— Мы не безнадежны, — сказал Зак. — Теперь, когда Мэриголд вошла в нашу жизнь…
Черт, лучше бы ему не распространяться о своей идее разделить пару — и я буду этой парой. Им, может, и наплевать на приличия как суверенным существам, но у маленького народца вроде меня не было роскоши делать все, что я захочу.
Возможно, я и не обращала внимания на то, что люди говорили обо мне до сих пор, но я тоже еще не была полностью печально известна.
— Чуваки, — срочно вмешалась я. — Вам не обязательно здесь находиться. Вам всем следует уйти и заняться тем, чем вы обычно занимаетесь, поскольку это частная встреча между директрисой Фон Руш и мной. Серьезно.
Я сдержалась, чтобы не прогнать их, как стаю уток.
— Печенька хочет избавиться от нас, — сказал Аксель, потирая подбородок большим пальцем. — Интересно, почему?
— Ты научишься привыкать к этому, Бутончик, — сказал Зак. — Все, что касается тебя, касается нас.
— Она не хочет, чтобы вы все были здесь, — сказал Гектор. — Вы давите на моего Ягненка. Я могу сказать, что вы ставите ее в неловкое положение. Ей нужно личное пространство. Вам троим следует немедленно уйти. Держу пари, вам всем нужно быть где-то в другом месте. Я проконтролирую это дело в одиночку.
— Мэриголд высказала вескую мысль, — сказала Эсме. — Она под моей ответственностью и также находится под моей защитой. Пока мы с моей ученицей продолжаем обсуждать ее образовательный план, вы четверо можете уйти, чтобы заняться более важными делами, такими как наша оборона, военные стратегии, оттеснение армии Люцифера еще дальше назад и защита Земли.
— Нет дела важнее, чем Мэриголд, — мягко сказал Зак, но смертельное подводное течение могло резать как лезвие.
У всех женщин в комнате — Эсме, Мари и у меня — одновременно отвисли челюсти, что было бы комично, если бы ситуация не была такой нелепой.
Я подняла руку в воздух в жесте капитуляции.
— Не смотрите на меня, — искренне сказала я директрисе. — Я их не околдовывала. Они отклонили мою просьбу о поступлении в «Академию Иных». Они сами отвечают за свои слова и поступки.
— Не беспокойся о наших делах, Эсме, — Аксель сверкнул зубами, и не по-доброму. — У нас много генералов и приспешников, которые заправляют шоу в наше отсутствие. И они серьезно относятся к своей работе. Мир на этой земле не установится за один день, и мы воюем веками. Теперь, когда Мэриголд поступила в Академию, мы останемся там, где она остается. Если у вас есть возражения против ее зачисления в «Академию Полукровок» Северной Америки, мы можем отвезти ее в Академию во Франции.
Мои глаза заблестели.
— Ты сказал, Париж? Они включают крем-брюле в обеденное меню своей академии? Если мы сможем есть его и на завтрак… — Я щелкнула пальцами, забыв, что все еще нахожусь в кабинете директрисы. — Я поеду в Париж! Нэт и Елена тоже хотели бы поехать со мной.
— Ты хочешь крем-брюле, Ягненочек? — Спросил Гектор.
— Да, хочу! — Сказала я. — Я никогда его не пробовала, но…
— Прошло полчаса, а мы говорили только о кондиционировании воздуха, кошачьей драке и десерте, — с отвращением сказал Пакстон. — Мы собираемся продолжать в том же духе и тратить больше времени впустую? Вы что, совсем обнаглели и теперь позволяете девчонке взять инициативу в свои руки?
— Мы специально проголосовали против тебя и попросили не участвовать ни в чем, что имеет отношение к Мэриголд, — холодно сказал Аксель.
— Ты не можешь проголосовать против меня, малыш, — усмехнулся Пакстон. Фу. Я часть соглашения, которое магически обязывает. — Ты остаешься, и я остаюсь. Я не позволю тебе — ни с твоей силой, ни с твоими кулаками, ни с твоими клинками — лишить меня моей доли.
У него все еще были слабые синяки под глазами и по всему подбородку от побоев, которые нанесли ему три моих Полубога, но он быстро поправлялся.
В чем, черт возьми, заключалась его доля?
Затем мне вспомнился спор между ним, Акселем и Заком в зале Олимпии. Я не поняла смысла их разговора, так как была не в лучшей форме, но я смутно помнила, что Пакстон настаивал на том, что у него был договор с другими Полубогами, чтобы он тоже мог получить частичку меня, или что-то в этом роде.
При этой мысли я потеряла самообладание.
— Какую долю, мудак? — Я бросила на него смертельный взгляд, мои пальцы сжались в кулаки и впились в ладони.
Не в силах сдержать следующую волну ярости, прокатившуюся по мне, я призвала всю свою силу, чтобы напасть на него. Никаких справедливых предупреждений для него. На этот раз при внезапной атаке мой огонь может просто достать его. Даже если это не убьет его, я намеревалась расплавить его скальп и сделать лысым.
И будь прокляты эти последствия!
— Думаешь, тебе удастся откусить от меня кусочек, — заорал я, — ты, гребаный бредящий придурок?
Мускул на его челюсти сердито дернулся. Морскому Полубогу все еще было трудно сдерживать свой гнев. Бьюсь об заклад, за все его долгое существование я была единственной, кто продолжал проклинать его и выжила.
Жаль, что ему не удалось заставить свою пешку убрать меня.
Пусть я буду проклятием его существования и занозой, которую он не смог выдернуть из своего кислого бока.
Эсме расширила свои бледно-зеленые глаза. Возможно, она слышала о моей репутации, но никогда не видела, как я бодалась лбами с одним из Полубогов.
Пакстон зарычал, и я зарычала громче него, готовая снова сразиться с ним.
Мари нервно переступила с ноги на ногу, придвигаясь ближе к двери, словно готовясь сбежать. Никто не хотел стать жертвой в войне между морским Полубогом и мной. Они все познали это.
Гектор молниеносно переместился и встал между мной и Пакстоном.
Зак и Аксель тоже вскочили на ноги, ругаясь и готовые броситься на Пакстона.
— Не надо. Думать. Об. Этом, — сказал Гектор Пакстону, огонь смерти вспыхнул в его глазах, когда они впились в моего врага, — Я щит Мэриголд. Я ее вечная броня. Мне все равно, даже если ты мой кузен. Мне похуй, что когда-то ты был моим союзником. Еще раз тронь моего Ягненка, и я разорву тебя на куски.
Мне больше не нужно было сражаться в одиночку. От осознания этого в моей груди разлилось тепло. Я шагнула вперед, чтобы встать рядом с Гектором, и обняла его за талию, чтобы показать, что ценю его безоговорочную поддержку и преданность.
Моя другая рука дернулась, на кончиках пальцев вспыхнули искры огня.
— Мэриголд, — предупредила Мари позади меня. — Ты не можешь прикасаться к его коже.
Я знала, сколько мужества потребовалось ей, чтобы бросить мне это предупреждение.
— С этим все в порядке, — заверила я. — Я в порядке.
— Ты не понимаешь, Мэри… — заплакала Мари.
Довольный моим жестом, Гектор притянул меня ближе к себе и провел костяшками пальцев по моей щеке.
Мою кожу покалывало, а пальцы ног поджались. Я приоткрыла губы, желая от него большего, и Гектор провел большим пальцем по моей нижней губе.
— Позже, Ягненочек, — сказал он, и довольная улыбка тронула его губы. — У нас есть время.
К сожалению, он был прав; сейчас было неподходящее время для горячего, снисходительного поцелуя.
Глаза Мари чуть не вылезли из орбит, а Эсме пристально изучала меня.
— Гектор, — прошептала я.
— Да, Ягненочек? — Он наклонил голову, чтобы я могла прошептать ему на ухо.
Я поднялась на цыпочки и приблизила губы к его уху, и он задрожал от удовольствия.
— Не называй меня больше ягненком на людях, — сказала я. — Если другие услышат это ласковое обращение, они подумают, что я беспомощная девушка. Они могут даже попытаться сделать из меня жертву.
— Никто бы не посмел, — сказал он, выпрямляясь и бросая на Пакстона предупреждающий взгляд.
Пакстон ответил ему взглядом, полным ледяной ярости.
Аксель в мгновение ока добрался до меня, поднял и усадил на большой белый диван между собой и Заком.
Зак тут же взял меня за руку.
— Никто не прикоснется к тебе, Бутончик.
Я моргнула, глядя на него.
