Костенко сидела с невозмутимым видом, только немного раздосадованная. А когда я вошёл и всё это увидел, она встала и повернувшись к девчонкам, раздражённо сказала:

— Потому и не попала, что, прежде, чем что-то сказать, головой думаю!

— А мы, хочешь сказать, головой не думаем? — потрясённо уставилась на неё Романович. — Ну, спасибо тебе Светочка, за подсказку. Буду иметь в виду.

— Я тоже, — фыркнула Слонова.

И все наши девчонки отошли от Костенко, как от змеи ядовитой. Ну, что же… Всё потихоньку становится на свои места.

Только, что это на Светку нашло? Нормальная же девчонка была. Никогда же раньше не позволяла себе так небрежно об окружающих отзываться. Ну да, вначале у нас конфликт был, когда она старостой подумывала стать, но моими усилиями пролетела, но я думал, что она уже о нем забыла. Неужто тот проигрыш ее так раздосадовал, что она все это время, затаив злость, ждала повода отомстить?

Регина никак не ожидала, что все окажется так серьезно. Ну ладно, строгий выговор… Досадно было лишь, что она как-то оказалась не готова противостоять Жанне и всем остальным на комсомольском собрании. Когда шла туда, планировала, что будет держаться своей выдумки о приставаниях Ивлева до конца. Но когда все на нее насели, пришлось признаться, что врала о домогательствах. Это было очень неприятно…

Дома она вела себя тихо, как мышка, родители и не поняли, что у нее что-то случилось. Но поутру оказалось, что строгий выговор — это еще далеко не все неприятности. Девчонки с ее курса, как оказалось, очень нервно отреагировали на то, что им вчера вынесли из-за нее порицание на комсомольском собрании. Они столпились около нее в аудитории, и начали ругаться. Она не реагировала, но они так завели друг друга, что одна из девчонок, в пылу эмоций, залепила Регине пощёчину. Донельзя удивлённая и возмущенная Регина, в ответ, попыталась ответить тем же, но промазала и попала ей по носу. У одногруппницы пошла носом кровь, все сразу от Регины отстали и стали оказывать помощь пострадавшей.

Москва. МГУ. Кабинет Самедова.

Сделав выволочку Луппиан, Самедов отвлекся на дела, но, закончив с ними, задумался-таки о Регине. Так-то, если посмотреть правде в глаза, к ней, действительно, есть серьезные вопросы. Как со строгим выговором можно работать в такой серьезной комсомольской организации? Комсомольский прожектор — для лучших из лучших! Но за глаза такой вопрос решать нельзя. К тому же его очень заинтересовал один момент… А именно, слова одного из мальчишек, что девчонка искала в Ивлеве покровителя. Самедов опять позвонил Луппиан.

— Быстрову ко мне, — распорядился он.

МГУ.

Регина уже думала, что всё обойдётся, как, вдруг, её вызвали к Самедову.

Сердце ее буквально провалилось куда-то внутрь. Она решила, что после утренней стычки кто-то из одногруппниц, которые вместе с ней попали вчера на собрании под раздачу, пожаловался на рукоприкладство. Она шла и придумывала, как будет оправдываться. Всё-таки то, что произошло утром, было очень похоже на драку. А ведь у нее уже есть строгий выговор! Всего лишь за слова… Что же с ней сделают за разбитый нос однокурсницы?

Какой ужас будет, если её отчислят… Родители так гордятся, что она поступила в главный университет страны, пусть, и со второго раза. Она и сама гордится этим. Да весь её жизненный план строится вокруг МГУ. Вылететь сейчас — это конец всему, это позор, это невозможно!

Она робко постучала в дверь кабинета Самедова.

— Рашид Фархадович, можно? — приоткрыла она дверь и заглянула внутрь.

— Заходи, Быстрова, — ответил Самедов. Он был серьёзен и строг. — Садись, — показал он на ближайший к себе стул за большим столом, за которым они проводили собрания «Комсомольского прожектора». — Ну, рассказывай, что ты нам тут устроила?

— Я не хотела, — ответила Регина, чувствуя, что земля уходит из-под ног. Все-таки настучали девки за разбитый нос… Вот сучки!

— А что ты хотела?

— Ничего…

— Ты понимаешь, что сейчас речь идёт о твоём отстранении от работы в «Комсомольском прожекторе»?

— Ну, ладно, — обречённо пожала плечами Регина, даже с некоторым облегчением — главное, что не исключают из университета.

— Что значит, ладно? — поднялся со своего места возмущённый Самедов и упёрся обеими руками в стол, недоумённо уставившись на неё. — Быстрова! Это что, вообще, такое? А завтра ты нам опять что-нибудь устроишь?

— Нет, — мельком взглянула она на него.

— Объясни, чего ты, вообще, полезла ко второму курсу? Тебе что, своих парней мало?

— Свои младше меня, — объяснила Регина, начиная понимать с огромным облегчением, что Самедов, похоже, о драке не в курсе. И ей так полегчало, что внезапно пробило на откровенность. — Я ещё в прошлом году поступала и не поступила. Я с нынешним вторым курсом все вступительные экзамены в прошлом году сдавала.

— Понятно. И решила, что вы, теперь, друзья… Но сплетни зачем надо было распускать?

— Ивлев послал меня! Грубо! А Света Костенко посоветовала отомстить ему.

— Ну, про Костенко это отдельная тема… Хотя интересно, да… А зачем ты, вообще, к Ивлеву полезла? Тебе же наверняка сразу сказали, что он женат. И жена в положении!

— Ну, и что? — взглянула Регина на него, уже немного осмелев. — Все говорят, что он очень далеко пойдёт, он бы и мне во всём помогал… Ну и… Он симпатичный.

— Ну так если ты себе покровителя ищешь, то зачем вообще полезла к такому мальцу, пусть и женатому? — улыбнулся ей Самедов и медленно, обстоятельно, прошёлся по ее фигуре сальным взглядом. — Ко мне бы подошла, познакомилась. Намекнула, что ищешь мужчину, что будет о тебе заботиться. Настоящего мужчину, а не пацана. Вот что может тот же Ивлев по сравнению со мной? Ты мою должность на табличке двери видела, а? Да он никто по сравнению со мной, и вряд ли когда-то сможет добиться такой высокой позиции. А то ли еще будет в будущем! Передо мной все дороги открыты! Ну и я, разве, не симпатичный?

Регина судорожно сглотнула, окинув его взглядом, но, представив себе последствия своего отказа, постаралась мило улыбнуться.

Обрадованно улыбнувшись, Самедов прошагал мимо нее к двери, вставил в замок ключ и повернул.

В столовой при всех торжественно вручил Маше Шадриной оба сценария для выступлений агитбригады и объявил её художественным руководителем нового состава. Мартин с Аишей напряжённо вслушивались в каждое моё слово, участвовать в самодеятельности, до сих пор, им ещё не приходилось.

— Последний раз выступите, пожалуйста, старым составом, — напутствовал я друзей. — Выручите и меня, и ещё кучу народу. Заодно новичкам покажете, как это должно быть.

— А к кому мне там обращаться завтра на ЗИЛе, — уточнила Маша, –чтобы нас пропустили?

Продиктовал ей телефон помощника секретаря комсомольской организации ЗИЛа и сразу же побежал ему звонить, пока помню.

Предупредил Варданяна, что агитбригада завтра будет, во-первых, без меня, а во-вторых, двумя составами: старым и новым. Чтоб он не пугался, что народу так много.

Вернулся в столовую, наши уже отсели в сторонку и репетировали. Сел рядом, Маша тут же пересела ближе ко мне.

— С Мартином тяжело будет, — зашептала она мне. — Он не понимает, что такое «своими словами». Считает, что если в сценарии написано так, то обязательно так и надо говорить. И волнуется, что словарного запаса не хватит для импровизации… Хотя он очень неплохо по-русски говорит для иностранца… Только по акценту и понятно иногда, что не наш.

— Ничего, оботрётся, — заступился я за него. — Ты ему напомни правило, что от перестановки мест слагаемых сумма не меняется.

— Хорошо, — улыбнулась Маша. — А как думаешь, когда можно будет вас навестить? Я уже так по Галие соскучилась. Мы по телефону поговорили, но это не то. И малышей хочется посмотреть.

— Даже не знаю, когда, — растерялся я. Галия лучшую подругу пригласила бы сразу, если бы посчитала это возможным. — Ты, лучше, ей сама позвони и договорись. У нее же там расписание кормлений…