– Понятно, что грабить. Россию они хотят грабить! Уже, похоже, начали. Значит, дают мне процент от продажи моей Родины?! Надо срочно что-то делать!

– Деревня большая, нищих много… А что мы с тобой можем сделать? – грустно сказал Карпыч. – Даже если всё это так, народ сейчас на подъёме, все жаждут свободы, демократии… Все за Ёлкина – отца родного. Пойди, скажи кому-нибудь, что он алкаш и предатель… Или Хайдар с Рыжпейсом?! Это же экономисты-демократы. Диссиденты. При советской власти их чуть ли не в тюрьме держали.

– Знаешь, Вить, сможем не сможем, но делать что-то нужно. Уже хорошо, что я попал туда, на самый верх, и всё это узнал. Но мне там очень тяжело одному. Даже словом перемолвиться не с кем! – он расстроено махнул рукой. – Вот что я придумал. Я как-нибудь уговорю Шулера взять тебя тоже на работу. Будем работать вдвоём: разузнаем побольше, определим их слабые стороны… Может, что и придумаем?!

– Как это на работу? А бизнес, а стройка?

– Прекращай ты этот бизнес, пока из квартиры не вылетел! Будешь получать хорошую зарплату, такую же, как и я. Шулер обещал в два раза увеличить – вот ты и будешь получать вторую половину. Мне и этих денег хватает, – он посмотрел на Карпыча, – что у Юрки-то? С долгами расплачивается?

– Тяжело у него всё… Расплачивается понемногу. Но мне своих денег уже точно не увидеть никогда. Кац давно уже денежки поделил. Послушай, а что я там делать буду, в Кремле?

– Придумаем… Будешь моим помощником. Главное, чтобы Шулер согласился.

– Одна моя знакомая говорила, правда, по поводу интимных отношений с мужчинами: «Главное ввязаться, а там разберёмся!»

– Опять ты шутишь…

– В бой, Миш, надо идти весело, с шуткой!.. Тогда мы точно им головы поотрываем. Ещё пожалеют, что сюда припёрлись… Много разных сволочей на нас войной ходило, и где они теперь?! – Карпыч весело посмотрел на Михаила Потаповича.

В большом и просторном кабинете Шулера была маленькая дверь, которая вела в комнату отдыха. Хотя комната была небольшая, в ней имелось всё необходимое для полноценного отдыха: большой удобный диван, мягкие кресла, журнальный столик, холодильник, на стене висел телевизор… Рядом – туалетная комната с изумительной сантехникой и джакузи… Вот на этом диване и лежал Шулер под капельницей. Иногда он постанывал. На носу у него был прикреплён пластырь, под глазом виднелся приличный лиловый синяк. Рядом хлопотал мистер Дринкер, облачённый для важности в белый халат и шапочку:

– Если будет по́втор, – бубнил он, обращаясь к Шулеру, – я напишу рапорт!

Шулер опять застонал. Потрогал себя за нос, наигранно откинул руку и капризным голосом сказал:

– Сколько раз тебе объяснять? Это была очень важная вербовка, а при вербовке разрешается немного выпить.

– Для тебя «немного выпить» – пробку понюхать. Тебе вообще нельзя пить!

– Я больше не буду… Не отправляй рапорт, – он потрогал глаз, – интересно, как сейчас Майкл? Он очень много выпил.

А Майкл в это время свежий и бодрый уже шёл по коридорам Кремля. Карпыча он оставил гулять по близлежащим магазинам, на всякий случай… Вдруг Шулер захочет с ним побеседовать. Навстречу шёл Секретарь. Подойдя к Михаилу Потаповичу, не здороваясь, он сразу начал скандалить противным капризным голосом:

– Как же тебе не стыдно? Что ты сделал с Шулером?

– Я с ним пока ещё ничего не сделал…

– А кто его вчера напоил в пельменной? Ты думаешь, что мне одного алкоголика мало? Ты знаешь, что он тут натворил вчера?

– Неужели стошнило? Он выпил-то совсем немного.

– Ты себя с Шулером не равняй, ты вон какой здоровый. Стошнило не Шулера, а Папу, как всегда… А Шулер устроил дебош с дракой! Приехал вечером пьяный и сразу побежал в кабинет к Папе – на разборки. Тот тоже был навеселе… Шулер, найдя набор Папиных деревянных ложек, несколько раз стукнул самой большой ему по голове и обозвал нецензурными словами, наверное, пытаясь отомстить за прежние обиды. И Папа не остался в долгу: сломал ему нос и поставил фингал под глаз. Потом они выпили бутылку водки, и Папу вытошнило на Шулера. Затем оба вырубились… Папу повезли домой отмывать, а Шулера в комнату отдыха. И так проблем полно. Сегодня утром ещё Хайдар подрался с Рыжпейсом из-за концерта Окуджавы. Не поделили очередь, никто не хотел идти первым. Вы что, хотите из Кремля кабак сделать?

– Раз его Папа напоил, я-то тут причём?

– Иди, Потапыч, и больше так не делай! – Секретарь плюнул.

Михаил Потапович пообещал больше так не делать и пошёл к Шулеру. Подойдя к комнате отдыха, он постучал в дверь. В ответ раздался только стон. Зайдя внутрь, он увидел Шулера, лежащего под капельницей. «Чем лучше вечером, тем хуже утром!», – подумал Михаил Потапович.

– Добрый день. Как Вы себя чувствуете? Мы в пельменной-то совсем немного выпили…

– Нет! – закричал Шулер, подпрыгивая на кровати и чуть не опрокинув капельницу. – Не говори мне больше никогда этого слова! Больше никаких пельменных!

– Хорошо, хорошо… Как скажете…

– Ты пришёл сказать: «Да»?

– Да, но только с небольшой оговоркой.

– Знаю… – ответил Шулер, таинственно улыбаясь, – я вас всех уже хорошо изучил. И сколько ты хочешь?

– В каком смысле?

– Тебе мало денег. Сколько же ты хочешь?

– Нет, денег достаточно. У меня небольшая просьба.

– Говори, – простонал Шулер, наигранно отбросив руку и почесав нос.

– У меня в Москве живёт дальний родственник, Виктор Карпович. Он помоложе меня, с высшим образованием, бывший спортсмен… Сейчас занимается малым бизнесом, но что-то у него не клеится…

– Министерские посты все заняты. Даже и не проси. Могу подумать о должности депутата, но обещать ничего не могу…

– Нет, я не об этом хотел попросить… Я бы хотел взять его к себе, что-то вроде моего помощника. Платить ему ту надбавку, которую Вы мне вчера обещали. Плюс экономия на гостинице – я перееду жить к нему, у него своя однокомнатная квартира.

– Зачем тебе помощник? Ты сам помощник.

– Можно назвать его как угодно. Просто мне тяжело и одиноко у Вас в Кремле. Иногда даже поговорить не с кем. Да и в гостинице паршиво: живёшь, как на вокзале.

– Ты ему что-нибудь рассказывал про свою работу?

– Что Вы? Я же подписку давал… Говорил, что в Кремле работаю, советником… Но Вы за него не волнуйтесь, он не будет возражать, он демократ передовых взглядов… «Чтобы ему ещё соврать?», – подумал Михаил Потапович. – Продажный… – он запнулся, – я хотел сказать: деньги любит… Демократ, одним словом…

– Не знаю, не знаю… Не могу тебе сразу ничего сказать… Подумаю…

– Хорошо! – ответил Михаил Потапович. Он решил поднажать на Шулера. – Думайте. Но имейте в виду, что это моё условие. Без него я работать не буду. Когда надумаете, сообщите мне. До свидания! – и направился в сторону выхода. Когда он уже закрывал за собой дверь, раздался стон Шулера:

– Майкл… Подожди… Ладно… Через час я жду вас у себя в кабинете. Приводи его…

Ровно через час в кабинете Шулера состоялось собеседование. Оно прошло на удивление быстро. Михаил Потапович еще раз коротко охарактеризовал Карпыча.

– Я в США был, с американцами знаком! – Добавил Карпыч.

– С какими американцами? – не понял Шулер.

– Был я по турпутевке в Америке. Интересно: небоскребы, негры… Побывали и в резервации индейцев. Смотрю, мой однокурсник идет, Миша Поцман. Он был в первых рядах евреев, которым разрешили эмиграцию в Израиль. Пристроился вождем племени. В индейской одежде, весь в перьях. Водит экскурсии, жжет костры, курит трубку мира… Он меня узнал. Говорит, что доволен: зарплата хорошая, работа непыльная.

– Михаил Потапович, – может его лучше в Америку? Заместителем к Мише Поцману.

На этом собеседование было закончено. Секретаря даже не позвали. Шулер с пластырем на носу и плохо загримированным синяком напоминал разведчика после застенков. Он посмотрел на Виктора Карповича, задал несколько незначительных вопросов. Потом обратился к Михаилу Потаповичу:

– Хорошо, я его беру. Но ты, Майкл, головой отвечаешь за него. Головой. Введи его в курс дела, оформи документы, зайди в ателье и одень нормально… Официально ты теперь будешь числиться начальником спецотдела администрации Президента, а Виктор Карпович, твоим помощником. Так будет удобнее проводить выездные занятия. И не забудь сегодня же оформить на него подписку о неразглашении. То, чем мы тут будем заниматься, очень важная государственная тайна. «Интересно, – подумал Михаил Потапович, – какого государства эта тайна?!»