– Послушай, – перебил его Михаил Потапович, – так с подрядом-то чем закончилось? Так и не оплатили Вам процентовку?

– Да уж… Оплатят они, как же… Потом мы узнали, что это у них отработанная схема, – Карпыч опять стал расстраиваться, – причем, безотказная. У них в городском хозяйстве, вообще, всё очень хорошо продумано, как денег украсть! Как говорит мой знакомый следователь: «К сожалению, сейчас за это не сажают». Понимаешь, мы уже половину работы сделали, а денег от них только часть получили – аванс. Уже свои вложили. И что? Бросать всё?! Тем более что расценки очень приличные, можно хорошо заработать. Пришлось доделывать за свой счёт. Я вложил туда все свои сбережения, в том числе и те, которые на гараж отложил, а Юрка занял под процент у горцев. Главное, нужно было быстрее доделать, сдать всё и получить деньги от Каца.

– И что? Не смогли доделать? – сочувственно поинтересовался Михаил Потапович.

– Как это, не смогли? Что там доделывать-то? Проблемы только с финансированием и бывают. Заняли денег, всё очень быстро доделали, даже акт подписали. Выставили счёт – всё как положено. Недели две ждали – проценты же у Юрки капают! – Карпыч расстроено махнул рукой. – Потом всё-таки пошли к этому, Кацу, или Поцу, как там его, с которым Юрка договор подписывал.

– Ну и что он?

– Что?! Отказался рассчитываться категорически и в извращенной форме! – расстроено заключил Карпыч, – Причём, даже без объяснения. «Не будет вам денег, и не надейтесь. Строители вы хреновые, скажите спасибо, что хоть аванс получили. За вашу работу и этого много. А будете выступать – лицензию отзову!», – вот и весь разговор!

– А как это он лицензию отзовет? Не он же лицензию выдавал! – удивился Михаил Потапович.

– Лицензии в Москве не выдаются, Миш, они продаются. На всё есть определенные расценки. Чтобы получить лицензию на любую деятельность, надо просто заплатить деньги. Строительные ли лицензии, транспортные… Хоть на запуск ракет в космос! Нужна лицензия – плати бабки. Допустим, ты хочешь получить лицензию на автомобильные перевозки. У тебя большое автомобильное хозяйство: автомобили, гаражи, водителей куча. И стоит она, допустим, пять тысяч баксов, неофициально, разумеется. Пока ты эти деньги не заплатишь – не получишь её никогда. Замучают! И я голенький приду получать: ни машин, ни гаражей… Ничего! Плачу эти же деньги, и сразу получаю лицензию. Хочешь городскую, хочешь федеральную. Открой любую газетенку или Интернет – куча объявлений! – Карпыч грустно вздохнул. – Ну а отозвать лицензию у неугодной фирмы для Каца – пара пустяков: один звонок – и нет лицензии! Весь этот стройкомплекс – одна банда! Прав был Сергей Сергеич… – он обречённо вздохнул.

– Просто бандитизм какой-то! – воскликнул Михаил Потапович. – Знаешь что, Вить, я попробую поговорить у себя на работе, у нас же высшее начальство. Может, они помогут как-то?! Позвонят, скажут чтобы оплатили ваши счета?..

– Никуда они не будут звонить, Миш! Ты не понимаешь, как они работают. Каждый ворует на вверенном ему участке. И ничего с этим не сделаешь. Будем с Юркой как-то думать, как-то решать… – Карпыч совсем расстроился.

– А я всё-таки поговорю. Давай, Вить, в шахматишки сыграем. Отвлечёмся…

– Давай, – грустно согласился Карпыч.

Михаил Потапович очень любил шахматы, любил думать, просчитывать ходы… Карпыч, наоборот, шахматы не любил, но, чтобы доставить удовольствие другу, иногда соглашался сыграть. Причём, исход поединка всегда был предсказуем.

– Мат! – громко объявил Михаил Потапович после непродолжительной борьбы и победно посмотрел на Карпыча. – Как я тебя, а?

– Как, как?! Ты же знаешь, что я в шахматы, крокет и бейсбол играть не умею, – с лёгким раздражением ответил он. И действительно, Карпыч был мастером спорта по дзю-до, – я знаю, только, что конь буквой “ Г ” ходит.

– Ну что? Давай я тебя еще разок обыграю, боишься? Я тебе фору дам! – Михаил Потапович насмешливо посмотрел на Карпыча. – Я же понимаю, что ты плохо играешь… А я, если мне потренироваться, может, и на уровне мастера спорта играть смогу…

– Мастера спорта?! – иронически воскликнул Карпыч. – Какого это спорта? Это по шахматам, что ли? Тоже мне спорт! – он громко рассмеялся. – Спортсмены. Да они в жизни ничего тяжелей ферзя не поднимали. Ты посмотри на этих чемпионов. Ручки – как ножки, ножки – как вилочки, и все, как на подбор, в очках! – Карпыч откинулся на спинку стула и глубокомысленно сказал:

– Чтобы шахматы стали настоящим спортом, там надо все правила изменить!

– Как это? – обиженно спросил Михаил Потапович. Он любил шахматы, давно играл в них, и ему было очень неприятно слышать такие нападки на шахматы.

– А так! – Карпыч оживился. – Во-первых, пардонтий, шахматное поле должно быть не меньше футбольного, метров, этак, сто на сто, а не как сейчас – на фанерке. Это раз! Во-вторых, каждая фигура должна весить не менее тридцати килограммов, а то королевой раз – туда, через всё поле, раз – обратно. Кукиш! Подумал бы Карпов или Каспаров, нет, скорее Карпов, прежде чем так ходить, дотянет ли он её вообще туда, или нет, фигуру-то? Потом, за игрой надо следить с вышки высотой метров пять и без ступенек; туда и обратно по канату: ручками – ножками, ручками – ножками… Раз-раз, раз-раз! Теперь, часы поставить за сто метров от поля и чтобы с полосой препятствий. Пока добежишь, следующий ход обдумаешь: конем ли ходить или королевой через всё поле, а может быть лучше пешечкой-малышечкой лёгонькой на одну клеточку. Обдумаешь, пока бежишь, сделаешь ход, а там можно и на вышку лезть – отдыхать! – Карпыч оживился и весело и разгорячено излагал новые правила шахматного спорта, а Михаил Потапович слушал его с грустью, но потом, постепенно тоже развеселился и потихоньку стал вставлять свои предложения:

– А в конце полосы препятствий, – добавлял он, – водную преграду! Да? А по часам долбануть от всей души, как по телефону-автомату, а то не переключатся!

– Правильно! – поддерживал его Карпыч. – Обратно в противогазе через дымовую завесу, тогда делай ход. Вот это будет спорт! Настоящие спортивные шахматы. Тогда и мастером спорта по шахматам будет не стыдно называться! – они ещё посмеялись, потом Михаил Потапович, делая серьезное лицо, задумчиво сказал:

– Да. Правильно! Мы с тобой только что наглядно доказали, что абсолютно любую, даже самую умную и смелую мысль, можно путем логических преобразований довести до полного абсурда! – и он тяжело вздохнул.

– Ты что-то тоже не очень весёлый? – Карпыч внимательно посмотрел на друга. – Как у тебя на новой работе? Устаёшь?

– Да нет. Не устаю. Работы немного. Непривычно как-то, – Михаилу Потаповичу хотелось поделиться с Карпычем, рассказать про новую работу, посоветоваться. Но он не мог: и подписка, и просто боязнь, дело ведь не шуточное – самый верх.

– А ты переезжай ко мне, хоть и тесновато, но поместимся.

– Спасибо, Виктор, за приглашение, я подумаю… И насчёт тебя поговорю, может, помогут.

Михаил Потапович встал и начал собираться.

– Завтра на работу, поеду я… Ты не переживай, всё образуется.

В Кремле у Михаила Потаповича был маленький кабинет. Скорее даже не кабинет, а так, комнатёнка: стол, стул и тумбочка… Он сидел за столом и корчил морды в зеркале… Иногда что-то приговаривал. Со стороны могло показаться, что немолодой уже человек валяет дурака:

– Не отступлюсь, панимашь, от курса реформ!.. – он скорчил дурацкую морду и, подражая голосу Президента, продолжил:

– Да я, панимашь, на рельсы лягу!.. – кричал Михаил Потапович. – Тридцать восемь, панимашь, снайперов! – он сделал руками жест, как будто держал винтовку и целился. – И у каждого снайпера, панимашь, по стакану с водкой, панимашь! – он показал зеркалу язык. Потом у него был урок подделки почерка и росписи. Он писал различные резолюции и, чуть высунув от старания язык, ставил подписи. «Расстрелять на помойке! – выводил он резолюцию. – Наградить ведром водки! Отказать без объяснения причин!» Потом стал совмещать: ставил подписи на чистых листах, корчил рожи и кричал в зеркало: