События последних дней были очень свежи в его памяти. Стоило только закрыть глаза, как они тут же начинали мелькать перед внутренним взором хаотичным набором картинок, эпизодов, мгновений, из которых одно повторялось наиболее настойчиво...

Раненная Марина и та секунда, показавшаяся целой отдельной жизнью... Ведь можно было убежать, попросту бросив ее умирать в мучениях от полученных ран. Можно было броситься и попытаться вырвать оружие из ее рук, а потом оказать ей помощь ее же аптечкой... Тогда, возможно, у девушки появился бы шанс дотянуть до прибытия прыгуна.

Но в ту секунду Олег Соколов пошел по пути наименьшего сопротивления, как та грязная вода в водосточном желобе из его детства. Тогда он просто нажал на спуск.

Конечно, он считал, что поступил правильно. Во всяком случае, он строго настрого запретил себе думать о других вариантах. Сейчас же, спустя некоторое время, находясь в относительной безопасности, в подогреваемом "Вепре", с надежным оружием за спиной, можно было дать слабину и погрузиться в отрешенные рассуждения, что было правильно, а что нет.

- Делай, что делаешь... - невольно выдохнул Соколов, обрывая поток своих мыслей. - Давай, Олежа, соберись, а то работать надо.

Чтобы помочь себе сконцентрироваться, парень сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь в этот момент ни о чем не думать.

Вновь посмотрев на голограмму обратного отсчета, он вынужден был отметить, что простоял так, находясь в некоем оцепенении, около пары минут.

"Сосредоточься, чтоб тебя! - услышал он свой внутренний голос. - Давай, соберись, осталось совсем чуть-чуть! Нельзя допустить оплошность в самый последний момент, давай".

- Да, да, да... - закивал головой Соколов, соглашаясь с ходом своих мыслей. - Все, я предельно собран и внимателен... А вообще, давай-ка ты лучше заткнешься. Хочу посмотреть на то, как прыгун садится...

Спустя несколько секунд высоко в небе полыхнула яркая вспышка. В одну сотую долю секунды она изменила свой цвет от огненно-красной до бледно-голубой и, в том месте где она была, материализовалась огромная "реликвия".

Шаттл-прыгун. Как долго Соколов ждал этого момента. Сколько тысяч раз он представлял его себе... Но сейчас, вместо того, чтобы позволить себе восторженный взгляд или почувствовать нетерпеливое волнение, он сосредоточенно перевел глаза на терминал удаленного доступа и отправил шаттлу второй блок координат.

Прыгать меж звездами через определенную последовательность функций оказалось намного проще, чем пытаться приземлить таким методом корабль в специально отведенное место. Погрешность в несколько десятков километров тут играла решающую роль.

Несколько секунд прыгун находился в свободном падении, но потом включились посадочные двигатели. Огромные столбы пламени озарили своим свечением темные тучи, словно пытаясь выжечь их начисто. Несмотря на то, что прыжки меж звезд выполнялись благодаря энергоемкому Вилонию, взлет и посадка прыгунов происходили по старинке на ракетном топливе. Только теперь его требовалось значительно меньше, чем на заре эры космонавтики в середине двадцатого века.

Загорелась голограмма входящего сигнала. Несколько секунд компьютеры шаттла и терминала общались между собой, после чего прыгун вновь превратился в яркую вспышку, которая тут же появилась вновь, уже почти над головой Соколова.

Ударная волна опустилась на разрушенный лагерь, поднимая в воздух снег, листья, гарь и куски мелкого мусора. Зная, что так будет, Соколов прижал кейс за края всем весом своего тела к поверхности плотно прикрученного стола. От сильного хлопка, сопровождающего прыжок, в ушах повис мерзкий звон, а из легких как будто вышибли весь воздух, но Олег не стал отвлекаться на свои ощущения, ему и так было чем заняться. Процедура посадки требовала контроля над постановкой защитных экранов и выполнения еще множества мелких обязанностей.

Стальная махина зависла в сотне метров над посадочной площадкой, края которой, приводимые в движение мощными электродвигателями, начали сдвигаться, образуя форму чаши и открывая вытяжные шахты. Прыгун вновь запустил посадочные двигатели.

Второй прыжок значительно погасил энергию падения, поэтому теперь они не работали на полную мощность. Но, невзирая на это, снег в радиусе сотни метров вокруг площадки начал стремительно таять. Олег оторвал взгляд от голограмм и посмотрел на шаттл. Столбы пламени ударяли точно в вытяжные шахты, плавно, насколько этот термин был применим к садящейся махине, опуская ее на землю.

За стенами периметра, с внешней стороны, куда выходили теплоотводные тоннели шахт, мгновенно взмыли в воздух столбы раскаленного пара. Спустя десяток секунд прыгун опустился точно в центр посадочной площадки, и весь грохот, производимый двигателями, начал стихать. Олег удовлетворенно кивнул и закрыл крышку терминала. Вся процедура посадки заняла у него меньше минуты.

Рев двигателей смолк. Серый, полукруглый корабль с большой эмблемой компании на борту спокойно стоял посреди оттаявшего круга жаростойкого бетона и жидкой грязи. С выключенными двигателями и без светошумовых эффектов, сопровождающих прыжок, шаттл выглядел не таким уж и огромным. По высоте на треть меньше здания шпиля и не больше пары десятков БТР-ов, выстроенных по кругу в диаметре.

Соколов пожал плечами и, уцепившись руками за край, спрыгнул с контейнера. Ему предстояло разыграть самую главную карту этой партии. Заставить прибывших людей поверить в то, что он ничего не знает... Ни про группу зачистки, ни про стратегию "жесткой экономии" компании, ни про запертых инфицированных людей в подвалах шпиля... Да вообще ни про что. Он обыкновенный учетчик, который с трудом пережил самую жестокую атаку стада в истории добычи Вилония на Индигирке... Ну и что, что большая часть построек со следами крупнокалиберных пуль! Тут такое творилось! Чертово зверье металось по всему лагерю, плюсом ко всему еще червям удалось до пулеметов добраться...

- Чего ты меня-то в этом пытаешься убедить? - буркнул Соколов сам себе под нос, шагая по направлению к шаттлу. - Это тебе их убеждать придется...

Согласившись со своим умозаключением, Олег опустил предохранитель "АК - 505" и повесил его так, чтобы в любой момент можно было открыть огонь без лишних телодвижений. За прошедшее время он уже начал привыкать пользоваться оружием левой рукой.

От лепестков турбин посадочных двигателей шел горячий воздух, искажая видимый сквозь него мир. С глухим щелчком и шипением открылась створка транспортного шлюза и стала плавно опускаться на землю, тут же раскладываясь в стальной трап.

Соколов нетерпеливо переступил с ноги на ногу, пытаясь поскорее заглянуть внутрь шаттла, чтобы сообразить, к чему ему стоит готовиться. Он решил, что самый верный и безопасный вариант, это действовать так, как если бы посадка происходила в штатном режиме, без всей этой истории с псевдовоенными и червями. Однако какая-то обезумевшая часть его мозга уже готова была угнать шаттл, захватить весь корабль и силой вынудить экипаж сделать максимально возможное количество прыжков вглубь бесконечной вселенной, пока не кончатся все запасы добытого Вилония. А потом осесть на какой-нибудь пригодной для жизни планетке, где нет червей и больших медведей... И надеяться, что его никогда не найдут...

Но это был не вариант. Ему хотелось увидеть Олеську. Без этого финального аккорда, все его "приключение" ничего не стоило.

Внутри шлюзового отсека транспорта все сверкало чистотой и было буквально забито "реликвиями". У Соколова невольно закружилась голова, и на глазах выступил предательский влажный блеск. Это было дикое чувство. Он узнавал все обычные, обыденные вещи своей прошлой жизни, даже готов был прыгать от радости и хлопать в ладоши, словно ребенок, который нашел свою любимую игрушку, считавшуюся давно потерянной. Похоже, он слишком сильно привык пользоваться всеми теми предметами глубокой старины, которые были в его распоряжении все это время. Ему хотелось тыкать пальцами во все, что он видит, и громко кричать вслух, как это называется и что это делает.