– Мам, Татьян, идите кто-нибудь в баню, – прокричал он в открытую дверь. – Я за Петровичем.
– Хорошо, собираюсь, – ответила супруга.
Темнело рано. В окнах дома Владимира горела свеча. Хозяин сидел за столом и что-то паял, пуская струйки дыма. Дмитрий стучать в окна не стал. Зашел в дом и потопал, чтобы Петрович ощутил колебания. Тот повернулся на звук и посмотрел на Дмитрия поверх очков.
– Добрый вечер, Владимир. Пришел позвать в баню, – громко, разделяя слова и следя за артикуляцией, произнес Дмитрий.
– Я слышу немного. – Петрович усмехнулся. – Спасибо, приду. Сейчас только допаяю схему.
– Я подожду. – Дмитрий присел на стул. – Что за изобретение?
– Контроллер, отключающий и включающий питание от ветряка в зависимости от силы ветра. Примитив, конечно, но по нашим временам полезная вещь, освобождающая от необходимости сидеть возле рубильника.
– Здорово, – оценил изобретение Дмитрий. – Вам надо ученика взять, чтобы науку передать.
– Умный человек сам ищет учителя, так что насильно никого звать не буду.
– Владимир Петрович, тоже хотелось бы у себя во дворе ветряк поставить, чтобы в розетке электричество было.
– Сейчас не до частных заказов, колхоз обеспечить надо, чтобы люди работать могли. Дояркам нужен свет, рацию надо сделать, чтобы круглосуточно работала, давай после Нового года эту тему поднимем. У тебя же велик есть и сын еще мелкий, пусть он генератор крутит.
– Так мы и делаем. – Дмитрий улыбнулся. – Но его работа нам слишком дорого обходится. – Он подумал и продолжил. – Председатель из района пиво привез. Угостил меня. Так что после бани размочимся пивком.
Владимир посмотрел на Дмитрия.
– Я не ослышался? Ты сказал пиво? – спросил он.
– Да, не ослышались. Представляете, они сохранили его производство. Даже солод сами научились делать.
– Хм, ладно, завтра доделаю. – Владимир выдернул паяльник из самодельного удлинителя на деревянных изоляторах и отложил его в сторону. – Пойду одежду возьму, мыло и полотенце.
– Мыло у нас свое, – предупредил Дмитрий.
Петрович собрался за пару минут. Они вышли на свежий ночной воздух. Из темноты двора доносился подсвистывающий ритмичный звук.
– Похоже, ветряк надо смазать, – заметил Дмитрий.
– Это я, наверное, из-за своей глухоты не слышал, что подшипник свистит. Завтра смажу. Я его туда поставил временно, даже не проверил, осталась смазка или нет, а он работал отлично, я и забыл. Это все ураган виноват, нагрузил механизм. Тока давал просто завались, но износился под такой нагрузкой. Надо будет продумать этот момент и сделать герметичный кожух.
Они зашли в дом к Липняковым. В отличие от дома Владимира, пропахшего канифолью, у них пахло едой и уютом. Татьяна уже сидела в гостиной и сушила волосы полотенцем.
– Добрый вечер, Владимир! Чай будете? – спросила она громко.
– Спасибо, Дима обещал пиво, но это после бани. И я стал немного слышать, – предупредил он.
– Ой, простите, а я ору по привычке, – смутилась Татьяна. – Мама сейчас придет, и вы пойдете.
– Данил вернулся? – поинтересовался Дмитрий.
– Зашел со своей кралей, сказал, чтобы не ждали, и снова ушел.
– Жених с душком, – посмеялся отец. – Ладно, как хочет.
Вскоре пришла мать, раскрасневшаяся как помидор. Села на стул и стала обмахиваться полотенцем.
– Вот ты раскочегарил, сынок. Больше ста градусов. Чуть не угорела. Вам в такую баню можно, Владимир Петрович? Ах, да, здравствуйте! – почти выкрикнула она.
– Здравствуйте, Мария, и с легким паром. Ничего, я из теплых краев, к жаре привычный. У меня появился слух, не очень хороший, но кое-что слышу.
– Ну слава богу, а то не накричишься. Идите, пока свеча не прогорела.
Владимир Петрович ушел. Из спальни вышел Арсений с книгой и сел под свечку.
– Что читаешь? – поинтересовался отец.
– «Тайна двух океанов». – Сын показал обложку.
– Моя книжка. Я тоже ее в твоем возрасте читать начал. Там все странички загнуты моими детскими ручонками. Интересно?
– Пока не очень, – честно признался Арсений. – Мальчик какой-то дебильный. Зачем он полез в подлодку прятаться?
– Он же пионер. Они были очень активными детьми, всем интересовались, всюду совали свой нос, хотели все знать и во всем участвовать. Это даже хорошо, когда ты активен в созидательном смысле, а не в социальных сетях. – Дмитрий встрепенулся. – Чего это я о них вспомнил? Как давно это было. Логины, пароли, профили, кто сейчас об этом помнит? А ведь прошло не так много времени.
– А дикари на каких-нибудь островах живут и ничего не знают, – предположил Арсений.
– Согласен, у них ничего не поменялось в жизни, а у нас разруха. Даже завидно дикарям. Хотел бы я на пару годков смыться на остров и переждать тяжелые времена. – Дмитрий вздохнул: – М-да.
Он представил, что ситуация в стране, вызванная эпидемией, растянется на десятилетия последствий. Что он умрет, так и не увидев, как по дорогам снова колесят машины, как люди общаются друг с другом на расстоянии, как работает власть из общего центра.
Супруга разожгла окопную свечу и поставила на нее чайник. Рядом положила высушенную метелку душицы, мяты и маленькую горстку настоящего черного чая.
– Чая осталось на пару заварок, – горестно сообщила она.
– Ой, да велика беда, – ухмыльнулась Мария. – Наша трава в сто раз полезнее.
– Это, мам, не просто чай, это связь с прошлым, ностальгия. Еще одна ниточка оборвется.
– Оборвется и оборвется. Значит, такие были времена, что не смогли справиться с проблемой. Когда бы вы еще ко мне на три месяца приехали? – Мария посмеялась. – Городские были, всегда в делах.
Хлопнула входная дверь.
– Уфф, напарился. – Вошел краснолицый Владимир. – Вот это банька, сто лет так не прогревался.
– С легким паром, – поздравили его Липняковы по очереди.
– Спасибо. – Владимир Петрович без сил упал на край дивана.
– Теперь моя очередь, а потом по пивку. – Дмитрий взял полотенце, чистые вещи и направился к выходу.
– Не задерживайся, – попросил его Владимир.
– Ну, уж нет, я тоже хочу прогреться.
Дмитрий вышел на улицу, постоял с минуту, чтобы немного промерзнуть. Любил момент, когда раскаленный воздух встречался с замершим телом, вызывая гусиную кожу от приятных ощущений. Со стороны двора Петровича отчетливо доносился ритмичный свист, или скорее скрежет подшипника ветряка. Как будто он стал громче. Дмитрию подумалось, что Нэбутори с голодухи добралась до смазки и подшипники теперь крутились по сухому металлу. Майор рассказывал, что такое уже началось, но слишком далеко от них. Без транспорта скорость распространения новых мутаций микроба существенно снижалась и становилась избирательной, завися только от ветра. Но у них как раз прошелся ураган, который вполне мог нести в себе измененную версию микроорганизма.
Дмитрий хорошо прогрелся, потом помылся, смывая с себя мыло водой, оставшейся от замоченного березового веника. Оделся и вышел на улицу. Снова постоял, теперь уже наслаждаясь обратным эффектом, когда разгоряченное тело приятно охлаждалось холодным воздухом. Изо рта шел пар. В эту ночь температура впервые могла опуститься ниже ноля. Он отметил, что ветряк больше не скрипел.
Захватил охлаждающийся на улице кег с пивом и зашел домой.
– Та-дам, а вот и главный виновник нашей помойки (имеется в виду мытья), обнаженная звезда сцены, пивная бочка. – Дмитрий закатил ее и поставил у стола.
– Давай скорее, а то Владимир Петрович отказывается даже воду пить, чтобы не испортить эффект, – попросила мать.
– Неси трехлитровую банку, – поторопил ее Дмитрий.
– Банки закончились, есть бидончик.
– Давай бидончик.
Мать принесла белый эмалированный бидон с рисунком про журавлей. Дмитрий нацедил в него светлого пива под самый верх.
– Это наша доля, остальное бойцам. – Он откатил запотевший кег в угол.
Разлил по бокалам и раздал. Петрович долго водил носом над пеной, наслаждаясь ароматом напитка.