Длилось это недолго, уже в следующей секции, куда эти люди так и не успели добраться, было относительно чисто. Дверь оказалась целой, и вездесущий гриб сюда не сумел проникнуть. Пока. Они остановились, чтобы отдышаться, очистить подошвы, восстановить моральный дух.

— Ты как? — спросил Лесник, усаживаясь на удачно подвернувшийся ящик. Ноги порядком устали, и единственной мечтой, что вожделело его сердце, была кровать и крепкий, долгий сон.

— Приемлемо, — выдохнул Влад, стараясь показать, что ещё полон сил и не собирается лезть на стену с воплями и мольбами о помощи. — Сам как?

— Не очень, — признался он, повернул голову, посмотрел на серийный номер фрегата рядом с надписью «Хранилище». Тот самый. Именно это судно увозило их с Хэллы полгода назад, а значит, люди, что лежали в коридоре, не были чужими. Сергей сжал кулаки, предсказывая себе печальный финал, стоит ему закрыть глаза, и их лица будут появляться один за другим, лица экипажа, с которым они провели вместе целую неделю, успели узнать, сродниться. Но это лишь в том случае, если отсюда он выйдет живым. — Влад, мне нужно, чтобы ты дал обещание.

— Ну началось, — вздохнул тот, опустил плечи, вскинул голову, — обещаю тебя выслушать.

— Если я прикажу уходить, ты уйдёшь. Без вопросов и возражений.

— Решил опять в героя поиграть? — рассердился Владислав, пожалуй, впервые за последние несколько лет. — Сколько мы с тобой знакомы? Да, кажется, всю жизнь, и ты действительно думаешь, что я просто возьму и тебя брошу? Такого ты обо мне мнения?

— Не начинай, прошу, — устало махнул рукой Лесник. Он ведь уже давно погиб, погиб тогда, в последней вылазке, в объятьях хищной лианы, в пасте «угря», в покрывале «кикиморы». И все последние полгода были лишь самообманом, убеждением, что жизнь продолжается, что можно заглянуть в глаза смерти и остаться прежним, остаться живым. На деле он уже давно это чувствовал, чувствовал, как только поднялся на борт, а может и раньше, что уже не вернётся. Хэлла не отпустит. — Я серьёзно. Дай слово.

— Серёг, — протянул он, — ты совсем спятил? Я тебя не оставлю — это раз. Останусь с тобой — это два.

— Нет, не останешься, — сквозь зубы ответил Сергей, — ты свалишь из этого ада и проживёшь счастливую жизнь на старушке Земле. Если понадобится, я тебя скручу и запихну в дрона, но в любом случае ты улетишь.

— Серёг, — снова начал Влад.

— Закрыли тему! — крикнул Лесник, поднялся, долго, пристально, гневно смотрел на друга, пока тот не сдался, не кивнул, тяжёло, обречённо. — Осталась лишь эта дверь, — он указал на «хранилище», — образец там, берём его и уходим.

Возражений не последовало, как и продолжения разговора. Сергей подошёл к замку, краем глаза заметил, как товарищ стал в сторонке, держа огнемёт наготове. Небольшое усилие, и дверь открылась, издала оглушающий скрежет, звонко ударилась о стену. По ту сторону вспыхнул свет, тусклый, аварийный, как призрак умершего корабля.

Лесник перешагнул порог, осмотрелся. По всему периметру комнаты тянулись ящики, каждый подписан и, вероятно, был чем-то заполнен, а в центре стоял контейнер, массивный, сделанный словно специально, чтобы удерживать в себе всю ярость и злость Хэллы. Крышка держалась на простой защёлке, и Сергей, не теряя времени, её открыл, поднял тяжёлую створу, замер.

Компьютер скафандра разразился истошным писком, специфическим, означающим лишь одно. Сергей захлопнул контейнер, закрыл глаза, досчитал до десяти, сделал глубокий вдох и медленно отошёл, ровно на два шага. Посмотрел на монитор, выключил сигнал тревоги.

— Это… — подал голос Влад, всё ещё находясь по ту сторону «хранилища».

— Да, радиация, — спокойно ответил Лесник. — Смертельная доза.

— Серёг… — едва слышно позвал Влад, перенёс ногу через порог, убирая огнемёт за спину.

— Не подходи! — прорычал Сергей, ведя неравную битву с собственной злостью, что, объединившись с досадой, брали штурмом его хладнокровие. Хотелось кричать, крушить всё на своем пути, рвать волосы на голове и восклицать вопрос, обращённый небесам: «За что?», «Почему я?» — Оставайся там. Контейнер повреждён.

Лесник выключил чуть притихший, но не смолкавший сигнал тревоги, подошёл к одному из ящиков с нужной надписью, открыл, достал новый контейнер. Вернулся, набрался сил, прежде всего моральных, снова открыл ящик. Действовал быстро, но осторожно, извлёк кусок тёмной породы, переложил, запечатал. Жестом велел Владу отойти, перенёс груз в соседнюю комнату, поставил перед дверью, отступил.

— Проверь его на радиацию, мой… дозиметр, кажется, выгорел.

— В норме, только небольшой фон, — отчитался товарищ.

— Бери его и на выход, — велел Лесник, прокашлялся, морщась от рези в пересохшем горле.

— А ты?

— За тобой, прикрою спину, — Сергей говорил спокойно, слишком спокойно для человека, минуту назад умершего физически. В голове на эту тему пока мыслей не было, возможно, просто не пришло осознание, но оно придёт, обязательно придёт, когда-нибудь, возможно, уже на смертном одре. Он криво усмехнулся, посчитав забавным своё положение — живой мертвец, можно смело писать мемуары «Как я стал зомби».

Дорога в обратную сторону отняла куда меньше времени. Они торопились, Влад спешил поскорее вывести командира, Лесник же торопился отправить друга на безопасный корабль. «Валуны» будто чувствовали неладное, не обращали внимания на идущего впереди человека и разбегались в ужасе от замыкающего, словно улавливали смертельную опасность от простого пребывания рядом.

Шли в тишине. Лишь дыхание, тяжёлое, как после пробежки или восхождения на последний этаж высотки. Сергей уже чувствовал слабость, может, начинала проявляться лучевая болезнь, а может, просто сдавали нервы. Сколько он проживёт? Недели? Дни? Часы?

Хэлла встретила их закатом. Солнце зарылось в листву, длинными тенями прощаясь с путниками, погружая в сумрак полог леса. Тропа уже заросла, трава залечила раны, и теперь абсолютно ничто не намекало на присутствие человека, на его разрушительную поступь в девственном мире.

— Я впереди? — уточнил Влад, снова беря огнемёт. Ему было неудобно, тяжёлый контейнер пришлось по-прежнему нести в руках, в рюкзак тот попросту не влезал.

— Нет, — Лесник отошёл в сторону, одной рукой держась за корпус и стараясь не наступить на подступающую вплотную хищную траву. Впрочем, та и сама не горела желанием пробовать испорченную человечину и будто отползала от ног. — Доставай ракетницу, через лес сейчас не пройти.

Влад посмотрел на командира с неодобрением и одновременно с жалостью. Скинул рюкзак, отцепил огнемёт, поставил груз на землю. Порывшись, извлёк ракетницу, проверил патрон, выставил руку, нажал. Обернулся, вопросительно кивнул.

— После, — поняв невысказанный вопрос, ответил Сергей. — Сначала ты, от меня фонит на километр. Как окажешься на корабле, расскажи о случившемся, пусть примут меры.

— Сделаю всё, что нужно, — заверил Влад. — Тебя встретят врачи.

«И усыпят, как безнадежного пса», — подумал Лесник. Больше говорить не хотелось, да и о чём? Шутить? Травить байки? Не то время и место. Сожалеть и расспрашивать о самочувствии? Тоже не сильно хотелось. Так и просидели, молча, прислушиваясь к звукам леса, теперь уже с неким отстранённым спокойствием, будто никто из обитателей джунглей не посмеет к ним подобраться, словно бы они оказались на безопасном острове.

Дрон прилетел через полчаса. Целый, без каких-либо признаков нападения. Гигантская птица его пропустила — может, улетела, может, посчитала слишком мелкой добычей.

Влад покорно прицепился к тросу, обхватил руками контейнер, как дань, без которой его не пустят обратно. Помахал командиру, успел сказать пару воодушевляющих фраз, пока связь не оборвалась, превратившись в помехи, а потом и вовсе исчезнув. Лесник проводил взглядом сверкающую точку, что понеслась в облака. Подождал ещё пару минут, снял рюкзак, положил рядом огнемёт, вытряхнул пожитки на камень. Четыре баллона звонко вывалились, покатились, остановившись у вздрогнувших нитей травы. Больше внутри не было ничего.