Когда все «сняли с Академии ответственность за травмы и несчастные случаи», подписав документ, мы выстроились перед полосой препятствий.

«Я советую тебе срочно снять кроссовки», — раздался у меня в голове резкий голосок Леи.

«Ты шутишь? Мне бежать босиком по этому адскому ковру?» — изумленно ответил ей.

«Если будет чем бежать», — хмыкнула Лея, и я заметил на обуви какой-то серебряный порошок. Кто мне его подсыпал и когда⁈

Кроссовки резко задымились, в воздухе запахло чем-то едким и горелой тканью. Удавкин и все остальные отпрянули от меня.

Я сбросил расползающуюся на глазах обувь, и через пару секунд о ней напоминали лишь две дымящиеся лужицы.

Удавкин побагровел, сжав губы, чтобы затем крикнуть:

— Один из студентов снимается с прохождения испытания!

— Нет, я буду проходить испытание, — ответил я.

— Ну и каким образом? — ухмыльнулся Удавкин. — Я не дам тебе ещё одну пару обуви. Надо было внимательней следить за спецобувью. Кстати, оплатишь её стоимость после занятия. А теперь — марш на скамейку!

— У меня есть свое решение, — упрямо ответил я, слыша, как чертыхается у меня в голове Лея, шурша лапками. — Сейчас, дайте мне полчаса.

— Пятнадцать минут, — ехидно посмотрел на меня препод по физической подготовке, и клацнул сбоку большого циферблата часов, которые снял с пояса. — Время пошло.

Секунду подумав, я предложил Лее использовать сеть, лежавшую без дела. Нужно было сплести паутинную обувь.

«Ну и задачка, конечно, — напряглась Лея. — Я, конечно, постараюсь сделать как можно быстрее…»

«У нас всего пятнадцать минут… Даже меньше», — напомнил я паучихе.

«За это время успею сплести облегченный вариант, и, судя по тому, что тебя ждёт на полосе испытаний — одноразовый», — вздохнула Лея.

«Хорошо. Приступай».

Я специально отошел в сторону, чтобы не было лишних свидетелей моего использования пространственного кармана. А ровно через пятнадцать минут вернулся к преподавателю. На мне уже были белёсые сандалии из паутины.

— Объяснишь? — он удивленно посмотрел на мою обувь с мягкой подошвой. Хоть она и держалась на ногах отлично, но по бокам всё-таки были пустые пространства, а впереди из непонятной ткани выглядывали пальцы. Не особо радует, но целители действительно поблизости, да и я постараюсь быть осторожным.

— У меня артефакт, — подчеркнул я, показывая болтающийся на шее прозрачный камень-телепорт. — Вот и сплел из магически обработанной веревки.

Удавкин прыснул со смеху:

— Серьезно? Да ты застрянешь уже на участке с углями с такой обувью. Будет больно. Очень. Ладно, лекари все равно наготове, — он махнул на сидящих в стороне на скамьях двух парней в зеленых одеяниях. — Но ты не пройдешь дальше.

— А если у меня получится? — нагнал я тревоги во взгляд, стараясь подыграть. Хотя за обувь от Леи был спокоен. Она выдержит высокую температуру и кислоту.

— Тогда я тебе поставлю не двадцать баллов, а сорок, — оскалился Удавкин, принимая правила игры. — Если нет — дисквалифицирую на два следующих занятия. Идет? — он протянул волосатую накачанную руку.

— Идёт, — я обменялся с ним рукопожатием.

Мы дождались, когда очередной студент выбежал на полосу препятствий. Я обратил внимание, что первый участок он прошел хорошо, и кроссовки справились с углями. Уверен был, что парень преодолеет и ядовитые шипы. Но он замешкался и вместо того, чтобы пробежать этот участок на скорости, сделал шаг и замер, попятившись. Я увидел в его глазах животный страх.

Парня можно было понять — сам проходил через подобное в прошлом.

— Он не пойдет, я тебе говорю, — хохотнул стоящий поодаль один из компании, которая откровенно насмехалась над всеми новенькими. И я, неделю как обучающийся в Академии Лисса, не был исключением.

— Годрик, закрой свой рот! — прикрикнул на него Бульдог и повернулся ко мне. — Ну, Рагнар, шевелись! Время идет!

Я посмотрел перед собой, справляясь с паническим страхом, который поднимался изнутри. Сердце стучало как заведенное от выброшенного в кровь адреналина. Взгляд затуманился, но я закрыл глаза, шумно задышав, и вновь открыл их, смотря на болото с кочками, между которыми то и дело мелькали какие-то сколопендры.

— Последний этап, и ты пройдешь испытание, — сказал Бульдог. — Иначе всё впустую. Ты же понимаешь, что иначе просрешь все свои достижения?

— Д-да, я понимаю, — пробормотал я осипшим голосом.

Мышцы гудели от усталости, на плечи будто навесили пудовые грузы, и каждый шаг, который я сейчас делал навстречу болоту, кишащему насекомыми, давался мне с трудом. Бульдог успокоил, что сейчас ранняя весна, и эти существа «пустые». Недавно проснулись и ещё не успели накопить яда. Максимум, что они могут сделать, так это прокусить кожу, оставив небольшую ранку, не более того.

Я-то услышал его слова, и все было логично. Вряд ли Академия будет рисковать жизнями учеников, в которых уже успела вложить ресурсы. Но тело не слушалось, и червь сомнения грыз меня изнутри.

А вдруг⁈ Я ведь слышал такие байки. Вдруг одна из сороконожек не уснула зимой и теперь ядовитая. И тогда…

Но это ведь просто отговорки, чтобы повернуть назад. И кем я тогда буду, если сдамся? Разве я прощу себе это?

— Жду ровно пять секунд, Рагнар! — рявкнул Бульдог.

Я ещё раз выдохнул и побежал по кочкам. Десять, одиннадцать… ах ты ж, тварь!.. двенадцать… двадцать три, двадцать четыре! Вернувшись на твердую землю, я никак не мог отдышаться, присел на пожухлую траву, осмотрел небольшую ранку, из которой сочилась тонкая струйка крови от укуса сколопендры.

— Ну вот и славно. Держи, это твой пропуск на следующий этап обучения, — Бульдог еще раз посмотрел на песочные часы, в которых просыпалась лишь половина. Он был слегка удивлен, хоть и старался не подавать виду.

Затем учитель Лисса взял мою руку, вложил в неё фигурку из слоновьей кости с изображением Махаона. Моя ладонь сжала статуэтку. Неведомая энергия хлынула в меня, напитывая уверенностью и силой.

— Слава Махаону! — крикнул я, а затем прошел в «блуждающую дверь», которую открыли два стражника.

Оглядел до боли знакомый дворик Академии с небольшой ареной и почувствовал как сердце затрепетало. Я стал сильнее, а значит, еще ближе к званию Лучника Лисса.

— Пегов не прошел! — зарычал Удавкин. — Пшел вон с глаз моих! Так, — он повернулся ко мне, — давай теперь ты, экспериментатор.

Ну что ж, я вышел к стартовой черте, прикинул расстояние и оценил извилистый путь. Разбежаться, увы, не получится, поэтому прохождение займет дольше времени.

— Вань, не надо, — я услышал голос Полины и обернулся. — Зачем ты рискуешь?

— Потому что у меня нет выбора, — ответил, пробежав взглядом по толпе.

Радоваться сейчас будет тот, кто кинул этот чудо-порошок на мои кроссовки. Ну вот, опять Глеб. Ну и чего тебе от меня надо? Никак не успокоится. Ну ничего, на днях надо бы серьезно поговорить с ним.

А пока я докажу каждому, а в том числе и этому Удавкину, что не пальцем деланный.

— Все верно, нет у тебя выбора, — пробурчал преподаватель, нервно поиграв грудными мышцами. — Хватит болтать. Вперед!

Ну ладно. Я пошел вперед, понимая, что если попадет что-либо на открытые пальцы ног — будет очень неприятно и даже больно.

Аккуратно и спокойно я прошел сначала по углям под аплодисменты Леи, затем по острейшим шипам, дальше несколько скользких участков, с которыми паутинная поверхность сандалий от Леи справилась идеально.

Ну и лужа кислоты, которая тоже не смогла растворить мою обувь, хотя здесь я был максимально осторожен. Нельзя наступать в глубокие места — не хочу проверять сопротивляемость кожи разным едким жидкостям.