Да, и не забываем про скульптуры.

Потемневшая бронза воспевала красоту человеческих тел, балансируя на грани приличия.

Гостей встретил дворецкий и целый штат слуг.

— Ох, ты ж... Ничего себе... — с раскрытым ртом и замирающим сердцем проговорила Санда. — Мы действительно будем здесь жить? — вопрос скорее риторический, ведь иначе для чего мы пёрлись в такую даль.

Правила этикета потребовали, чтобы Гальтон лично подал руку своей невесте и помог той поставить ботильон на подножку кареты да сойти на твёрдую землю — или камень, как в нашем случае.

Идти с ним под ручку не показалось мне приятной затеей. Но к разговорам нас ничто не обязывало. Старая госпожа Кадоган — прабабушка моего жениха — выбралась из экипажа с поддержкой некоего лорда. Её пышное чёрное платье дополнялось головным покровом из прозрачной, но такой же чёрной ткани. Седые локоны были уложены в замысловатую причёску: всё же представительницы высшего общества не прячут волосы от посторонних глаз так тщательно, как богомольные мамаши из простонародья. Покрывало здесь — не более чем декоративная часть головных уборов и причёсок.

Хоть какая-то радость.

Впрочем, нельзя сказать, что мода правящего сословия сильно отличается от тех нарядов, что бытуют среди зажиточной прослойки городского населения. Разница больше в дороговизне тканей и количестве украшений, нежели в покрое.

Разместившись в совершенно потрясающих спальнях, заслуживающих отдельного воспевания с кучей дифирамбов, мы привели себя в порядок, отдохнули с дороги и отправились на вечерний фуршет. Пришлось всё же вставить крючья в уголки губ и демонстрировать зубы всем без остановки. Знатные господа исцеловали мою несильно знатную ручку. Леди моего возраста и старше одаривали меня снисходительно-высокомерными взглядами, вежливо растягивали напомаженные губки и выливали галлоны комплиментов, хорошо настоянных на желчи отточенных с детства манер.

Без поддержки друзей я бы точно не перенесла этой выставки породистых лошадей с золотыми сбруями и яркими плюмажами, среди которых я — смесок, неожиданно пришедший к финишу быстрее прочих кобылиц. И вот сейчас, когда решила передохнуть и углубиться в сад, освещённый масляными фонарями, за мной хвостом последовал Лисан.

— Осса! — догнал меня волшебник. — Тебе нельзя так просто уходить!

— Да? А вроде неплохо получается. Дорожки здесь отменные, так и просят прогуляться по ним. Тем более, что я ведь нигде одна не останусь, верно? Надзиратели-поди по кустам расселись, да волшебные палочки навострили.

— Да не пользуемся мы никакими палочками, — возмутился выпускник магической академии. — Только жезлами и посохами иногда. Послушай, нам лучше вернуться...

— Боишься заблудиться? Ничего, спросим обратную дорогу. Твой хрустальный шарик как? Не проявляет излишней активности? Вот и славно.

Разумеется, столь самовольная отлучка не могла пройти без последствий.

Нет, на меня не бросился убийца с отравленным клинком — хотя сами кустарники, подстриженные под кроликов, коней, слонов и прочую живность в потёмках немного пугали. Мастера топиара постарались на славу.

— Послушай, Лис, а волшебники умеют становиться невидимыми?

— Допустим, — продолжил он тренироваться в уклончивости.

— Так значит, нас сейчас сопровождают незримые защитники?

— Осса, ну, мы же договорились не обсуждать это, — в голосе парнишки сквозила укоризна. Я демонстративно поднесла пальцы к губам и изобразила процесс зашивания.

Мы проходили мимо длинного здания, служившего для каких-то подсобных нужд — как уже упоминала, вокруг особняка полно застройки, и без карты в её лабиринтах несложно заблудиться. Все эти строения объединяются в сложную цепочку, и в случае надобности могут худо-бедно заменить внутренние стены крепости: с наружной стороны все их окна забраны фигурными решётками. Для удобства заезда в зданиях и между ними оставили несколько врат.

И сейчас мы приближались к глубокому арочному проходу, служившему как раз этой цели. Стены и потолочный свод озарялись светом фонарей, висевших на крюках. Послышался натужный скрип чугунных врат, затем цокот копыт и голоса.

— Слушай, пойдём обратно, а? — умоляющим голосом начал Лисан, но я шикнула на него и затащила за декоративный куст.

Возможно, это шампанское снова ударило мне в голову. Может, во всём виноваты игры в секретных агентов. Или же просто близость неволи подогрела жажду свободы и действия. Не знаю даже, просто мне стало интересно посмотреть, что там происходит и совершенно не хотелось показываться на глаза персоналу герцогской резиденции. Ну, а следят ли за нами колдуны или нет — ещё вопрос. Может, успели незримо наклюкаться винца, да остались отдыхать под столами — кто ж их знает? Я уж точно не знаю.

Крытый экипаж не походил на вельможные кареты. Просто ящик на колёсах, вроде тюремной повозки, только совсем без окон — или же те просто закрыли ставнями, отсюда не разглядеть. Нет, вон, всё же есть окошечко, просто створы сомкнуты.

— Так, у вас ещё один? — охранник подошёл к вознице. — Ну, выгружай, определим его, распишем.

Дверцы кузова распахнулись, и пара молодцев выволокла под свет фонарей некоего человека со связанными за спиной руками и мешком на голове. Смешно, обычная холщовая ткань, через неё же всё видно, разве что... Боги, а ведь точно, мешок не обязательно надевать, чтобы помешать тебе видеть. Он может просто скрывать твоё лицо.

— Осса, — тихо прошипел мой спутник, всё сильнее вжимая голову в плечи, — нам здесь совершенно точно не место...

Загремели ключи, отворяя боковой проход в этом недлинном сквозном туннеле. Когда конвоиры заводили арестанта в потёмки неизвестности, масляный фонарь уронил блики на металл кандалов и чешуйки: мешок прятал лицо, но руки пленника остались голыми. Упущение, им бы следовало натянуть перчатки, если не хотят показывать, что поймали нахаша. Наверняка это какой-то лазутчик, может, грабитель: уж чем поживиться в этих хоромах точно найдётся.

Вот только я прожила на Сиаране безвылазно девятнадцать лет и ни разу не встречала ящера до поездки на Атль. Но ведь глупо предполагать, что рептилии совсем не проникают на наш остров. Всю береговую линию контролировать невозможно, так что нелегалы обязаны быть по определению. Просто я слишком редко выбиралась за пределы Мароны: обеспечить неприкосновенность города, обнесённого несколькими кольцами высоких стен гораздо проще, чем не пустить чужаков в сельскую местность.

— Всё, насмотрелась? — Лисан потянул меня за локоть. — Теперь пойдём отсюда, очень тебя прошу.

— Я вынужден согласиться с молодым коллегой, — раздался за спиной зычный голос, от которого кошкам полагается подпрыгивать на месте, топорща шерсть. Я бы так и поступила, да меха не хватает. Пришлось обойтись заледеневшим позвоночником и медленно развернуться на каблуках.

Статный мужчина с худощавым лицом смотрел на меня холодными глазами, но цвет их в потёмках остался неясен, зато тени подчёркивали впалые щёки и перетекали в бакенбарды. Золотые пуговицы его сюртука отражали скудный свет фонарей, большей частью сконцентрированных вдоль прогулочных дорожек поодаль отсюда.

— Инграм Браден, — представился незнакомец, неспешно ступая ближе. Услышав это имя, Лисан тут же подобрался, будто кадет перед генералом. — Жаль, что нас не представили лично, но дела парламента вынудили меня припоздниться, так что к началу вечера я, увы, не успел.

Он взял мою руку в свои довольно холодные ладони, но подносить к губам не спешил. Мириады тонких иголочек начали невзначай прощупывать мои кожные покровы, будто выискивая, куда бы вонзиться. Позабыв о приличиях, я отдернула конечность, лишая длинные пальцы джентльмена возможности проявлять галантность и подпускать струйки колдовства.

— Вы почувствовали? — прищур и усмешка, шаг навстречу. — Как занимательно, полагаю, вы уже знакомы с нашими методами.

— Мэтр Майрон давеча проявлял такую же бестактность, — припомнила я имя придворного чародея с козлиной бородкой.