— Ай, не обращай внимания, — с досадой проговорил Мартин. — Дура, как есть.

— А чего, чего она болтает-то? — спросил Ираклий настороженно.

Мартин долго отнекивался, но Ираклий насел на него и тот, в конце концов, сказал:

— Что болтает? Что болтает? То и болтает, что Паша её зажимал и любовницей стать предлагал.

У меня вырвался громкий нечленораздельный ни то хмык, ни то хрюк.

— Ничего себе, — растерянно посмотрел на меня Витя Макаров. — Это из-за того, что ты её послал?

— Получается, что так… — озадаченно проговорил я.

— Вот, дура-то! — воскликнул Ираклий.

И что мне делать? А вдруг, какие-то сплетни до Галии каким-то образом дойдут? Всегда можно верить, что найдется добрый человек, что найдет своим долгом доложить о сплетне…

Как всё это не вовремя!.. Сразу вспомнилось, какие концерты Римма Сатчану закатывала из-за навета его секретарши. Ну, ладно, там всё обошлось, попсиховала и успокоилась. А у меня жена кормящая. Тут просто так не успокоишься. Тут, сначала, молоко пропадёт.

— Не переживай так, — наклонился ко мне, нахмурившись, Булатов. — Угомоним мы её как-нибудь.

— Только без телесных повреждений, — пошутил я, почувствовав острое желание придушить эту ненормальную.

— Мы её легонько образумим, с лестницы столкнём, — кровожадно улыбнулся Ираклий и парни рассмеялись. Все, кроме Мартина. Тот испуганно поднял брови.

Ну он-то не понял, что это шутка. Но мне было совсем не до смеха.

Москва. МГУ. Деканат экономического факультета.

— Виктор Афанасьевич, вызывали? — скромно заглянула в кабинет начальника Эмма Эдуардовна.

— Проходите, проходите, Эмма Эдуардовна, — радушно встретил её декан. — Ректор очень доволен нашей работой, ему звонили из горкома по поводу Павла Ивлева со второго курса и очень хвалили университет. А также просили обеспечить Ивлеву режим свободного посещения. Вы пройдитесь по преподавателям на курсе, скажите, чтобы не лезли к нему с посещениями. И вообще, нужно обеспечить ему режим наибольшего благоприятствования.

— Хорошо, Виктор Афанасьевич. Кстати говоря, помните, я рассказывала, что Ивлев ещё пятерых наших студентов со второго курса в Кремль предложил на работу?

— Да, конечно, — заинтересованно подтвердил декан.

— Так вот, они все проверки уже прошли, приступают к работе там на четверть ставки.

— Отлично! — довольно потёр руки декан. — С такой активностью наш факультет будет очень заметен в ректорате! Молодец, Эмма Эдуардовна, заслужили премию за своего подопечного! Все же нюх у вас на таланты! Я, признаться, сомневался, когда вы его тянули на конференцию с иностранными участниками, думал, место ли там первокурснику? Вот с такими студентами коммунизм мы точно построим!

После пар Булатов, Сандалов и Тания поехали в Кремль. Поздравил их с началом работы. А завтра первый рабочий день будет у Брагина, Макарова и Кузнецова.

Сам поехал в редакцию, затарившись, предварительно в университетском буфете пирожками и сочниками для Веры. Стоят они копейки, а эффект какой! Дорого внимание, а не подарок. Вспомнил её ошарашенное лицо, когда я пирожных ей притащил, похоже, её там не балуют.

Но вначале зашел в кадры. Там мне выдали удостоверение внештатного корреспондента. Внушительное такое… Положил его к своему собранию корочек и пошёл на шестой этаж. Вера просмотрела по диагонали мою статью, одобрительно покивала несколько раз головой в процессе чтения и положила её на свой стол.

— Хороший у тебя слог, простой, доходчивый, — серьёзно сказала она, — ты прямо рожден для журналистики. Главная проблема с начинающими выпускниками даже журфака — тексты пишут такие, словно кирпичи на пол роняют. Пока поймешь смысл первой строки, уже читать дальше не хочется. Если не секрет, то как ты его отточил?

— А я в обществе «Знания» уже года как полтора лекции читаю, — даже и не соврал я, хотя о главной причине такого таланта сказать и не мог, — и без бумажки, чтобы память тренировать и реакцию людей видеть. Если брови подняли и хмурятся, значит, недоступно рассказываю, надо попроще. Так и насобачился…

Журналистка серьезно кивнула. Для нее такое объяснение было вполне разумным.

Ну а когда я протянул ей свёрток из буфета, расплылась в счастливой улыбке. Так приятно стало, а она и говорит:

— Пообедать некогда было. Ты меня от голодной смерти спас.

Коллеги её посмеялись, назвав меня спасителем, и я ушёл вполне довольный. Ну и приятно было, конечно, что профессионал так высоко мои навыки оценил…

Москва. Советский комитет по защите мира.

— Ну что, Марк Анатольевич, справишься сам с молодёжью? — выглянул из своего кабинета Валиев, когда новоявленные сотрудники вошли в кабинет. — Помощь нужна?

— Попробуем сами справиться, да, мужчины? — подмигнул им радостный Марк. — Если что, позовём. Так. Куртки, пальто в шкаф, — распорядился он. — Пойдёмте, я покажу вам, где у нас тут все удобства и начнём работу.

Взявшись за письма, парни честно вчитывались в текст каждого из них. Они были разные, одиночные и коллективные, короткие и длинные, официальные и простые, но очень эмоциональные. В некоторых письмах люди писали про свое отношение к каким-то событиям и сравнивали их со своей собственной жизненной ситуацией, объясняя, почему решили написать. Некоторые письма были очень интересные. Парни читали их друг другу вслух.

Была только одна проблема иногда — разобраться с почерком. А так — молодежь реагировала очень позитивно.

Марк поглядывал на новых сотрудников с молчаливым восторгом, боясь вспугнуть. Дело спорилось, работа двигалась, и парни только наращивали темп сортировки писем.

Этак, — думал Марк, — мы скоро перейдём и к написанию ответов!

Товарищи , спасибо за помощь с вариантами имен близнецов!!! Конкурс закрываем, имена победителей сообщим, когда до этого дойдет дело по сюжету.

Москва. Дом Ивлевых.

Возвращаясь домой, встретил в подъезде Ксюшу. Обычно она весёлая и жизнерадостная, а сегодня удивился её унылому виду. Она стояла у лифта, печально взглянула на меня, кивнув приветственно, и пропустила на лестницу, зная, что я хожу пешком.

Что-то случилось, похоже. Но не лезть же с расспросами. Захочет сама поделится, подойдет поговорить. Правда, скорее всего, не со мной, это было бы странно, но с Галиёй точно. В воскресенье жена уже будет дома, Ксюша, наверняка, заглянет к нам. Галия будет рада поболтать с подругой. Вот там, авось, что и прояснится…

Собирался быстренько перекусить и бежать на тренировку к Марату. Только расположился на кухне с чашкой чая и бутером в руках, как зазвонил телефон. Взбудораженный отец сообщил, что договорился насчёт стиралки, уже оплатил, надо вывозить, а меня всё дома нет.

— Дома я уже, дома, — поспешно ответил я. — Через сколько ты будешь?

— Ну, сейчас загрузим и поедем. Тут не так, чтобы очень далеко. В течении часа должны быть.

— Отлично. Спасибо. Жду, — положил я трубку и радостно потёр руки.

А жизнь-то налаживается. И чёрт с ним, с самбо, на сегодня, как ни жаль. Стиралка в моих обстоятельствах важнее. Учитывая наличие центрифуги, да еще способной высушивать белье почти насухо. Это по нынешним временам дорогого стоит…

Он приехал минут через сорок. Караулил его в окно. Как только увидел его, выходящим из старенькой буханки, так и побежал на улицу.

Но отец с водилой, всё равно, уже сами выволокли большую коробку, не успел им помочь. Батя сунул чирик водиле, отпустил его и мы с ним вдвоём потащили стиралку в подъезд.

Поблагодарил отца, расплатился с ним и предложил скромно со мной поужинать. Отец с удовольствием присел за стол.

— Ну что, скоро уже жену с детьми привезешь? — спросил он, улыбаясь.

— В субботу лечу за ними, у нас обратный поезд около семи вечера. В воскресенье будем уже дома.