Все это не осталось незамеченным для членов Свободной Пятерки. Хотя они не высказывались на эту тему – для них этот дом был жутковатым и иногда «милым», – они ощущали там течение времени. Это был старый дом. Он придавал их беседам значимость, что тоже являлось одним из факторов, способствовавших тому, что он стал очевидным и «подходящим» местом для завершения всей этой истории с Барбарой. Это было правильно.

Но Барбара не пошла туда добровольно.

Хотя дети обмотали ее веревкой, которой хватило бы на нескольких заложников, они, тем не менее, были вынуждены оставить ей возможность двигаться, пусть и по-змеиному. Ряд чисто практических моментов – ее вес, прохождение поворотов и открытых пространств – не позволяли нести ее на какой-нибудь подстилке. А отчаявшаяся Барбара была все еще сильна.

Проблемы начались еще в мастерской, продолжились на лестнице, под автонавесом, на бетонной площадке, где стоял фургон, а затем уже в его заднем отделении. Джон и Дайана вначале несли Барбару, держа за руки. Остальные трое – за ноги. Однако ее конвульсии и извивания оставили всех без сил, поэтому Дайане пришлось поменяться местами с Полом и Синди, и все началось с начала. Несколько раз Барбару роняли, и вскоре она покрылась ссадинами и синяками.

– Все в порядке, – сказала Дайана во второй раз. – Если б ее вытаскивал из дома насильник, произошло бы то же самое.

– Что ты имеешь в виду?

Изменение уровня реальности сбивало с толку.

– Она имеет в виду, – тяжело дыша, сказал Бобби, – что у нее все равно остались бы следы на теле. То есть…

– Это подходит для нашей легенды, – согласился Джон. Он был бледен, от напряжения и явного сексуального возбуждения голос у него дрожал.

– Отчет коронера, – сказал Бобби.

– А-а. – Пол и Синди не понимали, о чем речь, но не собирались в этом признаваться.

– Ладно, пойдем.

Буквально облепленная детьми Барбара издавала звуки, которые не услышишь в повседневной жизни, по крайней мере, часто. Судя по меняющейся тональности, это были рыдания, которые могли заставить любого почувствовать себя неловко. Однако члены Свободной Пятерки уже привыкли к подобным звукам. Дайана находила их приятными; Джона они возбуждали (как и все в Барбаре); Бобби находил их невыносимыми; а Пола и Синди они раздражали, им хотелось дать ей пощечину, сделать что угодно, лишь бы она заткнулась.

– Ну давайте же.

Дети снова расступились и взялись за свою извивающуюся ношу. Теперь они шли вдоль покрытого деревенской пылью кузова фургона, то и дело натыкаясь на его металлические панели.

– Не позволяйте ей касаться его…

– Мы ничего не можем с этим поделать.

– Не останавливайтесь…

– Нам нужно помыть машину.

– Оставим ее под дождем.

– Если он пойдет.

– Пойдет, будьте уверены.

Дети посмотрели вверх.

– Быстрее!

– Заносите ее за угол.

У открытой задней двери фургона и произошло главное сражение. Барбара не давала затолкать себя внутрь. Она брыкалась и извивалась; пыталась закатиться под машину; отбивалась головой. Ее нельзя было ни схватить, ни удержать, и борьба продолжалась до тех пор, пока наконец Джон, потеряв самообладание, не двинул ей со всей силы. Он хотел ударить ей под дых, но вместо этого попал в область солнечного сплетения, и Барбара обмякла.

– Что случилось?

– Джон ударил ее.

– О нет, – простонал Бобби. Он видел, как это произошло, и теперь заметно побледнел.

– Что «о нет»? А что мы могли сделать?

– В то место никого нельзя бить.

– Почему это?

Бобби подскочил к лежащей без сознания девушке.

– Потому что, – сказал он, – потому что так можно повредить сердце.

– А-а-а…

– Она умерла?

– Дайте посмотрю. – Дайана опустилась на колени рядом с Бобби. Джон покраснел. – Можешь пощупать пульс?

– Как, если у нее связаны руки?

– Тогда послушай ее сердце.

Дайана наклонила голову и коснулась ухом обнаженной груди Барбары.

– Тихо.

Все замерли, пытаясь услышать то, что могла слышать только она.

– Бьется, – сказала Дайана. – Послушай.

Бобби никогда не любил прикасаться к Барбаре, и теперь, когда ему пришлось это сделать, не знал, куда отвести глаза, чтобы не видеть ее. Поэтому он зажмурился и прижался ухом к ее телу. Снова наступила тишина.

Через пару мгновений он произнес:

– Ага.

– Фух, – с облегчением выдохнул Джон.

– Зачем это все? – спросила Синди. – Вы же все равно ее убьете.

– Но не так, – сказала Дайана. – Это все испортит. – Она выпрямилась. – Ладно, давайте занесем ее внутрь. Все в порядке.

Они закинули ноги Барбары на опущенный задний борт, а затем, используя их как опору, все вместе подняли ее и загрузили в машину.

– Она теперь вся грязная, – проворчала Синди, словно критикуя их работу.

– Не вся.

– Нет, вся. – У Синди были свои стандарты. – И волосы все спутались.

– Придется ее помыть. – Дайана впервые посмотрела на Синди как женщина на женщину и согласилась.

– И расчесать ей волосы. И все это придется делать мне.

Бобби, не обращая на них внимания, сказал:

– Я уберу у нее кляп.

– Чтобы она начала орать здесь?

– Это необходимо. Ей очень тяжело дышать.

– Нет!

– Она не будет кричать, – сказал Бобби.

– Ладно, тогда убирай. Это будет на твоей совести.

– Хотите, чтобы она умерла здесь и сейчас?

Ему потребовалась помощь, и он ее получил. Уложив Барбару в заднем отсеке фургона, они перевернули ее на бок и держали, пока Бобби отклеивал скотч и вытаскивал кляп.

– Давай я возьму, – предложила Дайана, протянув руку. – Синди, принеси еще клейкую ленту, весь рулон.

– Зачем?

– Отпечатки пальцев. Придется выбросить это вместе с другими вещами, подлежащими сожжению. И в любом случае мы должны снова заклеить ей рот.

Бобби, казалось, сразу понял, что Дайана имеет в виду.

– Это верно. Скотч – лучшая вещь в мире для удаления отпечатков пальцев. Делай, что она говорит. – Он снова переключил внимание на свою пациентку. Его лицо превратилось в миниатюрную копию отцовского, стало серьезным и озабоченным. – Она еще плохо дышит. – В его голосе читалась искренняя обеспокоенность.

– Почему?

– Откуда мне знать?

– Что будем делать?

Бобби задумался. Он полагал, что в подобной ситуации настоящий врач сделал бы что-нибудь быстрое и умное – кислородную терапию, стимулирующую инъекцию, да мало ли что. К сожалению, он был всего лишь сыном врача, и никаких инструментов у него под рукой не было. Но потом он вспомнил.

– Искусственное дыхание.

– Ага.

– Что?

– Джон ударил ее…

– Джон?

– Ну, да, – признался Джон. (На самом деле, в какой-то степени каждый из них смог бы сделать искусственное дыхание. Они учились этому в бассейне Брайса у своих родителей, а старшие дети еще раз проходили это в школе.)

– Подкатите ее ко мне. – Джон забрался в фургон, а остальные дети переместили Барбару. – У нас же нет дыхательной трубки. – Он огляделся по сторонам, как бы заранее извиняясь за неудачу.

– Просто сделай это.

– Нужно открыть ей рот.

– Вот… – Немного неуклюже, но Бобби все-таки сумел разжать челюсти Барбары. – Сейчас.

Словно повторяя полученные уроки, Джон сделал глубокий ровный вдох, наклонился, приник губами к ее губам и выдохнул. Еще раз втянул в себя воздух и повторил процедуру. При этом он встретил некоторое сопротивление.

– Здорово! Так держать.

– Получается, – сказала Дайана.

Джон снова наполнил свои легкие и снова вдохнул воздух девушке в рот. Поскольку это была Барбара, он делал это нежно и аккуратно (хотя завтра ему предстояло участие в ее убийстве).

Теперь она запротестовала по-настоящему.

– Нет…

Он сделал ей еще один вдох.

– Мне это не нужно. – Барбара попыталась отвернуться, и поскольку она была пловчихой и наверняка могла оценить свое состояние, Джон остановился.