в горло.

Когда нож прошёл через её горло, сознание покинуло её, а боль утихла, заменившись лишь тишиной и холодом смерти. В этот момент смех священников звучал для неё как проклятие, и именно он сопровождал её в последние моменты жизни, пока всё не исчезло во тьме.

— Эстер, мне очень больно слышать о том, что ты испытала. Мне правда жаль, что над тобой так надругались.

Уфиру было сложно смотреть на заплаканное лицо девочки. Он хотел бы ей помочь, но во времени он путешествовать не мог. В попытке её успокоить, он подошел и обнял её, прошептав: "Всё будет хорошо". Ему было всё это знакомо, и он понимал, что этими словами может сделать только больнее. В конце концов, он был для неё никем. Затем девочка спросила:

— Тебе ведь тоже знакома эта боль?

— Да, мне знакома боль потери близкого человека. Конечно, меня не пытали, но я думаю, что я понимаю твою боль.

— Ты очень добрый. Когда ты тянул руку к моему перышку, я чувствовала твою доброту. Поэтому я решила дать тебе своё перышко и предупредила об надвигающийся опасности.

— Спасибо большое. Эта сила поможет мне защитить моих близких. А о чем ты хотела меня предупредить, сказав не верить кому-то?

— Прости, я не могу этого сказать. Я чувствовала, что тебе соврут и чувствую, что до сих пор врут, но я не знаю в чем именно.

Уфир не знал, как реагировать на всё происходящее, поэтому предпочел и дальше стоять, утешая девочку. Она протянула свои руки и очень крепко обняла его. Уфир и Эстер стояли в обнимку, чувствуя, как боль друг друга проникала в самые глубины их душ. Уфир ощущал боль из-за своих потерь, измученный сомнениями и печалью. Эстер, с ее нервозностью и внутренними тревогами, испытывала боль, связанную с неопределенностью своего будущего и страхом перед неизвестным.

Несмотря на всё это, обнявшись, они чувствовали, что нужны друг другу. Их объятия были как укрытие от бури, как спасение от самого себя. Они знали, что вместе они смогут преодолеть все трудности и испытания, ведь их боль становилась общей и связывала их между собой крепче.

Уфир проснулся с беспокойными мыслями о девочке, которую он видел во сне. Он сидел на краю кровати, размышляя над этим загадочным сном. На душе было спокойно и немного прохладно. "Общая боль?" — задумался он с ухмылкой на лице, пытаясь скрыть всю печаль, которая копилась на душе долгое время. Вспоминая сон, он задумался, почему ему приснились его близкие, и почему их лица были размыты. Он был решительно настроен бороться со злом, чтобы защитить тех, кто ему нужен.

Уфир сидел на кровати, ощущая призрачное присутствие девочки, чья печальная история всё ещё эхом звучала в его голове. Её жизнь, жестоко оборванная священниками, не давала ему покоя.

Сердце Уфира сжалось от грусти, но он знал, что не может долго задерживаться в прошлом. Встав с постели, он начал собирать свои вещи, готовясь к опасному путешествию, в котором предстояло решить судьбу мира. Быстро перекусив, он направился к выходу из собора, который был его домом последние три года.

У дверей его ждал Чарли, готовый попрощаться.

— Ты готов?

— Да. Не могу поверить, что наконец-то покину это место и смогу вдохнуть свежий воздух за пределами собора.

— Уфир, мы все на тебя надеемся. Ты силён, но не забывай об осторожности.

— Не сомневайся во мне, я буду в порядке. При следующей встрече мы положить конец злу!

— Ты, как всегда, полон решимости. Я верю в тебя и буду ждать твоего возвращения.

Уфир подошел к двери и медленно открыл её, чувствуя, как свежий запах леса наполняет его легкие. Закрыв глаза, он наслаждался чистотой воздуха и шепотом природы вокруг. Сделав глубокий вдох, он сделал шаг за порог и оглянулся на Чарли, который стоял с теплой улыбкой на лице.

— Удачи! — произнес Чарли, глядя на Уфира с уважением.

Уфир кивнул в ответ и, повернувшись, отправился в путь. Впереди его ждали три долгих часа пути пешком, и он был готов к предстоящим испытаниям.

Пока Уфир шел к своей цели, Люпен сидел в местной забегаловке с Агнесс, попивая чай. Несмотря на грусть из-за расставания с другом, он понимал, что жизнь продолжается. Глядя на Агнесс, его сердце трепетало — за всё время вместе он полюбил её. Агнесс тоже давно была влюблена в него, но старалась скрывать свои чувства, чтобы не разрушить их дружбу. Для Люпена этот день был особенно важным, так как он собирался признаться ей в любви.

После того как они покинули забегаловку, они решили прогуляться по парку. Солнце светило ярко, а легкий ветерок развевал волосы Агнесс. Нагулявшись вдоволь, они присели на лавочку, наслаждаясь моментом тишины и спокойствия. Звуки ветра и пения птиц приносили им умиротворение. Люпен воспользовался моментом и положил свою руку на руку Агнесс. Она не была против, но старалась не смотреть в его сторону, смущаясь. Её сердце забилось быстрее, как только рядом пробежал человек.

Набравшись смелости, Люпен сделал глубокий вдох. Он встал, взял её руки и нежно посмотрел ей в глаза.

— Агнесс, — начал он тихо, — с тех пор, как я встретил тебя, моя жизнь наполнилась новыми красками. Ты пришла в неё, как луч света, озарив всё вокруг. Ты делаешь меня счастливее. Я люблю тебя!