Парнишка покраснел, но покорно заскрипел стулом и направился к лестнице следом за мной, по дороге сбивчиво сообщил, что отвернётся и просто посидит у окошка.

Когда мы поднялись, от входной двери донёсся стук бронзового молоточка.

Отворив, я на пару секунд потеряла дар речи, но быстро взяла себя в руки.

— Ну, здравствуй, Адан, — произнесла я формальным тоном, совсем не подобающим соскучившейся сестре.

— И тебе не хворать, — мрачно произнёс заросший чёрной бородой рыцарь.

Брони на нём не обнаружилось, только поддоспешный ватник, простёганный ромбами. Однако из ножен поблёскивал набалдашником адамантовый меч — всякий паладин скорее расстанется с печенью, чем с оружием. Светлые волосы его небрежно стелились по плечам, а глаза оставались непроницаемыми, как сердце ночи. Одной рукой он держал горловину большого мешка за спиной. По угловатым очертаниям становилось понятно, что за подарочки он принёс.

— Ты проходи, — я отступила с порога, распахивая дверь шире. — Отец у себя, Блайк — тоже.

Адан кивнул, демонстративно пошоркал ногами о половик и вошёл.

С Лисаном они обменялись скупыми рукопожатиями.

— Ты выходишь замуж? — чёрная бровь приподнялась, когда брат заметил мою косу. — Поздравляю.

Всё, коротко, без лишних эмоций.

И сразу же направился в гостиную, а из неё — в мастерскую.

Вот, он вернулся из Черноозерья живым... И я снова не могу собраться с духом, чтобы поговорить с ним по душам. Он принёс книги, которые удалось обнаружить в разрушенных и просто заброшенных домах по дороге. Адан никогда не говорил, стоят ли такие розыски ему риска или же он подбирает ветхие томики походя, просто что под руку попадётся. Не стал бы говорить, если рискует из-за этих страниц.

Ну, а отец старательно восстанавливает повреждённые тексты, Блайк переводит иностранщину, Киллиан иллюминирует... Без Адана дела у нас шли бы совсем не так здорово, как сейчас. Да и про такую важность, как сохранение исторического наследия не стоит забывать.

Я проводила его долгим взглядом, но ничего больше не сказала.

Глава 12

— Хипер... хипери... — Санда держала перед глазами бумажку.

Кабина покачивалась на рессорах, помахивали кисти убранных занавесочек. За окнами экипажа проносились однообразные сельские пейзажи: засеянные поля, да разграничительные насаждения из тополей.

— Hypericum perforatum, — заглянула я в рецепт от брата Алистера.

— Зверобой продырявленный, — с готовностью перевёл бакалавр.

Они с Милкой сидели напротив нас и ехали вперёд спинами. Санда периодически вздыхала и сетовала на моего отца, что тот не отпустил с нами Киллиана: чисто для порядку. Я же тихо радовалась, что мне дозволили отправиться в путешествие с друзьями, а не с будущими родственниками.

— И кто же его дырявил? — со смешинкой поинтересовалась Санда, расшнуровывая тугой ботиночек. Вид сего действа вогнал начинающего волшебника в краску, но тот быстро отвёл глаза и напустил безразличие, ведь рядом сидела Милка.

Рыженькая кудряшка невзначай положила ладонь на его руку и не очень по-доброму покосилась на Санду, но та в силу жизнерадостности не обратила внимания на нотки ревности.

— Никто, — выдохнул Лисан. — На листьях у него заметные желёзки, вот и всё.

— А вот это? Артемисия вульгарис...

— Полынь обыкновенная.

— Получается, что вульгарный — это обыкновенный? — девушка улыбнулась веселее прежнего и вовсе сбросила ботиночки. — О, боги... какое блаженство... — она потянулась, играя пальчиками в белых чулочках.

Милка накрыла глаза Лисана ладонью.

— Тогда выходит, что мы все вульгарные, — девица продолжила гимнастику для ножек.

— Нет, Санда, только ты, — отрезала Мила, а её спутник ласково отвёл девичью ладонь с лица.

Мне вспомнился запах полыни, который исходил от нахаша в моём необычайно реалистичном сновидении. Горьковатый, очень неприятный и хорошо всем знакомый.

— Лис, а для чего сжигают полынь? — поинтересовалась я. — Или это входит в число тех сокровенных знаний, которыми вам, магам, делиться с простыми смертными не положено?

— Про свойства полыни и так все знают, — Санда покосилась на меня с усмешечкой, поди, радуясь, что в чём-то оказалась более сведущей. — Она прогоняет нечисть, правильно? Мама у меня иногда запаривает её, и весь дом так моет или хотя бы веник обмакивает. Кстати, а почему этот старичок назначил мне такие травы? Зверобой тоже ведь против нечистой силы...

— У них ещё целая куча полезных медицинских свойств, — уклончиво ответил Лисан. Он-то в курсе всего, и брат Алистер совершенно определённо велел не тревожить душевный покой моей подруги. Без сомнения, конспирация двигала им в гораздо большей степени, чем спокойствие Санды. Незачем посвящать в дело больше народа, чем полезно для этого самого дела.

Ещё можно не сомневаться, что травы, изгоняющие нечисть, должны неплохо вытравливать и проклятия. Кстати, внизу рецепта стоит приписочка «mag.», а значит, назначенные девушке капельки усилены магическим зарядом: совсем как можжевельник, которым окуривали дом Даттона полубратья.

— Послушай, Лисан, а полынь используется в обрядах, связанных со сном? Не рассказывай про сами обряды, расскажи в общем.

— Ну, да, иногда. Отвар от бессонницы помогает. Может, ещё что-то, не помню.

— Тоже мне бакалавр, — стала подначивать Санда. — Как же ты диплом-то защитил?

— Нормально защитил, — обиделся и напыжился парнишка. — Там такой ерунды не спрашивали. И вообще, я не травник по специальности.

— А кто? — поинтересовалась я.

— Маг общей практики.

— То есть, всего понемногу и ничего конкретного? — прыснула Санда.

— Ох, да отстаньте вы от него, — заступилась за своего возлюбленного Милка.

Стук лошадиных копыт, грохот колёс, тучи пыли за окном.

И пара часов дороги впереди. Благо хоть диванчики мягкие: обитые бардовым велюром с такими же пуговками в местах стяжек.

— Ну, давайте хотя бы в фанты поиграем, — предложила Санда, оправляя подол.

— Нас слишком мало, не интересно будет, — возразила Мила. — Каждый поймёт, чей предмет вытягивает.

— Просто напишем наши имена на бумажках. По нескольку раз. Лис, давай сюда свою шляпу.

Парень вздохнул и полез доставать головной убор.

Да, да, с нами очень тяжело — я про женскую компанию. Сама бы сбежала...

Домой, к книжкам... К Мейнарду и его детишкам. Хотя нет, про это лучше точно забыть. Если он за столько лет не оправился от гибели жены, то ловить там нечего. Я вовсе не та девушка, что станет из кожи вон лезть, лишь бы соединиться с мужчиной, который её отвергает. Да и не полагаются мне теперь такие потуги: проклятая алая лента в волосах запрещает.

Поезд из нескольких десятков экипажей и фургонов со слугами и припасами добрался до загородной резиденции Кадоганов уже после обеда — к полднику, можно сказать. Нас пропустила поднявшаяся решётка в воротах высокой стены. Башни, зубцы и дозорные — укрепление выглядело так, будто вполне могло выдержать осаду.

Но вся дороговизна этого местечка осознавалась лишь внутри. Потому что крепостные стены обносили вовсе не замок, но акры чудесного сада с жилыми постройками лишь в самой его сердцевине. И там, за периметром из этих самых построек скрывался другой сад: очень ухоженный, разбитый для прогулочек под ручку. Особняк в самом центре этого великолепия служил вишенкой на двухэтажном торте.

Ох, торты... нет, про сладкое лучше не вспоминать. Меня после вчерашнего ещё не отпустило.

Наш экипаж остановился на мощёной дорожке вокруг изящного фонтана, пускающего воду из рожков-раковин в руках трёх русалок.

Ступени, ограниченные белыми вазонами, поднимались к площадке перед входом в особняк. Сложенный из светло-бежевого камня, он имел выступ фасада, увенчанный фронтоном с гербовой лепниной. Нижний этаж понизу опоясывала рустовка. Кровля, одетая в серую черепицу, пестрела дымоходами. Шатровые крыши венчали два флигеля на манер замковых башен. Но окна впускали слишком много света, чтобы защитить особняк от вторжения — что и не требовалось, ведь лорда-канцлера всегда сопровождает как минимум один чародей, да и прочей охраны здесь хватает.