–Конечно, –улыбнувшись краем губ, Генри отвернулся.

Я быстро промыла все интимные места. Будучи обнажённой, я старалась хоть как–то прикрываться, но это было не так просто.

–Генри, –робко позвала я, и ко мне обернулась синяя бездна. Как бы я ни старалась отводить взгляд, эти глаза меня уничтожают по кусочкам. Чувствую себя беспомощной.

–Давай, укроем тебя,–директор нехотя потянулся за полотенцем,–если только ты не хочешь остаться так.

–Лучше мне быть в одежде. Если меня ещё раз увидит ваша девушка, то я останусь без волос. Так она сказала. Мне лучше вернуться домой.

–Во–первых, у меня нет девушки, во–вторых никто не обидит тебя пока я рядом, а в–третьих, тебе лучше остаться здесь ещё на пару дней.

–Зачем тебе это? Ты знаешь меня неделю, и пригласил в свой дом?

–Сам не могу ответить даже себе на этот вопрос, –Генри Аллен провел ладонью по слегка отросшей щетине,–просто будь здесь.

–Хорошо, ещё два дня, и я вернусь домой,–тихо сказала я.

–Как пожелаешь,–в голосе Генри прозвучала обида или мне показалось?

Я попросила помочь присесть на мягкий диван у окна. Взяв скетчбук с эскизами, сделала несколько зарисовок. Директор сидел на противоположном конце дивана и периодически поглядывал на меня. Стараясь представить, как он будет выглядеть в смокинге, я всё представляла его без одежды, и наверняка вся раскраснелась.

–Покажешь, что ты там рисуешь?–игриво спросил директор, поднимая на меня глаза–искорки.

–Наброски, я ведь всё–таки работаю,–стараясь скрыть дрожание голоса ответила я.

–Хочу увидеть! –быстро ответил директор и в мгновение оказался катастрофически близко к моему лицу.

–Когда ты так близко я нервничаю, –призналась наконец я, скорее самой себе.

–Так и должно быть, –голос директора перешёл на шёпот и от него моя кожа покрылась мурашками.

Увидев это, Генри довольно хмыкнул, и слегка отодвинулся. Только в тот момент я поняла, что задержала дыхание. Шумно вздохнув, я зажмурилась.

Темно–карие, как горький шоколад глаза, поглядывали на меня, и тут же стыдливо прятались за планшет с эскизами. По большому счету, мне было плевать на костюм. Только бы видеть Анни,быть ближе к ней. Она так напоминает ЕЁ.

Гоню непрошенные воспоминания. Не выходит. Перед мысленным взором предстают картины прошлого. Моя сестра и невеста кружатся в смертельном водовороте металла и дождя.

Пять лет назад я убил их. Уничтожил самое дорогое, что было в моей жизни. Мы уехали к морю, всего на несколько дней. Моя сестра Агнесс грустила. Так, как грустят подростки. Я отменил все деловые встречи и повез её увидеть "барашки волн", как она говорила. Невеста Грейс в последний момент тоже захотела, и я не мог отказать. Никогда не мог. Они были для меня всем, самой жизнью. Вечером последнего дня, довольные и загорелые мы ехали домой, в наш съёмный домик.

Погода стремительно ухудшалась, и шансы добраться домой до дождя не представлялось возможным. Небо затянули почти чёрные тучи, воздух был разряжен, как перед сильной грозой. Снизив скорость, мы петляли по горному серпантину. Поднялся настолько сильный ветер, что мне показалось, будто мой внедорожник унесёт одним прорывом, как домик Дороти из Канзаса. Управлять машиной становилось всё труднее, но девочки так боялись, им хотелось поскорее оказаться в укрытии, а мне обезопасить их.

Едва мы вошли в один из крутых поворотов, как на машину упало ссохшееся дерево, не устоявшее под натиском стихии. Оно ударило ровно туда, где сидели Агнесс и Грейс. Они даже вскрикнуть не успели. Я резко ударил по тормозам, среагировав слишком медленно, и машина всё–таки врезалась в ограждение, свесившись наполовину с обрыва.

Я пытался перебраться на заднее сидение, где истекали кровью мои любимые. Агнесс была ещё совсем ребёнком. В её распахнутых глазах застыл мимолетный испуг. Тонкая струйка алой крови стекла из уголка её пухлых губ. Она была мертва. Толстая ветка вошла в её грудную клетку, лишая даже маленького шанса на спасение. В этот момент что–то внутри меня оборвалось, вероятнее всего то, что сохраняло во мне веру в справедливость и безусловную любовь, тогда я понял весь ужас ситуации. Я закричал от беспомощности, от осознания того, что её больше нет. В немом ужасе я посмотрел на Грейc, её рот беззвучно открывался, словно у рыбы. Одна из веток так же проткнула её насквозь, где–то в районе лёгкого. Кровь алым потоком хлестала из раны.

– Генри, – тихо, едва различимо прошептала Грейс, каждое её слово сопровождалось хрипом, – уходи, скоро всё кончится.

– Я тебя вытащу, только держись!– как я мог уйти?

– Мне не больно, честно, и ты должен уйти, – кровь изо рта шла всё больше, а я ничего не мог с этим поделать, лишь сжимать её руку.

– Просто молчи. Не трать силы. Я тебя вытащу!– стараясь перекричать вой ветра и абсолютно не понимая, как исполню обещанное, я старался вытащить Грейс.

– Генри, ты лучшее, что было в моей жизни. Я рада, что в конце вижу твоё лицо. Уходи, пожалуйста, уходи.

– Нет! Я тебя не оставлю! –машина ещё раз качнулась под порывом ветра.

– Умоляю, –слёзы катились по щекам невесты, смешиваясь с кровью.

Свет гас в глазах Грейс. Больше всего я мечтал умереть там, с ними, но потом представил то горе, которое постигнет нашу бедную мать. Я посмотрел на сестру. Её не вернуть. Потолок машины вдавил её череп. Она умерла, так ничего и не поняв. С самого детства Агнесс плохо переносила боль, и я был рад, что ей не пришлось страдать. Моя рука потянулась к её щеке. Она была все ещё тёплой, загорелой. Моя бедная сестрёнка. Я завопил так громко и отчаянно, надеялся, что моё сердце разорвётся, в этот же миг, но нет. Я, к сожалению, был всё ещё жив.

Грейс взглянула на меня последний раз и едва различимо улыбнулась. Машину шатало всё сильнее, мысль о том, чтобы остаться, плотно засела в моей голове. Переводя взгляд с сестры на невесту, я ощутил в полной мере, что такое опустошение. Точнее, мне так казалось.

В одно мгновение я представил лицо матери, и решение пришло само собой. Наша бедная мама. Она не справится одна, а для меня смерть слишком лёгкое наказание.

Мне пришлось перелезать, через тела любимых, чтобы спасти свою жалкую жизнь. Хуже этого я ничего не совершал. Я выбирался через заднюю дверцу багажника. Едва правая нога коснулась земли, машину потянуло в пропасть, и меня следом. Я распорол бок о искареженый металл, но даже эта боль была ничем. Чудом уцепившись за край ограждения, я висел над обрывом, на волоске от решения полететь в пропасть. Я успел увидеть, как машина упала на дно и через несколько секунд взорвалась. Эта картина навсегда останется перед моими глазами. Сколько бы раз после того дня я не ложился спать, всё вижу лица родных отмеченные смертью.

Очнувшись от воспоминаний, я вздрогнул. Глаза Анни настороженно смотрели на меня.

– Генри, с тобой всё в порядке?

– Да, конечно, задумался, – я старался уйти от разговора. Анни была проницательна, и к тому же видела меня в офисе, когда я потерял контроль.

– Взглянешь на наброски?

Я сел ближе. Не так близко, как хотел. Боже, Анни была так похожа на Грейс. Внешне они были столь же различны как день и ночь, но от них обеих веяло тем спокойствием, которого мне так не хватало. Хоть прошло пять лет, мне не стало даже отчасти легче, но иногда казалось, что всё произошло вчера. Я почти перестал просыпаться с криками на весь дом.

– О, прекрасно, – я внимательно рассматривал эскиз.

Приталенный чёрный пиджак, белая рубашка с глубоким вырезом, слегка зауженные брюки, ремень с массивной пряжкой. Я живо представил себя в этом образе.

– Конечно, это не окончательный вариант, но пока что так. Учти, что это всё пока без аксессуаров.

– Ты бы хотела увидеть меня в этом? –ласково спросил я, наслаждаясь тем, как румянец заливает щеки Анни.

– Мне кажется, этот образ отражает твой характер, в какой–то степени,– вопреки моим ожиданиям девушка хоть и покраснела, но не опустила глаз, не отвела их.