– У Вас «Юность»? – переспросил Карпыч. – Черно-белый?

– Да.

– А почему тогда так дорого? У него что, кнопки из чистого золота? Все дешевле продают!

– Странные вы, мужчины! – возмутилась Маша. – Как же я могу продать дешевле? Мне надо Зинке долг отдать, швейную машинку отремонтировать, обои купить в комнату… Ну и чтобы немного на жизнь осталось…

– Понятно, – ответил Карпыч, не вступая в дискуссию, – пардонтий! Я поищу подешевле…

– Я могу немного скинуть.

– Нет, спасибо, – и повесил трубку. Тут раздался звонок в дверь. На пороге стоял Михаил Потапович, весь какой-то растрёпанный. Карпыч разглядывал его с удивлением. Он впервые видел Мишу в таком непонятном виде.

– Что случилось, Миш? С работы выгнали?

– Нет, не выгнали. Дело в другом: я только что узнал, что идёт война! Даже не война, Вить, это и войной не назовёшь – просто идёт уничтожение России!

Карпыч был крайне удивлён. Он понял, что его друг и родственник навеселе. Но чтобы он когда-нибудь заговаривался, путался?! Проведя Михаила Потаповича в коридор, Карпыч помог ему раздеться и повёл на кухню. Усадив за стол и налив крепкого чая, он озабоченно спросил:

– У тебя всё в порядке? Не падал? Головой об лёд не бился? – Карпыч улыбнулся. – У меня один знакомый, Ферзь, неделю жаловался, что у него голова как-то странно болит. Пошёл к врачу. Оказалось, что он в пьяном виде дома упал головой на кактус и забыл. Вот иголки в голове и болели…

– Не до шуток мне, Вить… Садись и слушай. Надо что-то срочно предпринимать, а я не знаю что! И как!

Карпыч налил чайку и себе, придвинул табуреточку, присел и приготовился слушать.

– Хоть я тебя хорошо знаю, – начал Михаил Потапович, – но всё равно, должен предупредить: я втягиваю тебя в очень серьёзное дело. Очень!

– Втягивай, втягивай. Лучше с умным потерять, чем с дураком найти. После московской стройки я уже ничего не боюсь.

– Я тебе не говорил всей правды, Вить, про свою работу. Я дал подписку о неразглашении. Но теперь вынужден сказать, потому что открылись очень страшные обстоятельства. Никакой я не советник, занимаюсь совсем другим. Я двойник нашего Президента!

Карпыч чуть отодвинулся от него и внимательно осмотрел:

– А что, Миш? Может ты и похож немного… И что? Это и есть твоя страшная тайна? А температуру ты мерил сегодня?

– Не перебивай! Мне нужно мысли формулировать, – он немного задумался. – Так вот… Президент, оказывается, запойный, поэтому и нужен двойник, чтобы его заменять, если что… Но не в этом дело. Знаешь, кто у нас самый главный? Кто принимает все решения в стране?

– Как кто? Президент, конечно. Ёлкин!

– А вот и нет. Официально, может, и он. Указы подписывает, распоряжения, но готовят их совсем другие люди.

– Хайдар?

– Нет! Руководит страной иностранец. Доктор Шулер – главный советник. Их, оказывается, в Кремле больше, чем наших. Вот он всем и руководит.

– Странно… Ёлкин с виду очень активный, резкий. Борется с коммунистами, с Верховным советом, с привилегиями… Речи правильные говорит.

– В том-то и дело, Вить, что всё это ерунда. Привилегий стало столько, что коммунистам и не снилось никогда. А основное и любимое занятие Ёлкина, можно сказать, единственное – водку жрать. Все эти речи ему пишут, а он только несколько фраз может запомнить: «Не отступлюсь, панимашь, от курса реформ! Загогулина, панимашь!» – последние слова он произнёс голосом Президента. Карпыч от неожиданности аж подпрыгнул.

– Это тебя научили так?

– Да. И говорить, и морды корчить, даже писать могу его почерком. Но не в этом дело. Сегодня с Шулером мы ходили на заседание правительства. Ты не представляешь, что они там говорили. Это не заседание правительства – это штаб по уничтожению страны. И всё время ссылались на какой-то План. Я решил выяснить. Заманил Шулера в пельменную, напоил его, и он проговорился: действительно есть План – План уничтожения России! И они воплощают его в жизнь. Он так и сказал мне: «Такой страны, как Россия, Майкл, больше нет!»

– А кто этот Майкл?

– Это он меня так называет в пьяном виде.

– Они там, у Вас в Кремле, все алкаши, что ли?

– Да нет. Он оказался зашитым. Это я его специально напоил, чтобы выведать у него всё.

– Что-то мне не верится, Миш! Сейчас разное говорят, конечно… Но чтобы вот так уничтожить. Не верится. Я же Ёлкина поддерживал, на баррикады ходил… Странно как-то… Он с коммунистами боролся, с Лысачёвым…

– А что Лысачёв? Ты помнишь, когда он к власти пришёл, как народ ему поверил, от телевизоров оторваться не могли. Чуть ли не молились на него. Помнишь?

– Конечно, помню. Я тоже ему поверил…

– И чем это всё кончилось?! Мямля, подкаблучник. Развалил всю страну, сдал западу все наши позиции: одностороннее разоружение, Варшавский договор отменил, всё что просили, и даже что и не просили, отдал. Всё, якобы, под честное слово: ни одной бумаги не подписал, всё якобы на доверии. И что, выполняют они теперь свои обещания? Фиг с маслом! Я уже думаю, что не просто по глупости он это всё делал. Уж больно стройная картина нанесения стране сокрушительного удара складывается.

– Согласен, Миш. По поводу Лысачёва согласен. Но не думаю, что и Ёлкин так поступит. Как-то это в голове не укладывается. Ты такой большой, а в сказки веришь!

– Я тоже так не думал. Но как услышал от Шулера про План, сразу стал анализировать… Вот скажи мне, что сделал Ёлкин хорошего?

– Первое – это свобода слова. Демократия.

– Правильно, Вить. Только давай разберёмся подробнее, что это за демократия и кому она нужна. Я пока к тебе добирался из пельменной, подумал и посмотрел на всё это с другой стороны. Давай начнём с Пьяно-пущинского соглашения. Зачем его подписывали? Что мы от него выиграли?

– Нации получили право на самоопределение.

– Какие нации? Ты считаешь, что хохлы и белорусы это другая нация? Нет, Витенька.

– А казахи?

– Они вообще отделяться не хотели. Послушай, у них-то и государственности никогда не было! Их там мало, в основном наши, русские! Это был небольшой кочевой народ… Мы там всё построили, развили промышленность, подняли целину, создали им письменность… Это не оккупация.

– Может быть…

– Не может быть, а точно. Это искусственный развал империи на куски. А Президентами везде стали первые секретари обкомов КПСС! Какой же дурак откажется стать царём? Воруй – не хочу! Вот и стали. А Россию таким образом отбросили на несколько веков назад! Двести лет точно коту под хвост! Сколько крови было пролито нашими предками за это время – всё зря! Ёлкина работа?

– Ёлкина… – согласился Карпыч.

– Смотри дальше… Экономические реформы. Народ загнали в нищету: заработать негде, зарплату не платят, вклады и сбережения отняли. Цены растут, как грибы после дождя, инфляция ещё быстрее. Дальше… Промышленность разрушили. Сельское хозяйство, которое и так на ладан дышало, уничтожили. Хорошие реформы! Приватизация… Ты свой ваучер куда дел?

– Как и все: свернул в трубочку и засунул… – Карпыч улыбнулся. – Давай не так грустно, Миш. Плакать захочется.

– Так что? Среднего класса, про который они говорили, нет. Но уже появляются олигархи. Олигархи и нищие – вот и всё население нашей страны! Чья работа? Ёлкина?

– Ёлкина… Там, конечно, Хайдар, Рыжпейс, Бурдалис… Они тоже поработали…

– Поработали… Я сегодня их всех видел вживую – мерзкие рожи… У них даже фамилии какие-то странные… Как будто и не фамилии… Скорее, как клички у собак!

– И что делать будем с этими Джульбарсами и Трезорами?! – Карпыч грустно посмотрел на Михаила Потаповича.

– Вот я и думаю. Шулер, почему-то очень хочет, чтобы я остался работать. Он так и сказал: «Даю тебе три дня на раздумье, потом придёшь, и скажешь «Да!» Зарплату обещал увеличить в два раза. А потом говорит: «Сядешь на процент!» Кстати, Вить, что это такое «Сесть на процент»?

Теперь задумался Карпыч. Он внимательно посмотрел на друга:

– Сесть на процент? Это когда что-то воруют и потом делят. Каждый, кто участвовал в соответствии с вкладом в общее дело, получает процент. Значит, тебя тоже хотят привлечь к разграблению. Только что они грабить собираются?