- Это потрясающе… - прошептала разомлевшая на кровати Яна, когда по бокам от нее бухнулись на эту же самую кровать только что закончившие совокупляться Эррил и Зик.

- Обычный освежающий трах, - тяжело дыша после мгновения назад пережитого оргазма, заверила обсидиановую драконессу Зик, и сладостно вздрогнула от очередной судороги, которой ее нутро выталкивало из себя избыток семени Эррила.

- Для Яны наши развлечения в новинку, - улыбнулся Эррил, поворачиваясь на бок: так ему открывался замечательный вид на обеих дракониц.

- Да, - стеснительно кивнула Яна. Впрочем, она все время, что троица провела в интимных играх, стеснялась так, что даже не верилось, что обсидиановая - половозрелая самка, - Это потрясающе! Я все чувствовала, каждой своей клеточкой внутри…

- Ой, говоришь так, будто Звезда после очередного апгрейда аватары. Конечно, ты все чувствуешь – ты же самка! И Эррил в нас хорошо, на совесть засаживал – видно, что самца мы возбуждаем, - фыркнула Зик, тоже переворачиваясь на бок, и укладывая свою левую руку на живот Яны, - Вот только, почему тот самец сейчас остановился? Эррил, ты чего Яну не мацаеш? Вон, перед тобой самка совсем беззащитная на спине лежит! Раз лениво после ебли, то хоть одной рукой ей сиськи пожмакай – покажи самочке, что она красивая!

- Зик, дай отдышаться. Вас двое, а я - один, - улыбнулся напористой зеленой белый дракон.

- Мне пока хватит: один раз в парадную, и один через черный ход – для первого раза это, даже, много, - улыбнулась в потолок обсидиановая драконесса, зажмуриваясь и прислушиваясь к себе, - Зик, это, правда. Для меня такие ощущения в новинку. Я, ведь, почти ничего из того, что сегодня испытала, не должна чувствовать. У нас совсем другая иннервация, гораздо более бедная: почти один только клитор… Интересно, как вы рожаете? Нет, нет!.. Я знаю, как. Просто, восхищаюсь генетиками… Они проделали, поистине, огромную работу, и создали шедевр.

- Так, Яна, давай, рассказывай: что там у вас, Создателей, не так? А то леди Ариса тогда нам все мозги про вас прожужжала, нихвоста толком не разъяснив, - зеленая драконесса приподнялась на локте над кроватью, а ее рука скользнула с живота на промежность обсидиановой.

- Зик! Я не готова! Не три же раза подряд! – взвизгнула обсидиановая драконесса, когда пальцы зеленой прошлись по ее женским губкам, и, обхватив «кнопку» клитора, юркнули в глубины драконессы.

- Почему нет? Ты, Яна – зрелая самка: вреда не будет. Наоборот, спать будешь крепче, - вместо Зик, фыркнув почти в нос обсидиановой, ответил белый дракон. И лизнул драконессу в щеку, после чего присоединил свои пальцы к ласкам зеленой, - А расскажешь нам – мы попридержим игру. Чтобы тебя для меня хватило.

- А его – на меня, - хихикнула Зик, замедляя ласки для обсидиановой (та охнула), - Так, чем вы от нас отличаетесь?

- Многим. Всего и не перечислю, - обсидиановая снова зажмурилась, позволяя двум другим драконам ласкать ее детородную щель и чуть внутри самой драконессы, - Чувствую себя грязной извращенкой…

- Кто бы говорил, любительница под хвост, - Зик запустила свои пальцы чуть глубже в обсидиановую (тем исторгнув из ее горла испуганное, но весьма довольное «Ох!»).

- Зик, ты сама любишь, когда я тебя в попу люблю. Даже со льдом в запасной дырочке после наших марафонов готова отлеживаться, - улыбнулся зеленой белый, и, вытесняя ее пальцы из глубин Яны, обратился к обсидиановой, - И все же? Хотя бы в том, чем мы сегодня играем?

- Иннервация. У драконесс чувствительно все: и вульва, и клитор, и само влагалище, и матка, и ее трубы, и, даже, яичники. Я сегодня чувствовала тебя всем, что у меня есть. У нас все не так: только клитор, а остальное – или не чувствительно, или по остаточному принципу: постольку, поскольку, - обсидиановая, явно, была благодарна белому за то, что тот ослабил сладкую пытку ее женственности, - Или то, как ты любил меня в попу. У вас, как часть прямой кишки, есть кишка преддверия, а у нас ее нет – у нас все это грязно и куда как неудобнее.

- Звучит заводяще, - зеленая оставила киску обсидиановой самцу, а сама схватила одной рукой ее грудь, и попыталась поцеловать любовницу в губы. Обсидиановая вывернулась из-под поцелуя, и недовольно фыркнула на зеленую, - Яна, ты и это не любишь? Ну, ты и привереда!..

- Зик, люблю. Но с тобой – нет. Я уже поняла, что тебе только дай кого-нибудь за что-нибудь схватить… - фыркнула обсидиановая. Однако, больше играм ни дракона, ласкающего ее женственность, ни драконессы, пальцами мнущей ее грудь, не сопротивлялась, - В общем, конечную часть кишечника у вас очень сильно изменили. Официально: чтобы избежать проблем с кровоснабжением, от которых страдаем мы. И честно скажу, очень страдаем. Неофициально же, думаю, именно для этого.

- А ты еще говорила, что в архивах что попало навалено, - мурлыкнула зеленая, предпринимая новую попытку поцеловать обсидиановую, - А сисечки у тебя не хуже моих: упругие.

- Бюст тоже изменили: у вас развитый соединительнотканный скелет жировых подложек молочных желез, которого у нас нет. Поэтому у вас ничего не обвисает и груди всегда упругие. А еще вашим мужчинам очень сложно повредить грудную стенку, - обсидиановая снова увернулась от поцелуя зеленой, - Вообще, те изменения, которые я перечислила, они у всех нами сконструированных видов в двуликом. Просто, выражены в разной степени… И с кое-чем у драконом, кажется, генетики перебрали: такие маленькие груди у вас именно оттого, что чрезмерно выражен их соединительнотканный скелет. В остальном же, вы – лучшее, что генетикам удалось извлечь из перелопачивания биосфер наших планет и создать самим.

- А почему вы сами не стали пользоваться всеми этими улучшениями? – зеленая наконец-то перестала пытаться поцеловать обсидиановую. Вместо этого она, игриво вильнув задом, поднялась на четвереньки, и перетекла в новую позу: сидя на коленях за своей темной любовницей так, чтобы голова той лежала у нее на коленях, - Эррил, хватит прелюдий – вставляй! А ты, Яна, раздвигай! Пока Зик на вахте, все ебутся!

- Для меня это будет слишком, - закусив губу, возразила обсидиановая, но послушно раздвинула бедра (между которыми, благодаря ласковым пальцам любовников, уже натекло изрядно влаги), - Зик, а почему ты, думаешь, что не пользуемся? Просто, я принадлежу к самой нашей консервативной ветви. До недавнего времени принадлежала… Эррил, пожалуйста, поосторожнее! Я… Ах!

Белый дракон, уже несколько секунд как спустившийся с кровати и обеими ногами твердо стоящий на полу, аккуратно подхватил обсидиановую под бедра, и, чуть приподняв ее, вошел в драконессу. Та глубоко вдохнула от избытка чувств, а ее крылья вновь раскрылись (благо, номер обставляли драконы же - места для драконьих крыльев вокруг было оставлено предостаточно).

- Дай несколько секунд. Я снова привыкну, - выдохнула обсидиановая самка, «прислушиваясь» к новым-старым ощущениям внутри. Дракон возражать не стал.

Драконесса чуть поелозила тазом, поудобнее устраивая член любовника внутри себя, и, через несколько секунд решив, что ее все устраивает, глубоко вдохнула и кивнула белому дракону. Тот все прекрасно понял, и начал свои движения нежно, медленно вводя самку в свой любовный ритм. Зеленая же хихикнула, и, зажав голову обсидиановой ногами, наклонилась и поцеловала товарку по полу в губы. Яне не оставалось ничего иного, как принять игру Зик. Пока ее любовник постепенно ускорял движения, заставляя мысли драконицы путаться.

***

Граф и Леора подошли к станционному кафе в условленное время. Зик, конечно же, опять задумала какою-то выходку. Но опаздывать драконья пара не собиралась даже на очередное сумасбродство техник-шефа. В первую очередь, на очередное ее сумасбродство. Как показывал опыт, потом, когда первые эмоции схлынут, а зеленая отшутится от своих товарищей по экипажу, тем перебив у них желание намотать хвост техник-шефа на ее же крылья, очередное дурацкое приключение превратится в очень приятные воспоминания. И, кажется, драконы не ошибались: при входе их уже ожидала зеленая драконесса, даже не пытающаяся скрыть свое возбуждение.