- Если работал, скажи, вас же специально учат всякие глупые вопросы задавать? Ну, скажем, посадили аэромобиль на обочину, подошли такие, представились, сержант Петя, сержант Вася, документы, пожалуйста, и начинаете: Куда летите? Отвечаешь - домой. Почему так поздно? В гостях задержался... У кого? У девушки... У которой? С которой сплю... Так чего там спать не остался?.. Ну и так далее... - Олег говорил очень быстро, не давая собеседнику вставить лишнего слова. - Мне вот всегда было интересно: ну не насрано ли вам, у кого в гостях я задержался? Проверил документы, убедился, что все хорошо, и все - счастливого пути! Зачем вот все эти вопросы?

Олег сделал паузу, чтобы вдохнуть воздуха. Военный поднял было руку, собираясь прервать поток его слов, но тут Соколов радостно воскликнул, изображая пришедшее в голову откровение.

- А! Я понял! Вы так проверяете, растеряется человек или нет. Вдруг троить начнет. Или разозлится, например... А если что-то скрывает или волнуется, эти ваши тупые вопросы его выведут из себя, и он что-то не так сделает, и вы его раз! И поймали подлеца на чем-нибудь противозаконном! Правильно же я говорю? - и Соколов победоносно уставился на вояку, чувствуя себя народным героем, морально отомстившим за все пережитое унижение...

- Вы тут все такие отмороженные? - спросил военный, преодолев секундное замешательство.

- А ты поживи тут полгода, такой же будешь!.. - засмеялся Олег, и, так и не получив ответ на свой вопрос, повторил его еще раз. - Ну, так как, полицай или нет? Уж больно повадки знакомые...

- Во-первых, ты мне это народное "полицай" брось. Господин полицейский, без всяких производных... Во-вторых, тебе это зачем? - вернулся к своему подозрительному тону военный. Похоже было, что вопрос явно поставил его в тупик. И он не хочет отвечать на него по какой-то своей причине.

- Да если честно - незачем. Просто думал, что в полицию берут либо вместо, либо после армии, а не наоборот...

И Соколоввыжидающе уставился на своего собеседника. Он был абсолютно уверен, что перед ним бывший полицейский. Сколько Олег себя помнил, на улице их всегда называли "полицаями" или "мусорами". В принципе Соколов, в отличие от большинства своих сверстников имел небольшое представление, откуда взялись оба этих жаргонизма. Один - память о войне почти трехсотлетней давности, другой - напоминание о реформе МВД в конце двадцатого века.

Вояка-полицай был явно взбешен. Олег мысленно улыбался, видя, как обиженно припухают губы его собеседника. "Да, - подумал Соколов, - точно, ты же полицейский. Что, "инертность мышления" не позволяет признать, что тут это ничего не значит? Понимаю тебя, понимаю... Была власть над людьми, пусть и маленькая, но власть. И нет ее. Печально. Но у тебя свое начальство, у меня свое, так что иди лесом, сержант Петя, сержант Вася..."

Соколов довольно улыбнулся, понимая, что такое откровенно "дерзкое" и не приемлемое обращение с военным сейчас тешит его давнишние подростковые обиды наорганы правопорядка... И хоть это не могло вернуть все те мелочи, "изъятые" из его карманов патрулями на улицах родного Земногорска, сама возможность дерзить в лицо и назвать полицая - полицаем, приятно согревала душу.

Казалось, вояка хочет что-то предпринять, чтобы хоть как-то заткнуть наглеца Соколова с его "актом гражданского неповиновения", но ему явно ничего не приходило на ум. Сложную ситуацию разрешил подъехавший к воротам БТР, на броне которого сидел Глеб Самойлов - молодой парень, примерно ровесник Соколова. Одет он был так же как и все, разве что носил теплый свитер поверх камуфляжной куртки, а не наоборот.

- Это Глеб? - гневно спросил военный, и, не дожидаясь ответа, быстро спустился по лестнице.

- Да, да, Глеб, - абсолютно спокойно кивнул ему вслед Соколов, так и не найдя причины, по которой военный не признался в том, что до армии был полицейским.

Тем временем вояка подошел к бронетранспортеру и стал быстро и недовольно расспрашивать Глеба. Тот спрыгнул с брони и быстро ему отвечал, махая в воздухе включенным голопланшетом с открытым файлом служебной инструкции.

Разговор был быстрым. Олег толком не слышал, о чем шла речь, но судя по жестам военного в его сторону и согласному киванию Глеба, он проверял действительно ли этот наглец-учетчик выезжает за периметр по служебному поручению и вообще имеет право свободно находиться на защитной стене.

"Какое тебе вообще до этого дело? - подумал Олег, удивляясь своей наглости и спокойствию. - Без тебя тут почти год уже лазаем по всему периметру. У всех есть допуск на стену. Не работягам же с лопатами зверье отгонять... Да, смешно, работягам с лопатами. Еще пара таких набегов, так и будет... Все-таки отдыхать надо лучше, Олежа, а то ты вообще обнаглел. Зачем тебе проблемы с вояками?.. Да какие проблемы, немного пошутил и все. У меня вообще чрезвычайные часы пошли, а это означает особую важность моей персоны, и полную неприкосновенность! К тому же согласись, что правда смешно смотреть как люди пытаются применять к Индигирке какие-то свои старые правила... Да, тут ты прав, правда, смешно".

- Олег, слезай, поехали быстро! - крикнул ему Глеб и шустро забрался назад на броню за своим оставленным там автоматом.

Соколов кивнул и поспешно сбежал вниз по лестнице.

- Ты чего ему наговорил? - раздраженно поинтересовался Глеб, как только загудели электродвигатели ворот. - Он мне весь мозг изнасиловал.

- Да ничего особого, - пожал плечами Соколов, открывая люк десантного отсека. - Просто спросил, что интересного происходит там, где нас нет.

- Понятно, - хмыкнул Глеб и быстро добавил. - Казюка на меня обе ваши души повесил, так что ты не глупи и лишний раз не нарывайся... Ни на зверье, ни на вояк. Мне штрафы за вашу тупость не нужны. Уяснил?

- Само собой, - понимающе кивнул Соколов. - А за вояк кто отвечает?

- Какая разница? Главное, что не я. У них свое руководство есть, пусть оно и беспокоится.

Соколов еще раз понимающе кивнул. Самойлов резво спрыгнул с бронетранспортера и, подойдя к нему поближе, тихо произнес:

- Так, ты в курсе всего, но рот на замок, понял. Там внутри еще двое вояк сидят. Ты если что, ничего не знаешь вообще. Если спросят чего, на меня кивай. Казюкан должен был тебе ситуацию обрисовать.

- Обрисовал, - сказал Олег. - В красках.

- Вот и хорошо.

Тем временем створки ворот со скрипом разошлись в стороны, открывая бронетранспортеру путь в осенний лес Индигирки.

- Все, поехали, - сказал Глеб и забрался в БТР.

"Ну вот, очередное опасное "приключение"... Я должен быть предельно осторожен, - подумал Соколов и последовал за ним. - Только взвешенный, оправданный риск. Ведь я должен получить деньги. Все, до последнего рубля. Я должен ее вернуть... Вернее так, я ее верну... Я осторожен, я предельно собран, я предельно внимателен. А то кому нужен мертвый миллионер?.."

- Никому... - буркнул он сам себе под нос и захлопнул дверцу отсека с внутренней стороны.

Глава 4

В десантном отсеке бронетранспортера было достаточно просторно, несмотря на то, что часть его была переоборудована для перевозки мелкогабаритных грузов. На разные голоса шумел двигатель, то набирая обороты для преодоления очередного подъема, то просто работая на холостых, когда машина катилась под гору. Снаружи по броне скребли ветки деревьев. Треск особо толстых из них был настолько громким, что заглушал шум двигателя. Сквозь небольшой проем в пластине, отделяющий десантный отсек от водителя, было видно маленькое смотровое окно, за которым мелькала сплошная осенняя мазня.

Владимир Ухо, как и ожидал Соколов, был молчалив и занят своим делом - сложными маневрами между стволами деревьев. Иногда он останавливал машину и поднимался в своем кресле, чтобы лучше рассмотреть куда заехал. Под его плотно натянутой шапочкой отчетливо виднелся солидный бугор покалеченного и раздувшегося уха.