Трагическое выражение на лице Круза было связано не столько с его собственной смертью – для него она была неожиданностью, – сколько с тем зрелищем, которое он узрел перед тем, как повернуться и посмотреть на мальчиков. Рот у него был разинут в безмолвном крике. Он не понимал, что происходит, а когда наконец понял, то не мог поверить своим глазам. Выстрелы в упор едва не разрезали его пополам.

В газетах его упомянули лишь вскользь.

П

осле того как члены Свободной Пятерки задушили Барбару, им еще предстояла уборка. Спальный мешок пришлось вернуть, как и перчатки. Дом и дорожку подмели так, что на следующий день были видны только следы Круза. Все ходили, как роботы, бледные, молчаливые, переговариваясь шепотом. Дайана вышла из домика прислуги последней и спустилась вниз со слезами на глазах, держа в руках охапку сорняков. (Им пришлось дать Полу шот виски, чтобы заставить его вернуться домой, он пришел в себя, но не сразу.)

Ч

лены Свободной Пятерки – разумеется, все пятеро – были допрошены копами.

Дайана, чьи глаза остыли до бледно-серого цвета, смогла рассказать им совсем немного. Она, ее брат Пол и Джон Рэндалл каждый день ходили к Адамсам и купались на их пляже. В середине прошлой недели Бобби Адамс упомянул, что за соснами кто-то разбил лагерь, но она никогда никого не видела, да и никто из них не придал этому особого значения. Даже Барбара. В конце концов, что в этом плохого? (Также Дайана упомянула о визите Синди, о том, что они испекли торт к возвращению доктора и миссис Адамс и обо всем остальном). Все это время она пребывала в глубокой задумчивости и пыталась вспомнить все, что могла. Но, в конце концов, она была всего лишь подростком и обладала не очень цепкой памятью.

От допроса Пола копы отказались, сочтя его не только бесполезным, но и, возможно, вредным для мальчика. Детектив был единственным в полицейском управлении Брайса, назначенным на такую должность, и, конечно же, являлся членом местного сообщества. Он был знаком с семьей Маквеев, с врачом, который их лечил, и довольно хорошо знал Пола. Мальчик обладал психической неуравновешенностью – граничащей, по мнению детектива, с сумасшествием, – поэтому допрос принял форму дружеской непринужденной беседы, которая прервалась, когда у Пола случились спазмы. Смерть Барбары тяжело переживали взрослые, не говоря уже о нервном мальчике. Детектив с сожалением подумал, что эта трагедия может оставить на Поле след на всю жизнь.

Допрос Джона проходил так, будто один спортсмен разговаривает с другим. Детектив не так давно играл в футбол за ту же школу, в которой теперь учился Джон. Он круглый год с энтузиазмом следил за командами своей альма-матер. Летом горячо болел за «Балтимор Ориолз», которые в свое время отплатили ему за интерес очередной победой в чемпионате. Детектив не считал Джона выдающимся игроком, хотя парень был еще молод. Возможно, лучшее ждало его впереди.

Джон рассказал ему так же мало, как и остальные дети. Один парень разбил лагерь в лесу, и никто не придал этому значения. Когда дети Адамсов не пришли в воскресную школу, он вернулся домой, переоделся и поплыл на лодке их проверить.

Джон обнаружил их запертыми в стенном шкафу. Он и Бобби взяли по ружью из комнаты отдыха доктора Адамса, поскольку были напуганы, и вышли из дома посмотреть, что происходит. В конце концов они нашли Барбару, и с ней был мужчина. То есть рядом с ней в домике прислуги находился сумасшедшего вида мужчина.

Этот момент был тщательно проанализирован. Видел ли Джон тело? Да. Что он подумал? Его затошнило. Испытывал ли он эмоциональные переживания? Конечно. Он поднял ружье и выстрелил в человека, в котором Бобби узнал преступника.

Молодец, – подумал детектив. Чтобы совершить такой поступок в шестнадцать лет, нужно иметь мужество.

Детектив видел почерневшее, облепленное мухами тело Барбары. На своем веку он повидал немало покойников, и этот конкретный труп не блистал красотой. Тем не менее сыщик отметил светлые волосы, веснушки (поблекшие после смерти), изящное в целом тело, опущенные вниз внутренние уголки глаз, подчеркивающие женственность. И он понял, почему подросток сделал то, что сделал.

Допрос Бобби и Синди был обстоятельным, но коротким. Присутствующий при этом доктор Адамс следил, чтобы они не переутомились.

Бобби, который был более наблюдательным, подробно рассказал о мужчине, который пришел с ножом (у Круза действительно был нож; дети нашли его) и заставил Барбару запереть их в шкафу. Они сидели там до тех пор, пока не пришел Джон и не выпустил их. Во всем остальном его показания совпадали с показаниями других детей.

Детектив посмотрел на доктора Адамса и решил больше не задавать вопросов. Такие люди не должны подвергаться судебным разбирательствам.

Синди выступала последней и, похоже, была меньше всего обеспокоена ситуацией. Детектив слышал, что она всю ночь проплакала от страха в шкафу. На допросе этого точно не было заметно.

Сейчас она оказалась на воле, и детектив отметил, как быстро дети справляются с подобными потрясениями. Ее озорные глазки блестели: казалось, ей нравилось, что ее допрашивают. Она походила на даму с секретами. Была скромной и милой. Из всех детей, которые были рядом с покойницей, даже учитывая Дайану, маленькая девочка казалась наименее травмированной. Что еще более странно – и это было только мнение детектива, – если б Синди могла исполнить свое самое заветное желание, то она хотела бы походить на свою покойную няню.

Также были допрошены Сборщики со всего округа, и те отвечали на вопросы уклончиво и нервно. Да, некоторые из них знали Круза. Нет, нарушителем порядка он не являлся, хотя был довольно странным. Иногда отказывался от заработка и от проживания в предоставлявшихся ему помещениях. Иногда уходил куда-то один, и никто не знал, куда именно. Да, его видели незадолго до убийства белой девушки. Он не работал, но у него водились деньги, которые он тратил в магазине Тиллмана.

Также детектив поговорил с окружным коронером. Девушка подверглась сексуальному насилию, пыткам и была убита путем удушения примерно в то время, которое указывали в своих показаниях дети. Невозможно было сказать, сделал ли это тот человек, Круз. Коронеру пришлось осматривать практически две его половинки. За остальными доказательствами детектив мог обратиться к дактилоскопическому материалу, предоставленному полицией штата. (Отпечатки пальцев были по всему дому. По словам полицейских, только глупец мог оставить их в таком количестве). На этом дело было закрыто, работа детектива завершена.

Тело девушки лежало в морге, в ожидании ее родителей. Рядом лежал труп убийцы.

Какая глупая потеря, – подумал детектив.

А

дамсы, конечно же, вернулись домой, но узнали о смерти Барбары еще до приезда. Доктор Адамс позвонил из Нью-Йорка с радостной вестью об их прибытии, а в ответ услышал печальную новость от соседки, заменявшей погибшую няню. «С детьми пока все в порядке, но возвращайтесь побыстрее».

И вот долгожданное – по разным причинам ожидаемое многими людьми – событие состоялось. Адамсы приехали в Балтимор на рейсовом автобусе из Нью-Йорка. Их встретил другой сосед, мистер Тиллман, и привез в опустевший дом, к плачущим детям.

Через год они съехали.

Дом был пропитан тоской. В ту зиму деревья стояли поникшими, небо висело низко, и всю весну лил дождь. Красивая, спортивная, великолепно сложенная Барбара в голубом хлопчатобумажном платье с цветочками, девушка, сошедшая с автобуса в Брайсе, была убита здесь, и вся земля болела от этого. Доктор Адамс переехал, и после этого дом пустовал почти полгода – на заднем крыльце у реки проросли сорняки. Все комнаты (и спальня Барбары, конечно же), коридор, ванная и подвальное помещение покрылись пылью. В конце концов дом был продан приезжим из Уилмингтона с шумными собаками и пьющими друзьями. Людям, которые полюбили это место, но никогда не были там особо счастливы. Глубокая скорбь заразила саму землю. (Это действительно так, хотя домик прислуги снесли, а на следующий год на его месте посадили растения.)