В саду сонная тишина, даже кузнечики, сморенные жарой, молчали, монотонное мурлыкание Мурки ласково звучало в ушах, навевая на меня дремоту, и я не заметил, как уснул. Проснулся мгновенно от предчувствия чего-то страшного. Недалеко от меня раздалось шипение, и я, взглянув в ту сторону, оцепенел. Большая серая гадюка подняла свою плоскую голову и высунула раздвоенный язык. А наша Мурка, демонстрируя свою храбрость, медленно прохаживалась между мной и гадюкой, и только топорщившаяся шерсть на загривке да крадущаяся упругая походка говорили о ее готовности в любой момент броситься на врага. Шипение гадюки поднялось на более высокие ноты, и она неожиданно сделала стремительный выпад в сторону кошки. Я вскрикнул. Но последовал молниеносный прыжок нашей Мурки, и она уже с боку рванула лапой с острыми, как бритва, когтями по голове противника. Гадюка развернулась и вновь сделала рывок, словно клюнула, в сторону кошки и вновь попала в пустое место, а Мурка мгновенно среагировала, оставив еще один след на теле врага. Разозленная гадюка участила свои выпады, я еле успевал за ее движениями взглядом, так они были стремительны, но ни разу ядовитая пасть не коснулась дымчатой шерстки нашей любимицы, хотя та, словно играя, рвала и рвала лапой извивающееся страшное тело.
И гадюка отступила. Сделав ложное движение, она скользнула в сторону и пустилась наутек. Но не тут то было, Мурка одним прыжком догнала ее, заставляя продолжить поединок. Спасительные кусты смородины были близко, но на пути к ним стояла кошка.
Злобное шипение гадюки перешло в легкий жалобный посвист, она словно просила о пощаде. Чувствовалось, что у нее уже нет сил сопротивляться, а кошка была все так же свежа и неутомима. Медленно волоча растерзанное тело, гадюка свернулась кольцом и застыла в неподвижности, казалось, силы совсем оставили ее, но это была только хитрость. Резкий, коварный своей неожиданностью бросок страшного пресмыкающегося чуть-чуть не достиг цели, но Мурка вовремя отскочила и уселась неподалеку, внимательно взирая на своего противника. Гадюка вновь замерла, лишь трепетал черный, тонкий язык, высунувшись из пасти, да глаза ее страшные, блестящие источали ненависть и злобу. Прошла минута, а может быть меньше, и гадюка вновь кинулась на кошку. Я не успел глазом моргнуть, так стремителен был этот бросок. Мурка высоко подпрыгнула вверх и опустилась на землю уже сзади своего врага. Когтистая лапа прижала плоскую голову гадюки к траве, а острые зубы прокусили ей шею. Судорожно дернулось страшное тело и застыло, лишь кончик хвоста продолжал извиваться, но все медленнее и медленнее…
Мурка осторожно обнюхала гадюку со всех сторон и, удостоверившись в ее смерти, брезгливо фыркнула, отряхнула лапки и, изредка косясь на поверженного врага, розовым язычком стала прилизывать свою шерстку.
Я бросился к дому, зовя мать, желая, чтобы и она посмотрела на триумф нашей любимицы, но когда через некоторое время мы подошли к месту битвы, то ни Мурки, ни убитой гадюки там не оказалось.
Я бросился искать кошку по кустам, ласково взывая:
— Кис-кис-кис!
Мать тревожно хмурясь, пощупала мою голову и велела тотчас идти в дом. Напрасно я пытался объяснить происшедшее, мать только мрачнела и жалостливо поглядывала на меня. Я понимал, что она не верит ни одному моему слову, но и доказать ничем не мог.
Собрав книги, я в сопровождении матери поплелся к дому и, подойдя к крыльцу, увидел привольно растянувшуюся на нем во весь рост Мурку с дремотно прикрытыми глазами, а на обычном месте, где она всегда складывала свои охотничьи трофеи, лежала мертвая гадюка, которую клевали суматошно галдящие куры.
БЕССТРАШНЫЙ МУРЗИК
1
Маленький пушистый комочек свободно умещался на ладони. Глаза только-только открылись, и были еще мутные, так что об их цвете говорить пока не приходилось. Зато сам котенок был рыжий. Рыжий — весь. От кончиков ушей до хвоста. Причем рыжий в полоску. Полоски шли поперек маленького туловища: одна полоска потемней, другая — посветлей. И только живот был однотонный, белый. Впрочем, с возрастом цвет мог измениться.
Денис назвал котенка — Мурзик. Достался он ему совершенно случайно. Утром мама собралась в магазин, открыла дверь квартиры, а у двери — вот этот рыжий комочек. Кто-то подбросил.
Так у Дениса появился друг. Рос Мурзик быстро и с каждым днем становился игривей и игривей. Даже неутомимый Денис иной раз падал в изнеможении на диван, а Мурзику хоть бы что. Если честно, Денису играть с котенком очень нравилось, он бы целый день с ним играл и даже в школу не ходил. Нет, в школу он все-таки ходил. Попробуй не пойди! Но на уроках мечтал, как придет домой, как увидит лукавую мордашку своего друга…
Руки у Дениса были оцарапаны острыми коготками котенка, успехи в учебе скользнули вниз.
Естественно, это не прошло мимо внимания мамы:
— Денис, я договорилась отдать Мурзика в хорошие руки, — как-то заявила она во время ужина.
Если бы вот сейчас, сию минуту над ухом Дениса шарахнула пушка или в тарелке возник инопланетянин, он бы не так отреагировал.
— Что-о?! — вскричал он. — Ка-ак отдать? Почему? — Слезы выступили на глазах от такой несправедливости.
— Мурзик тебе мешает учиться. Раз!
— Мама — нет! Мамочка…
— Выслушай меня.
— Но я не хочу, чтобы ты отдавала…
— Выслушай сначала.
— Но мамочка…
— Без истерик, пожалуйста, — вежливо предупредил папа и дипломатично добавил. — Оба.
— Мурзик мешает тебе учиться. Ты забросил уроки. Раз! — мама подождала возражений, но их не было. Денис молчал, сжав губы. Слезы ручьем бежали из глаз. — Второе, посмотри на свои руки — все в царапинах! Так недолго занести инфекцию и попасть в больницу. Ты хочешь в больницу?
Денис молчал. Он не хотел в больницу, но больше всего не хотел лишиться Мурзика.
— И третье, ты вообще перестал выходить на улицу и играть с ребятами. Ты вырастешь одиноким эгоистом…
— Эгоистом становятся не поэтому, — заметил папа.
— Помолчи! — приказала мама папе. — К тебе у меня тоже есть претензии.
— Молчу-молчу, — сказал папа, но не замолчал. — Вообще-то, сын, твоя мама права.
— Я всегда права, — констатировала мама.
— Ну, не всегда… — вскинулся было папа. — Ладно, я не буду при ребенке делать тебе замечание…
— Попробуй только… — бросила мама вызов, но папа его не принял.
— Сын, если ты будешь соблюдать три условия, что поставила тебе мама, я уговорю ее, чтобы Мурзика не отдавать, даже в хорошие руки. Понял?
— Как это ты уговоришь? — более веселым голосом спросила мама. — Каким образом?
— Есть у меня способ. Так как, сын?
Денис очень уважал папу и очень его любил. Нет, он любил и маму. И, наверное, больше… Вернее… Короче, он любил их обоих и… Мурзика.
— Так как, сын? — повторил папа. — Если ты не принимаешь эти три условия…
— То завтра я отнесу котенка и отдам в хорошие руки. Договоренность уже есть, — почему-то весело продолжила мама.
Денис мог возразить и маме и папе. Во-первых, Мурзик не мешает ему учиться. Разве только чуть-чуть. Во-вторых, он моет руки с мылом и этой… инфекции не занесет. И у Мурзика когти чистые, сколько он царапается, а этой… инфекции — нет. И, в-третьих, на улицу Денис не хочет ходить, потому что ему интереснее дома с Мурзиком. Ну, и насчет эгоиста… если Денис и вырастит эгоистом, то хорошим… Так мог возразить Денис, но не возразил, благоразумно промолчал.
Он понимал, что его возражения ничего не дадут. Потому и согласился на родительский ультиматум. Правда, он не хотел быть побежденным и выставил свой главный аргумент:
— Папа, в кино это называется — шантаж, — с трудом выговорил он слово, но выговорил и остался этим доволен.
Папа хмыкнул. Мама отвернулась.
— Не понял, ты согласен выполнять три пункта нашего договора? — каким-то сдавленным голосом произнес папа.
— Я уступаю силе, — гордо сказал Денис, вылез из-за стола, подхватил под живот Мурзика и пошел в свою комнату. По дороге он прошептал котенку в ухо: — Мы друзей не предаем, правда, Мурзик?
