— Преследуешь меня? — Сухо бросает Егор, заставив меня вытянуться струной, а сердце упасть в желудок. — Я уж было надеялся, что ты обратно в своё захолустье ускакала. Или где такие быдлячки, как ты, проживают?

Вдох, выдох. Вдох, выдох. Только спокойствие. Я сильная, взрослая и эмоционально стабильная. И никогда не поведусь на подобные манипуляции. Он просто хочет меня прогнать и выбрал самый легкий для этого способ. Главное — держать себя в руках.

— Это было бы слишком просто — усмехаюсь, делая шаг, но тут же замираю, когда Егор разворачивается в кресле, глядя на меня, сведя на переносице брови.

Главное — держать себя в руках — повторяю про себя, словно мантру.

— Почему? — Спрашивает он.

— Что почему?

— Почему ты здесь?

— Это моя работа. — отвечаю без раздумий, не вдаваясь в подробности. Да и не думаю, что они ему интересны.

— Прислуживать моему отцу? — Усмехается. — Я знаю, что у тебя нет ни медицинского образования, ни опыта. И знаю, что ты работаешь в «Мелстрое». Так почему ты здесь, Алиса Брагина?

Мои глаза широко распахиваются, а рот изображает букву «о».

— Как ты… вы узнали? — Пищу, заламывая пальцы. Прошло чуть больше часа. Когда он успел нарыть на меня информацию? Вряд ли ему Павел Викторович помог, который по неизведанной мне причине даже приехать не удосужился.

— А разве это тайна?

— Нет, просто…

— В этой жизни ничего не просто, Алиса. Как и твое нахождение здесь. Вопрос только в том, для чего ты готова пожертвовать несколькими месяцами своей жизни ублажая колясочника.

Ясно. Обиделся, значит, за колясочника. Да мне стыдно, что уж там. Но извиняться я не собираюсь. С его стороны обидных слов было сказано не меньше.

— Моя жизнь не должна вас касаться, как и моё желание нахождения здесь. Вы либо принимаете этот факт, либо не принимаете. В любом случае я не уйду.

— Это мы ещё посмотрим — щурится он, гневно играя желваками.

— Даже не старайтесь. — отвечаю ему тем же, скрещивая на груди руки. Так мы боремся взглядами несколько минут, но в итоге Егор первый сдается и, покачав головой, нажимает на кнопку, запуская кресло в движение. Он уезжает, а я опускаю лицо в ладони, молясь, чтобы эти чертовы месяцы закончились как можно скорее. Сегодня только первый день, но мои нервные клетки уже наготове устроить истерику.

Второй день нахождения в этой золотой клетке начался спокойно. Я приготовила завтрак на двоих, как и было указано в договоре. Съела его одна, как и предполагалось, и пошла выполнять свои прямые обязанности, то есть налаживать общение с нелюдимым мужчиной. Егора обнаружила во дворе рядом с цветущим садом. Он читал какую — то книгу: сосредоточенный и серьезный, и не замечал моего приближения. Или делал вид, что не замечает. Вчера, после последнего разговора, мы больше не пересекались. Я закрылась в комнате и даже ужинать не стала. А Егор, судя по звуку скрипа двери, появился у себя ближе к полуночи. Где все это время он пропадал, мне неизвестно, да и не интересно. Павел Викторович предупреждал, что пока Егор не привыкнет к моему присутствию в его жизни, так примерно и будет. Поэтому особо не парюсь.

— Доброе утро! — Нарочито бодро воскликнула я, натянув на лицо счастливо фальшивую улыбку. Мой «пациент» даже бровью не повел, продолжая смотреть в книгу. Поэтому пришлось действовать на опережение. Как только я оказалась в доступной близости от мужчины, одним резким движением выдернула из его рук предмет чтения и отпрыгнула в сторону.

— Отдай, — холодно бросил Егор, даже не почтив мою персону своим вниманием. И пусть его взгляд был устремлен вниз, от меня не укрылось, насколько хмурыми оказались его брови и с каким усилием он поджимал губы. Это выглядело довольно комично.

— Вы похожи на сморщенную задницу обезьяны — не выдержав, хрюкнула от смеха. Теперь два сверлящих глаза были направлены четко на меня и извергали адское пламя. — А другие эмоции в вашем арсенале имеются?

— А чувство такта в твоем арсенале имеется? — Буркает он и вытягивает в воздухе ладонь. — Отдай что взяла, и уходи. Я хочу побыть один.

— Ну конечно. — Фыркнула я, принявшись листать книгу. — Судя по всему, это ваша устоявшаяся жизненная позиция. Любите детективы? — Я подняла на него заинтересованный взгляд. Сама я просто обожаю этот жанр.

— Мои предпочтения тебя не касаются. Давай сюда и иди. Я не нуждаюсь в твоей компании. А лучше вообще уезжай.

— Эта песня хороша, начинай сначала. — Обойдя Егора, я присела на старенькие качели, положила книгу на колени, и оттолкнувшись от земли, слегка качнулась. — Знаете, отчасти я вас понимаю. Видеть в своем доме нежеланного гостя — такое себе удовольствие. Но и вы поймите, моё нахождение здесь — не просто прихоть вашего отца. Это очередной способ помочь.

— И чем ты можешь мне помочь? — Язвительно хмыкнул он, продолжая сидеть ко мне спиной. — Своей идиотской болтовней или, может, отвратительной готовкой? А может, я выздоровею от вида твоей пестрой одежды, от которой ослепнуть хочется? В чем твое преимущество, Алиса Брагина?

— А чем вам моя еда не нравится? — Принялась возмущаться я, решив, что другие два пункта ещё как — то можно оправдать. — Вы ведь даже и кусочка не попробовали. А оладушки, между прочим, были божественные.

— Если обгорелые оладья в твоем понимании божественные, то о чем с тобой в принципе можно разговаривать.

Ой, подумаешь, какая цаца. Ну да, на звезду Мишлен мои кулинарные навыки не тянут, но я и не стремлюсь к этому статусу. Вкусно, да и ладно.

— Внешний вид бывает обманчив — сказала я в свое оправдание и ещё сильнее принялась раскачиваться. Теперь ветер трепал мои волосы, а ноги все выше поднимались от земли, захватывая дух. Последний раз я качалась в пятнадцать лет и это самые незабываемые чувства. Детство, адреналин, безграничное счастье. Даже присутствие этого сухаря не портит мне настроение.

— Может хватит уже — раздраженно прошипел Егор. Я сначала даже не поняла в чем дело — Этот скрип меня бесит.

Какой нежный!

— Меня вот вы бесите, но ничего, терплю же. — И ещё сильнее принялась раскачивать качели, играя на нервах их хозяина.

Я знаю, что веду себя глупо, по — детски, абсолютно непрофессионально, но поделать ничего не могу. Мне сложно вступать с ним в контакт, не понимая, что от меня требуется. А ещё я чувствую себя подопытным кроликом, хотя это звание подходит больше Егору, но все же… Меня просто кинули, как какой — то чипированный объект и словно ждут, что будет дальше. Выживу ли я в таких условиях или понадобиться новый объект для опытов. Павел Викторович изначально дал понять, что моё присутствие в доме должно влиять на психику его сына, а вот каким образом, толком не пояснил. Да, есть пункты в договоре, которые нужно выполнять беспрекословно, вот только это никак не связано со здоровьем Егора. Обычные бытовые мелочи, не более. Ставя свою подпись, я ни о чем не задумывалась. Мне казалось все предельно ясно, как дважды два. Но сегодня только первое утро моего проживания, а паника уже накрыла с головой. Что если я только хуже сделаю? Или не справлюсь? Как потом смотреть в глаза Павлу Викторовичу, который загорелся чуть ли не последней надеждой. Будет стыдно, однозначно. А я терпеть не могу это чувство.

Забурившись в свои мысли, я даже не заметила, как Егор двинулся в сторону дома. Пришлось спрыгнуть на землю и, оправив кислотно зеленое платье, догнать его у лестницы.

— Давайте помогу — я взбежала на крыльцо и распахнула дверь, глядя как Егор въезжает по пандусу. На меня он по — прежнему не смотрел, держа взгляд прямо. — Вы сейчас куда? — Спросила, когда мы оказались в холле. Я упорно следовала за ним, а он упорно меня игнорировал. — Может быть, вам помощь нужна? Я готова, только скажите.

Инвалидное кресло резко затормозило, и я едва не врезалась в спинку. Отскочила назад, наблюдая, как Егор разворачивается и смотрит на меня предельно серьезно, но будто как — то иначе.