Шейд махнул рукой в сторону холмов, за которыми вздымалась череда гор.

– Там ловит антена. Провожу. Только идти придется.

– Это понятно, – ответила Шатиса. И, судя по тому, где находились холмы, прогулка будет не минутной. – Доедай и пойдем.

Шейд оглянулся на дуб, на валявшуюся на земле ножовку.

– А пойдем, – сказал. Никуда бревна не убегут, полежат еще денек. Или два, три. Кроме него об них спотыкаться некому. – Завтра? Работа?

Шатиса отхлебнула кофе и покачала ногой, уже обутой в кроссовку.

– Сегодня точно не уедем. Завтра посмотрим, что с дорогой. Но даже если и уедем, то в город попадем поздно. Поэтому возьму отгул.

– А твой отец?

– У него отпуск. Он может хоть неделю здесь сидеть.

– Не надо, – быстро сказал Шейд, а Шатиса тихо рассмеялась.

С собой тоже взял телефон, когда они направились в другую сторону от заводи. Деревьев в той стороне было меньше, больше мелких кустарников, усыпанных ягодами, которые Шейд сказал не трогать. Один раз сам отыскал странного вида ползучие ветки, издали похожие на елку. С них сорвал несколько ягод, попробовал сам, протянул спутнице.

– Шикша, – пояснил, будто Шатисе это название было знакомо. – Не совсем созрела еще, но… Есть можно.

Кислая. Шатисе не понравилось, она помусолила ягоды в руках, а как только Шейд отвернулся, незаметно выкинула в траву.

Пологие холмы перемежались оврагами. Встречались и узкие расселины, бездонные трещины, ведущие вглубь земли. Казалось, что оттуда обязательно кто-нибудь должен выползти. Старалась перешагнуть их быстрее. Постоянно встречались им каменные россыпи, от мелких осколков до валунов ростом с Шейда.

– Не жарко?

Шатиса замотала головой. Она взяла с собой кепку, Шейд намотал на голову длинный кусок ткани на манер чалмы, спрятав под ней и шею, и открытые плечи.

Где-то отыскал землянику, и они добрый час ползали по зеленому ковру и ели ее прямо с кустов.

А потом шли дальше. К тому времени, как на телефон Шейда начали сыпаться сообщения и уведомления, прошло часа четыре. Устав от писка, выключил звук, а Шатиса испытующе поглядывала на спутника.

– Отвечать не будешь? Я бы предположила, что некто очень сильно о тебе беспокоится.

Шейд повертел в руке телефон, пожал плечами. Потом тихо вздохнул и нажал на экран. Остановился, опустив глаза. Несколько долгих секунд смотрел, решая, нужно ли ему это, но все же открыл чат.

Как и думал, ему писали и звонили ребята из клуба. Те, кто его знал. Сообщения от Крайтона были резки, Теуш выражался осторожнее, Даичи прямо спрашивал, чем он там занимается и когда собирается вернуться. Нашел несколько сообщений от отца Сайгена и, конечно же, сам эрос бесконечно ему названивал и написывал. Проверял связь каждый час. Даже Эйна никогда так не истязала телефон.

И вновь накатила вина за свое равнодушие. И в который раз Шейд ее отогнал от себя. Написал ответ только Сайгену. О том, что врач с дочкой застряли в горах из-за ливня и когда уедут, он не знает. После этого выключил мобильный полностью, чтобы не пришлось сбрасывать звонки.

Сайген приедет в свой срок. На выходные. Больше он не выдерживал.

– Почитай пока, я позвоню, – предложила Шатиса, не заметив, что этим Шейд заниматься не собирается. Отошла в сторону, дозвонилась до начальника, сообщила о ситуации. И быстро завершила разговор, обернулась на своего попутчика, уже спрятавшего телефон в карман. В них же он засунул руки и смотрел на тяжелое, клонящееся к горизонту солнце.

Шатисе был виден лишь его темный силуэт на фоне пламенеющего небосклона. Концы шарфа развевались на ветру, и ей померещилось, что опять вокруг него искажается пространство. Как от раскаленной печки от него исходили воздушные потоки, закручивались вокруг фигуры.

Шатиса быстро протерла глаза и снова уставилась на Шейда. С замиранием сердца следила за малейшим движением. Он повернул голову.

Мираж рассеялся. Шатиса выдохнула. И побрела к ближайшему камню, чтобы сесть. На миг показалось… Показалось.

– Устала? – спросил Шейд, бесшумно остановившись рядом. Его гостья медленно покачала головой и улыбнулась ему. Открыто и немного смущенно. Понимала, что напрягает не ждавшего ее с отцом человека. Была благодарна, что их терпят.

И все не сводила глаз с четких контуров человека, заодно уверяясь в обычном обмане зрения.

– Нет. Все просто отлично. – Этот поход стоил потраченного на него времени. Не потому что связалась с городом, хотя это было важно; работу терять из-за прогулов не хотелось; начальство и так выискивало малейший повод, чтобы ткнуть носом. – А ты?

Шейд опустился на траву, вытянул ноги и улегся спиной на нагретый камень.

– Мне нравится здесь. Даже если устаю, высплюсь, и все проходит. – Задрал подбородок вверх, чтобы увидеть Шатису. – Я люблю тишину. Когда голову не забивают посторонние шумы, в нее забредают разные интересные мысли.

– О чем можно думать столько времени? – негромко спросила Шатиса, рассматривая запрокинутое лицо. Зеленые глаза потемнели, но она все равно сказала, даже рискуя разозлить спутника: – Я понимаю, что… Но. Шейд. Ты здесь, подозреваю, давненько уже прячешься, если моего отца выдернули из больницы, устроили ему отпуск и отправили к тебе. По-моему, можно было передумать уже обо всех смыслах жизни, которые существуют, и вернуться в город.

– Там люди, – возразил Шейд. Шатиса не поняла, что в них такого страшного, в людях.

– И здесь они иногда бывают. Сегодня, например. Однако у тебя было совсем не страдающее лицо. Ты злился, это было, да. Ты возмущался. Ты выходил из себя и даже смеялся. Уверена, что за этот день ты испытал больше эмоций, чем за то время, что сидел один. И что? Это было настолько ужасно? – Наклонилась к нему ближе. – Вот скажи мне честно – ты бы хотел сейчас вычеркнуть наш приезд? Стереть его из памяти?

Шейд открыл рот. И спустя несколько секунд закрыл, так и не решившись ответить. Погрыз ноготь на пальце, заодно оторвал заусенец, оставленный какой-то из множества дубовых щепок.

– Ты психолог, что ли?

– Не. Хирург, – Шатиса сдвинула кепку назад, открыв лоб, жевала травинку и смотрела на закат. Небо покрылось перьями, неспешно плыли оранжевые облака. Шейд глянул на ее профиль и опустил глаза вниз.

Злость улеглась. Вкусная еда, долгая прогулка, ни к чему не обязывающая беседа уняли зуд внутри. В голове воцарилась приятная легкость. Спутница рядом ничего от него не хотела, он, скорее всего, ей в принципе был неинтересен, так, случайный знакомый. Не лезла к нему в душу, не смотрела с жалостью, не стремилась насильно утешить. Если говорил нет, она просто переключалась на другую тему и продолжала его доставать с другой стороны. С ней было просто.

– Вот скажи еще, что сейчас тебе плохо.

– Хорошо, – со вздохом согласился Шейд.

– Отлично, – она похлопала его по плечу. – Так что со шрамом, тем, что на боку у тебя? Расскажешь? Мне как хирургу безумно интересно, кто у нас такой криворукий в городе. И мизинец еще – как так получилось?

Вот черт, подумал Шейд, с некоторым страхом представляя дорогу обратно.

Какую цель преследовало его стремление непременно увидеть Атари – Сайген не представлял. Может, все еще пытался понять, как случился с ними такой разлад. Где и что развело их по разные стороны и превратило во врагов. Либо посмотреть прямо в глаза и убедиться, что палач осознает, что он натворил и чего лишился сам. Увидеть, что тот страдает и утешиться этим знанием.

Крайтон устало ссутулился на барной стойке и передвигал с места на место стакан с водой, пока бармен не отобрал его, устав слушать скрип.

– Не нужно этого делать, – в который раз повторил. Тиль Вилеш не разжимал губ и не смотрел на сына. Не одобрял предстоящий визит в лечебницу, о котором Сайген лично договорился, а его поставил уже перед фактом.

– Спать спокойно не могу, – Сайген глянул на Крайтона, пытаясь объяснить. – Он там прохлаждается, пока мы с ума сходим.