- Я же говорю, что они, фрой, не Создатели. Таким высокоразвитым разумам были бы не нужны услуги такого примитива, как я, - вполне искренне усмехнулся Грайшнур, поднимая свеженаполненный бокал, - Мои благодарности, фрой-шип, за предложенное гостеприимство. И, все же, вы не сказали: кто ваш корабел?

- Сестричка, может, дать ему доступ к базам данных? Пусть историю кораблестроения полистает, – теперь уже в разговор без спроса вмешалась Яна. В довольно ехидной манере.

- Ян, что нужно, то и дам. И ты, если Звезде уже надоела, тоже можешь на мой борт переселяться. Все равно, этот полет, можно считать, достиг своего апогея, и теперь нам, когда оговорим все вопросы, остается только возвращаться назад, - не менее ехидно ответила обсидиановой корабль.

- Кстати, о наших делах, - прервала Создательниц леди Ариса, - Теперь нам следует обсудить судьбу пиратов Шанти и Осколка и задержанных нами их мателотов. Корабли, капитаны, прошу вашего суждения.

Обсуждение в конференц-зале грифоньего круизера Тихая Ветер продолжилось.

Это путешествие не заняло много времени, но Грайшнур, будто, прожил еще половину своей жизни: его глазам открывались невероятные чудеса, а его уму – идеи. Да, действительно, Якер ненавидел просто невероятную самку! Леди Ариса смогла отыскать настоящую кладезь диковинок и свежих концепций! Но любому путешествию рано или поздно приходит конец. И вот теперь Грайшнур сидел в очень неудобном (не было предусмотрено места ни для хвоста, ни для крыльев) кресле в непривычно отделанной и обставленной комнате, в которой, помимо него, было еще трое. Первой была уже знакомая обсидиановая драконесса по имени Яна, предусмотрительно отказавшаяся от предложенного кресла, и сейчас стоявшая опираясь плечом о стену. Выглядела она сейчас престранно даже для самой себя: почти полностью закуталась в ткани по какой-то очень необычной, но не лишенной приятности моде. Двое других присутствующих, самец и самка, тоже были одеты подобно Яне – закутаны в ткани так, что видны были лишь головы и кисти рук. Впрочем, это никак не помешало грифону составить о них мнение как об очень внешне невзрачных фурри: рост чуть ниже среднего, голая кожа, уплощенные лица, совершенно «средние» челюсти и зубы, столь же непримечательная грива волос, отсутствие хвоста, стопохождение, неброский окрас – такое ощущение, что они были собраны из разных видов ровно таким образом, чтобы глазу было не за что зацепиться. Видимо, для компенсации этой внешней серости они и носили столь большое количество одежд.

- Херр Грайшнур. Можете не опасаться: перед посещением Двуликого мы все проходим микробиологическую нормализацию. Так что, со стороны микрофлоры вам ничего не угрожает, - видимо, устав ждать пока грифон начнет разговор первым, странно поприветствовал его неброский фурри. Автопереводчик у него, нужно отдать должное, был великолепен. По всей видимости, такой же, как и у Яны.

- Я не опасаюсь, добрый гриф. Просто, очень необычный вкус у того, кто обставлял эту комнату – меня ее интерьер весьма заинтересовал, - слова грифона были вполне честны. Да и зачем кривить душей? Он у соратников Яны и Алой Дельфин, а, значит, не у друзей, - Позвольте представиться: Грайшнур из Йалджа. А как я могу обращаться к вам, херр, фрой?

- Давид Паулеску, координатор проекта «Диадема», - невзрачный самец оказался настроен вполне дружелюбно, и не только представился сам, но и представил сопровождающих его самок, - Яна Гай, физик проекта «Космопоиск II». Ирена Гай, эколог того же проекта «Диадема».

- Алая Дельфин. Так нашему гостю будет понятнее, - насмешливо взглянула на грифона невзрачная самка, - Грайшнур, я же вам говорила, что у меня нет корабела.

- Необычно, - впрочем, птицелев не удивился: он уже давно раздумывал над тем, как можно создать поистине живой корабль (у монстров пустоты это же как-то получается), - Если вы не против, позже мы с вами обсудим этот вопрос? Не скрою, мне интересно то, как можно превратить двуного в корабль. Это открывает интересные перспективы и новые свободы для фурри. Тем более, что, как я вижу, вы нашли способ осуществлять подобное превращение обратимым путем.

- Давид, я вам говорила: он любознателен и энергичен. Одна беда – легко перешагивает через собственную совесть, - поделилась с сородичем Алая Дельфин.

- Мы уже обсуждали это с научным советом, и пришли к окончательному решению. Яна, пожалуйста, не наводите на меня лишнее сомнение в последний момент, как вы это любите, - вздохнул невзрачный самец, и обратился к грифону, - Херр Грайшнур, как вы сами знаете, вернуться в привычное вам общество вы уже не сможете. Нас попросили об этом как раз представители этого самого общества. Но и удерживать вас против воли у нас, на самом деле, нет ни малейшего желания. Так что, от имени Человечества я предлагаю вам участие в нашей научной программе «Диадема». В ее блоке «Камень», на правах непосредственного участника – так называемого «смотрителя». В ваши функции будет входить наставничество и присмотр за колониями на их ранних стадиях развития. Само собой, в одиночку исполнять вы их не будете – в проекте будут и другие смотрители. Когда мы их отыщем или создадим. Окончательного решения по этому вопросу пока нет. Впрочем, и вам к вашим обязанностям приступать нужно не завтра.

- Хм? – вопросительно хмыкнул грифон, желая больших разъяснений, и подался вперед: сидеть в этом кресле, рассчитаном на невзрачных хозяев комнаты, было донельзя неудобно.

- Позвольте? – многозначительно приподняв бровь, вопросила сородича Алая Дельфин.

- Конечно, Ирена. Это, по совести, ваша с сестрой привилегия, - согласился с ней самец, и тут же участливо поинтересовался у самки, - Как вы себя чувствуете?

- Небольшая слабость и раздражают перепады температур. Но не берите в голову: я только-что из капсулы. Так что, это нормально. Закончу с этим делом, и сразу же вернусь обратно в свое тело, - поблагодарила-разъяснила Алая Дельфин (Яна недовольно фыркнула), - Итак, Грайшнур, вы сами слышали то, что решили ваши сородичи: они больше не хотят терпеть ваши выходки, но и непоправимого зла вам тоже не желают. Так что, нам было поручено позаботится о вас. Ну, собственно, наше предложение вы уже слышали. Что же касается проекта «Диадема», то это очередная попытка искусственно создать иной, отличный от нас разум. Ее смысл заключается в том, что разум будет создаваться не на планетах, а на искусственных объектах – орбитальных средах обитания. Это титанические, по меркам фурри, сооружения, предназначенные для постоянной жизни на них. В дальнейшем также планируется создать несколько лунных колоний на небольших спутниках. Технологии, планируемые для передачи колонистам, само собой, будут гораздо выше, чем вы, Грайшнур, привыкли видеть в своем мире. Мне продолжать?

- Зачем вам эти «орбитальные среды обитания» и малые луны, когда есть планеты? И кем вы собираетесь заселять колонии? Я понял, что вы все это готовите не для себя. Но мне интересно: от населяющих миры фурри сильно зависит выгода этих миров, - грифон заинтересовался.

- Там нет пригодных планет – роботы «Этерны» еще не добрались до тех мест, а роботы модуля «Шкатулка» работают хоть и рядом, но им тоже еще долго до сектора модуля «Камень». Первобытный космос, Грайшнур, сильно отличается от того, что вы привыкли видеть: с жизнью в нем все довольно сложно. Ее самостоятельное появление - это исключение, а не правило. И, собственно, препятствовать терраформированию планет мы не собираемся, но весь смысл эксперимента состоит именно в том, что разумная жизнь в том секторе не будет планетарной. По крайней мере, какое-то время, - Алая Дельфин не выражала раздражения, но Грайшнур чувствовал, что корабль на него обижена. Ей что-то грубое сказал Осколок? Или… - Да, Грайшнур, я на вас обижена. После осмотра Шанти и других ваших творений, вами же модифицированных, я не могу уже относится к вам спокойно. Но вернусь к модулю «Камень». Как база для колонистов были, если в общих чертах, взяты фурри-олени. Выбор базы был случаен – путем лотереи. Она, все равно, была существенно модифицирована для обеспечения нормальной жизнедеятельности в условиях низкой гравитации и замкнутого пространства. Вас, если вы согласитесь на наше предложение, мы также модифицируем. При этом вы можете сохранить основную часть своей биологической идентичности – приведение к одному виду совершенно не критично.