–Анни, ты там? –я услышала голос директора где–то наверху.

–Генри! –мой голос предательски дрогнул, и я не смогла сдержать слёз. Послышались быстрые шаги и топот по ступенькам. Через мучительно долгую минуту я увидела Генри Аллена.

–Что случилось? Ты ушиблась?! –в полумраке коридора, опускаясь на колени, он всматривался в моё заплаканное лицо.

–Я бежала по лестнице, и кажется, подвернула ногу, –я держалась за лодыжку.

–Поехали в больницу! –скомандовал Генри и легко поднял меня на руки, спускаясь по лестнице. Идти нам было ещё этажей девять или десять.

–Тебе будет тяжело идти по лестницам столько этажей,–попыталась возразить я.

–Я сам решу, а тебе нужна помощь врача, лодыжка уже начала отекать,–голос Генри был суров и я просто замолчала, пытаясь терпеть боль и не всхлипывать слишком часто.

Мы добрались до припаркованной у бордюра машины. Черная «Audi» отражала огни вечернего города. Генри аккуратно, словно хрустальную вазу усадил меня на переднее сидение и пристегнул ремнем. Всё это в молчании. Никто из нас не знал о чём говорить. Нога страшно болела, а я больше не хотела плакать, чувствовала себя глупой барышней в беде. Мне не нравилось быть беспомощной, не нравится быть в долгу, но этот мужчина вынуждал испытывать всё это.

Салон машины был очень чистым, свежим и прохладным. Кожаные сидения холодили кожу сквозь тонкий материал платья. Генри сел за руль и быстро тронулся с места. Городские пейзажи проносились с невероятной скоростью, а на счётчик спидометра я боялась даже смотреть.

–Мы уже близко, потерпи, –тихо сказал директор, но от боли меня это не спасло. Я чувствовала, как меня начинало знобить. Всё тело словно налилось свинцом. Вскоре мы доехали до приёмного отделения травмпункта. Директор нёс меня на руках, и держал так, пока меня не уложили на ледяной металлический стол для рентгена.

–У неё ушиб, ничего серьезного,–равнодушно бросил дежурный врач, – через пару недель всё придет в норму, но диагностику мы всё–таки проведем.

–Вколите ей обезболивающее, –сказал директор и взял меня за руку. Он умудряется даже врачами командовать. Невыносимый диктатор.

– Конечно, –врач бросил неодобрительный взгляд на Генри.

– Пожалуйста! –простонала я, мечтая, чтобы боль наконец прошла. Я отвернулась и прижалась носом к ладони Генри Аллена.

Врач вернулся с уколом седативного, и мне пришлось оголить ягодицу для инъекции.

–Скоро пройдет,–директор гладил меня по волосам, пальцами утирая мои слезы.

Хотелось поскорее покинуть это место, но всё не так просто. Бюрократия всегда тормозит большинство дел, которые делаются за пару минут. После того, как заключение врача подтвердилось, мне приложили охлаждающий компресс, стянули лодыжку тугим фиксирующим бинтом, и уложили в палату, чтобы подействовало обезболивающее. Когда я немного пришла в себя, получила рекомендации, и мы покончили с бумажной волокитой, можно было ехать. Я даже не спросила куда мы направляемся, ведь все мои мысли были сосредоточены на боли в ноге. Видно мне вкололи хорошую дозу. Стресс, накопившийся за день, сделал своё дело, и меня сморил сон.

Проснулась я на большой кровати, с чёрными сатиновыми простынями. Комната была очень просторная с панорамными окнами. Скорее это была даже не комната, а апартаменты, в два, а то и три раза больше моего скромного жилища. Тёмно–серые стены, огромный плазменный телевизор на стене, стеклянные стеллажи с книгами и журналами, картины без рамок в урбанистическом монохромном стиле. Пейзажи городов поражали четкостью и детальностью. Казалось, что я могу разглядеть силуэты людей в окнах домов.

Рядом с кроватью на тумбочке стакан апельсинового сока со льдом Нога была стянута эластичным бинтом. Было очень тихо, и я растеряно огляделась вокруг, пытаясь не обращать внимания на тяжёлую голову. Директора не было нигде видно, и я попыталась встать. Острая боль пронзила всю ногу, и я вскрикнула. В дверном проёме уже стоял директор, в одном полотенце. Я как всегда оторопела, видя его обнаженный торс. С его волос капала вода, оставляя следы на тёмном паркете.

–Анни, ты проснулась? –Генри Аллен, плавными, тягучими шагами направился ко мне, вытирая волосы другим полотенцем.

–Да, доброе утро,–я старалась отвести взгляд от босса, но не могла.

–Ты всегда так ворочаешься во сне?

–Что?–переспросила я, словно не поняла вопрос. Хотелось оттянуть момент, когда он сообщит мне, что я, скорее всего, храплю.

–Я засекал –ровно каждые десять минут ты переворачивалась. Даже ушибленная нога тебе не мешала,–директор едва сдерживал смех, от чего на щеке снова появилась ямочка. На лице читалось облегчение, словно он ожидал что всё будет намного хуже.

–Простите, что доставила неудобства,–я опустила взгляд и только в тот момент увидела, что на мне только нижнее бельё.

–Пустяки, было забавно. Давненько я не чувствовал себя героем.

–Моя одежда, вы её сняли?

–Конечно, тут больше никого нет,–буднично заявил Аллен, но взгляд внимательных глаз не упускал ни одного моего движения.

–Почему вы не оставили меня в приёмном покое, или не отвезли в мою квартиру?

–Ты шутишь, да? За кого ты меня принимаешь в конце концов? Тебе требуется уход,– присев на край постели директор внимательно изучал каждую мою реакцию.

–Сама справлюсь,– я постаралась отодвинуться, потому что такая близость сводила с ума.

–Не обманывай себя, а меня тем более, я этого терпеть не могу. Ты даже до туалета сама дойти не можешь. Останешься тут, пока не будешь в состоянии самостоятельно передвигаться.

–Вы не обязаны помогать мне,–попыталась возразить я.

–Я…,–директор запнулся,– я должен. Можем перейти на "ты". В данный момент я не твой начальник.

– Хорошо, -немного оторопев, я всё же согласилась, -ты ничего мне не должен, и мне хочется знать, почему ты так заботишься обо мне?

Генри смотрел куда–то сквозь меня, словно не слышал моего вопроса.

– Но у меня нет сменных вещей. Я ведь не могу расхаживать тут в одном белье.

–Я съезжу к тебе домой, если хочешь, только скажи, что взять,– на секунду я представила, как директор будет выбирать мне нижнее бельё.

–Пару футболок и спортивные штаны. Все вещи на вешалке, вы увидите, еще на рабочем столе папка с эскизами и коробка с карандашами и прочим.

–Хорошо, скоро привезу. На пару дней придется уйти в режим самоизоляции, ты ведь не против? –сказал Генри, и внутри все сжалось. Казалось, что от страха, но скорее от предвкушения.

Директор подошел к большому гардеробному шкафу, естественно черному, с хромированными ручками, и распахнул массивные двери. Ровные ряды рубашек и брюк на вешалках, разнообразные галстуки.

–Я собираюсь переодеваться,–сказал директор и не дожидаясь моего ответа и реакции сдернул полотенце.

–Ты что творишь?!–моему взору предстали упругие ягодицы.

–Я же предупредил, зачем подсматриваешь?

–Прикройся! –я натянула одеяло на голову.

–Я в своём доме, могу хоть целый день голышом расхаживать,– стало тихо, но я не решалась выползти из–под одеяла.

–Да, но …

–Но что? –стянув в моей головы одеяло, директор улыбнулся. На нём уже были брюки и футболка поло.

–Ты словно ребенок! Никогда голого мужчину не видела?

–Эм…нет, –честно призналась я, строить из себя опытную я не могу.

–Ты серьезно?!–глаза директора округлились.

–Да, ты ведь не любишь ложь,–я опустила глаза от стыда.

–Исправим это,–директор провел ладонью по волосам и на меня брызнуло несколько капель,– досадное упущение. Ты не думаешь?

–Я была занята, некогда разглядывать голых мужчин, –попыталась реабилитироваться я, но вышло неубедительно.

–Девственница?–неожиданно спросил директор.

–Не твоё дело. С чего вдруг моему начальнику стал интересен этот вопрос? –я отвернулась и уставилась в окно.

–Да, ты права, не моё. Тогда я пойду, заберу твои вещи. Тебе что–то нужно сейчас?

–В туалет,–сгорая со стыда сказала я.