— Свет, — вспомнила о словах отца Регина. — у меня отец работает в дорожном министерстве. Говорит, что у них есть Костенко в другом управлении. Это не твой отец случайно?

— Может, и мой, — удивилась Света. — Он начальник управления по капитальному строительству.

— О! Надо же! — обрадовалась Регина. — Мой отец твоего знает.

После пар поехал на лекцию в железнодорожное депо. Огромная территория, сортируют вагоны, составляют составы, разгрузка, погрузка. Кто-то всё время ругается на всю округу.

Вспомнил, как мы с Петром мотоцикл ему караулили у грузового состава. Замёрзли, блин, до сих пор как вспомню, так вздрогну. Правда, и результат тогда был отменный. Кроме самого мотоцикла, получил еще и уважение Петра, за то, как все провернул.

Тема лекции касалась спорта: «Достижения или нажива? Советский спорт достижений и продажный спорт на Западе». Не сам выбирал, конечно, но что сказать — было.

Про это можно рассказывать часами. Главное не увлечься и не рассказать того, что ещё не случилось. В первую очередь, разобрали разницу между любительским и профессиональным спортом. Цели советского спорта и цели спорта на Западе. У нас спортивные достижения, у них прибыль от спортивных мероприятий. У нас сила духа, воля к победе, азарт, всё ради результата, у них контракты с игроками на миллионы долларов и продажа прав на трансляцию матчей.

После лекции вопросов было много. Все ждали ответного визита канадцев в рамках суперсерии и уверены были в нашей победе. Не стал их разочаровывать, только пытался настроить народ на то, что канадцы уже убедились, что в честной борьбе победить нас невозможно, но и допустить нашей победы они не могут, значит, будут активно использовать грязные и запрещённые приёмы. А наши советские спортсмены, воспитанные на идеалах чести, справедливости и взаимопомощи, не опустятся до такого. Ну и сами понимаете, чем это грозит…

Народ возмущенно гудел, и волновался. Люди даже собрались обращение куда-то писать, требуя от канадцев честной игры. С трудом их успокоил, сказав, что все, кто надо, в курсе, но что уж тут поделать, если так ситуация складывается…

Насколько я помню, Харламова канадцы намеренно травмируют и выведут из игры. Ну и как не вспомнить знаменитую фразу Озерова «Такой хоккей нам не нужен!».

В прошлой жизни я был ещё слишком мал, чтобы понимать происходящее, потом уже интересовался. Сейчас, даже, смотреть эти матчи не буду, только расстраиваться. Что Запад никогда не играл с нами честно, даже в спорте, я и так знаю.

К семи едва успел на тренировку. Обстановка была нервозная. Тренировка однообразная. Два часа только тренировали подачу и занимались силовыми упражнениями. Король придирался ко всем по мелочам и был, явно, не в духе.

Товарищи по команде спрашивали, где я пропадаю всё? И в мае меня почти не было, и сейчас к концу месяца только подтянулся. Отмазался лекциями от общества «Знание», типа, выступал много, некогда было.

Домой возвращался разочарованный, чем такая тренировка по волейболу, так лучше пострелять съездить в часть. Так-то мне нравится играть в волейбол, но это была не игра… Но за стрельбы зачёт по физкультуре не получить. Придётся ходить. Надо будет на следующем совещании узнать у Захарова, не забыл он позвонить в университет насчёт освобождения меня от ненужной нагрузки?

Только зашёл в дом, в дверь постучались. Это оказалась Ирина Леонидовна.

— Добрый вечер, Паш, ты когда едешь за ними? — спросила она.

— В субботу утром лечу.

— Детское всё готово?

— Да, отвёз уже в Палангу.

— А для Галии вещи собрал?

— Нет ещё.

— Давай-ка я сама соберу, — предложила она.

— Спасибо! — пригласил я её в спальню.

— В каких ящиках у неё своё бельё?

— Ну, тут где-то, — неопределённо показал я.

— Ладно, я разберусь, — улыбнулась она и приступила к поискам.

Отложила несколько трусиков, лифчиков, колготки тёплые, комбинашку, ещё что-то… И правильно, пусть женщина женщину собирает… Я бы комбинашку не взял.

— Кстати, Ирина Леонидовна, а что Ксюша ходит как в воду опущенная? — припомнил я.

— Ой, Паша. Они с Ваней хотели идти заявление подавать в ЗАГС…

— О! Правда? — обрадовался я.

— Да подожди ты радоваться. А тут ему загранкомандировку предложили на три месяца в Болгарию. Поход в ЗАГС откладывается.

— Ну, три месяца не два года, — что так убиваться-то?

— Понимаешь, Паш, по-моему, Ксюша сделала вывод, что Ване карьера дороже семьи.

— Странный подход, — заметил я. — Карьера мужа — это карьера жены. Он поп, она попадья, он генерал, она генеральша.

— Как ты интересно выразился, — замерла она с вещами в руках, удивлённо глядя на меня. — Я ей так и скажу.

Она сходила к себе, что-то принесла и положила к вещам, что собрала для Галии.

— Платье можно надеть, в котором она беременная ходила, — инструктировала она меня. — Свитерок, только, поддеть или кофту сверху. Сапожки обязательно возьми и тапки в поезд. Говорят, холода надвигаются. Надо пальто какое-то взять. Только имей в виду, она могла после родов поправиться…

— Я ей шубу на вырост брал, её и возьму.

— Правильно, — кивнула она головой. — Я там ещё салфеток мягких положила. Они нужны, не забудь их.

— Хорошо, спасибо вам большое.

Она улыбнулась в ответ, и я её проводил.

Остаток вечера расписывал новинки для Межуева.

Москва. Квартира Костенко.

— Слушай, пап, — подошла Света к отцу. — Я с девчонкой одной дружу, она говорит, что её отец тебя знает.

— Да? Как фамилия?

— Регина… Быстрова.

— Отец, значит, Быстров… Быстров… Нет. Не помню такого. Он в моём управлении работает?

— Кажется, нет, — пожала она плечами.

— Если из другого управления, то я там многих по фамилиям и не знаю. Начальников только и замов. Остальных знать ни к чему…

Ну, значит, он не начальник и не зам, — сделала вывод Света, и слегка разочаровалась в новом знакомстве. Получается, Регина совсем не из ее круга… Жаль, так-то она забавная.

В пятницу в университете день начался с разброда и шатания. Ираклий сцепился с нашими девчонками из-за меня. Сказки Регины про мою сексуальную озабоченность уже и до нашей группы дошли.

Что же делать с этой дурой Региной? Поговорить с ней ещё раз? Тогда, это надо делать при свидетелях, а то она меня ещё и в изнасиловании обвинит, ну, или, во всяком случае, в попытке изнасилования. Вот же неугомонная. Чего она добивается? За мой счёт очков набрать? Что я на неё, единственную, внимание обратил? Или что она такому заметному парню отказала? Блин, надо что-то делать, а то эта сплетня уже подробностями обрастать начинает.

Потом Ираклия вызвали к Самедову. Вернувшись, он объявил, что сегодня после пар никто по домам не расходится, все идём на комсомольское собрание факультета. Подошёл к нему, намереваясь отпроситься.

— Ты тоже идёшь, Паш. Ты докладчик.

— Не понял.

— По твоей статье в «Труде» комсомольское собрание будет.

— А что так? — удивился я от всей души.

— Ты не говорил, что для газеты статьи пишешь, — с упрёком сказал Ираклий и вокруг начали собираться однокурсники. — Да еще для такой, на всю страну…

— Так, друзья… — огляделся я по сторонам. — Это всего лишь вторая статья, я начинающий автор. Тут абсолютно нечем пока хвастаться. Да и к чему вообще хвастаться?

— Ну, Луппиан по-другому решила, — ответил ему Ираклий.

— А это кто? — забеспокоился я.

— Жанна Луппиан, комсорг факультета. Только диплом защитила этим летом. До этого комсоргом группы на пятом курсе была. Мы её Жанна Д’арк зовём. Вот уж точно про кого написано, что коня на скаку остановит.

— Так а какая статья эту вашу Жанну заинтересовала — про автобаны или про апартеид?

— Про апартеид, конечно.

— Ну, мало ли… — пожал плечами я.

Москва. МГУ.