Придя домой, удивился тишине и пустоте в квартире. Заглянул в спальню, Галия и дети спали. Три верёвочных системы, что я соорудил на скорую руку, использовались только на треть. Только на одной из верёвок сушились пелёнки. Всё-таки памперсы — великое изобретение.

Порылся в своих бумагах, нашёл оба сценария выступлений для агитбригады и положил в портфель, чтоб не забыть.

По сложившейся уже привычке, посмотрел ежедневник на завтра. Дописал себе туда «агитбр.», «замок». Перечитал старые записи и, среди прочего, наткнулся на тему лекции и пометка «согласование». Точно, у меня же в четверг лекция на Лубянке. Завтра надо отвезти текст на согласование. Прощай отдых.

Сел писать, а что делать? Легализовывать доходы тоже как-то надо. А так, чуть-чуть капает от Института стекла по линии КГБ, что-то от ЗИЛа, что-то от Верховного Совета, от общества «Знание» нехилые такие выплаты случаются, стипендия опять же и гонорары за статьи. Пусть кто-нибудь докажет, что я не по средствам живу.

Тема для КГБ «Использование технических средств в управлении отраслями народного хозяйства СССР». Хорошая тема, по моему профилю. Можно до бесконечности говорить. Но надо расставить приоритеты. Уже несколько дней вынашивал методику оптимизации грузоперевозок для нашей автобазы. Вот и про это в лекцию, среди прочего, вставил. Автоматизация этого процесса позволит сэкономить и уменьшить сроки доставки. Плюс оптимизация грузопотоков, в целом, для народного хозяйства имеет решающее значение. Не возить через всю страну грузы, а искать нужные материалы поблизости от получателя. Наличие специализированных баз данных позволит решить эту задачу.

Ну, и в целом, автоматизация любого учёта позволит выйти на качественно новый уровень анализа всех данных, возможность быстрого поиска нужных данных и так далее, и тому подобное. Написал много. Пусть изучают. Спать пошёл в четвёртом часу утра.

В среду на первой же паре Лёха обратился ко мне с просьбой заняться организацией работы по вечерам и выходным для нашей команды.

— Я позвонил Воздвиженскому, — говорил друг. — Он готов дать нам объём, но я не хотел бы без тебя к нему ехать. Только ты из него способен шикарную цену вытряхнуть.

— Лёх, ни сегодня, ни завтра не могу, — сонно ответил я, недосып, несмотря на молодой возраст, все равно не шел на пользу, — только в пятницу. А тут ещё выступление агитбригады надо успеть до конца сентября, хотя бы одно, организовать на ЗИЛе. Забыли все, что картошки в этом году нет. Не выступим до конца сентября ни разу, комитет комсомола заводской подведём и райком. Можешь помочь? Костенко не приглашаем в этом году. Ну её нафиг. Ираклия надо попросить, Витю, Машу Шадрину. Блин, если завтра выступать, то я не могу, у меня лекция. Блин! У меня завтра две лекции! Короче, справитесь без меня?

— А кто вместо Костенко будет? — озадачился Лёха.

— Аишу попросим.

— А вместо тебя?

— Мартина Нойлера. Они не откажут.

— Хорошо, давай, я нашим скажу и попрошу Витю до Маши дойти в перерыве. А на обеде Мартина с Аишей познакомим со сценарием. И останемся на репетицию сегодня. Всё нормально будет. Выкрутимся, — уверенно заявил Лёха. — В конце концов, сами все сценки отыграем. Мартину и Аише по одной сценке дадим для проформы. Пусть в русском совершенствуются. Если так сказать, то тут же побегут участвовать.

— Спасибо, дружище. А то я в полной запаре.

В перерыве Лёха, в присущей ему суетливой манере, с преувеличенной важностью забегал по друзьям, ставя им новую задачу, к моему полному удовольствию и благодарности, а я помчался к Эмме Эдуардовне узнать про моё свободное посещение.

Её в кабинете не оказалось и мне пришлось ждать. Чуть не весь перерыв её прождал, вышагивая вдоль по коридору туда-сюда. Ну, тоже полезно, разминаюсь…

Москва. МГУ. Кабинет Самедова.

Вспоминая вчерашнее комсомольское собрание экономического факультета, Рашид Фархадович подумал, что Луппиан вчера слишком разошлась. Взять, вот так, на весь факультет и указать ему, секретарю комсомольской организации МГУ, что ему нужно делать. Это нельзя так оставлять ни в коем случае.

Если она хотела мне сказать, — думал Самедов, — что Быстровой в «Комсомольском прожекторе» не место, то надо было делать это, во-первых, наедине, а во-вторых, преподнести это, даже, не как совет, а как… Самедов задумался, какая форма высказывания его не оскорбила бы? Вот! Луппиан должна была прийти ко мне и доложить, что среди комсомольцев распространено мнение, что Быстровой в «Комсомольском прожекторе» не место. Да, это было бы уместно! Тогда бы я, может быть, и прислушался бы. Но Луппиан же так не умеет! А, может, не хочет? Ничего, не может — научим, не хочет — заставим, — пододвинул к себе телефонный аппарат Самедов. Да, нельзя такое беспардонное поведение поощрять, сейчас позвоню и устрою ей!

Москва. МГУ.

Наконец, увидел Эмму Эдуардовну, идущую по коридору в сторону своего кабинета. Издалека увидела меня и улыбнулась. Очень даже благожелательно. Неплохое начало.

— Добрый день, Эмма Эдуардовна, — сделал я ей шаг навстречу, — мне бы один вопрос уточнить. Меня к ещё одной работе привлекли, уже по линии горкома, и обещали послабление с режимом посещений пар организовать…

— Да-да, есть такое распоряжение деканата, — открыла она свой кабинет и пригласила меня жестом войти. — Не беспокойся, главное — присутствуй на лабораторных, семинарах. Ну, и все курсовые, зачёты и экзамены должны быть сданы, но с этим тоже поможем.

— А это всё официально? — решил уточнить я.

— А тебе надо официально? — озадаченно взглянула на меня она.

— Для меня-то непринципиально, — поспешил объяснить я. — Я пытаюсь понять, как мне с преподавателями себя вести?

— Как? Все предупреждены. Никто не будет тебя искать, если на лекциях отсутствуешь…

— Этого достаточно?

— Почему ты спрашиваешь?

— Да с физкультурой вышли какие-то непонятки… Но мне подсказали, что можно принести справку о том, что я занимаюсь в секции самбо для решения этого вопроса. На ЗИЛе.

— Конечно, приноси, — кивнула она. — А на кафедру физвоспитания я обязательно загляну. Ты прав — туда я еще не добралась.

— Спасибо, Эмма Эдуардовна, — приложил я руку к груди в знак благодарности и поспешил раскланяться, так как на пару уже надо было бежать.

Ну вот, словно камень с плеч. Свободное посещение! И с физкультурой теперь все разрулим. Понятно, почему Король не в курсе, что мне можно тренировки прогуливать. На ещё одну тренировку схожу, чтобы убедиться, что она до него добралась и политику партии прояснила, и буду ходить раз в месяц, чисто размяться. Надеюсь, развод тренер переживет, вернется в нормальное настроение, и мы снова будем играть в волейбол, а не тренировать отдельные элементы. Ну и когда справку Марат сделает, то зачёт по физкультуре, как я понимаю, у меня будет автоматом.

Москва. МГУ. Комитет комсомола экономфака.

Жанна Луппиан, пока слушала возмущенные крики Самедова, карандаш одной рукой сломала, так его слова её обидели. Конечно, она погорячилась, когда высказалась на собрании, что Регине Быстровой не место в «Комсомольском прожекторе», но она тут же исправилась! Сразу же сказала, что последнее слово, конечно, будет за товарищем Самедовым. Зачем же он с ней так⁈

— Ты поняла, Луппиан? Я тебя на это место поставил, я тебя и сниму, если не понимаешь, что уместно, а что нет, — продолжал унижать её Самедов. — Ты в следующий раз, говори, да не заговаривайся.

— Я поняла, Рашид Фархадович. Прошу меня извинить на первый раз, — с трудом заставила себя сказать Жанна.

Пока не закончу аспирантуру, — с досадой подумала она, положив трубку, — придётся терпеть эту жирную крысу.

Прибежал на занятия, думал, опоздал, а у нас в группе девчонки переругались. Я ещё на собрании обратил внимание, что в список причастных к распространению сплетен про меня, получивших порицание, вошло и несколько наших девчонок. Галя Романович, Катя Слонова, Мила Челнинцева, Оля Паршина и Алина Величко. Все пять девчонок стояли теперь над Костенко и предъявляли ей вполне конкретно, что она всё слышала, охала-ахала вместе со всеми и за голову хваталась, переживая за Регину, а на собрании это, вдруг, с ее слов, превратилось в нелепые сплетни. И почему она в список виноватых не попала, хотя не меньше остальных хихикала и масла в огонь подливала?