А сейчас… Бросаю взгляд на настенные часы. Половина первого. Неужели никто не должен отдыхать, пока не спит начальство? Ну нет… Тимур строгий начальник, но не деспот же!

– В такое время больше не смей мне звонить, – тем временем продолжает муж, не оборачиваясь, а я так и стою, даже не дышу, чтобы не обозначить свое присутствие.

Зачем? Сама не знаю. Интуиция, предчувствие? «В такое время больше не смей мне звонить», – эхом отдаются слова Тимура.

Я не хочу принимать мысль, от которой даже дышать не смогу, от которой просто-напросто сердце разорвется в клочья. Он разговаривает с женщиной. Не просто с какой-то женщиной, а с той, о которой я не должна знать.

А о ком не должна знать жена? Ответ очевиден…

Открываю глаза, будто меня кто-то толкает в бок, и смотрю на спящего Тимура. Лежу долго, рассматриваю мужа так, словно стараюсь запомнить, будто вижу в последний раз. Каждая чёрточка, каждый изгиб так знакомы, все такое родное и любимое.

И неужели он мог мне изменить?

Вчера я так ничего ему и не сказала. Мне нужно было переспать с этой мыслью, не действовать сгоряча, не набрасываться с обвинениями на эмоциях.

А если я не права? Если опять надумала? А Тимур бы покрутил пальцем у виска, точно решив, что я сошла с ума. И ещё я бы осталась виновата, что не доверяю мужу. Сделала какие-то выводы по коротким фразам в телефонном разговоре, а не на горячем поймала.

Прикрыв глаза и выдохнув, поднимаюсь и набрасываю халат. Чашка двойного эспрессо мне сейчас точно не навредит.

– Валерия Константиновна, – удивляется Инна Павловна, увидев меня, – вы сегодня рано. Вам нездоровится?

Неужели вид мой настолько плох? Вроде бы в зеркало смотрела, когда расчесывалась перед выходом – ни синяков под глазами, ни припухлостей. С чего домработница делает такие выводы – загадка.

– Все в порядке, Инна Павловна, – отвечаю, запустив кофемашину. – Просто не спится.

– Завтрак будет только минут через двадцать.

– Не торопитесь. Тимуру Руслановичу выходить только через час, – напоминаю я и, взяв чашку, выхожу на террасу.

У меня есть время, чтобы немного подумать, что сказать Тимуру. Возможно, спросить, с кем он ночью разговаривал. Главное – без скандалов и истерик. Все же мы цивилизованные люди.

Опускаюсь в плетёное кресло и только делаю глоток, как телефон в кармане отдает короткой вибрацией. Это кто же в такую рань?

Отставив чашку на столик, достаю смартфон и в удивлении смотрю на сообщение от своей институтской подруги. Наверное, только с ней я и поддерживала связь после окончания учебы. Юлька, как и я, не работала по специальности – она вроде ушла в программирование, по крайней мере, что-то связанное с компьютерами. Я в этом понимала мало, хоть и была достаточно уверенным пользователем. Рабочий график у Юли был свободным, поэтому мы могли встретиться в любое время на кофе или обед. Но не в такое же…

«Лерик, позвони, когда проснешься».

Не раздумывая, я набираю номер подруги и после ответа, даже не поздоровавшись, спрашиваю:

– Юля, что случилось?

– И тебе доброе утро, – говорит она. – А почему что-то должно случиться?

– Знаешь, когда получаешь сообщения или тебе звонят среди ночи или с самого утра, то не ждёшь ничего хорошего.

– О, Лер, да это у тебя, судя по голосу, что-то случилось, – быстро раскусывает мое настроение Юля. – Давай-ка встретимся в нашем кафе на завтрак и вкуснейший капучино.

– Давай в часов девять, – подумав, предлагаю время.

Как раз и собраться успею, и доехать. Ещё же Тимур… Хотела с ним поговорить.

Я предупреждаю подругу, что если возникнет что-то непредвиденное, то я ее предупрежу.

Но разговору сейчас случиться не суждено. Только я возвращаюсь в кухню с пустой чашкой, как появляется муж уже в костюме, на ходу поправляя галстук. Видно, что он торопится – все на бегу, постоянно смотрит на экран телефона.

– Доброе утро, – кивает мне и Инне Павловне, берет уже приготовленный домработницей кофе и делает два глотка, не садясь за стол.

– Тимур Русланович, завтрак?

– Простите, убегаю. Срочные дела, – разводит руками, уже глядя только на меня.

– Но я хотела с тобой поговорить, – выхожу следом за ним в прихожую.

– Лер, на объекте какое-то ЧП. А мне надо туда приехать первым. Давай вечером поговорим.

Я получаю поцелуй в щеку, и Тимур, уже прижимая к уху телефон, выходит за дверь.

Вот и поговорили. Можешь, Лера, ничего не планировать, все равно будет так, как решил он.

– Валерия Константиновна, завтрак? – выглядывает из кухни домработница и зовёт меня, пока я стою столбом и пялюсь на закрытую дверь.

– Спасибо, не сегодня.

– Ну как же так? – под причитания Инны Павловны иду наверх, чтобы собраться на встречу с Юлькой.

Подъезжаю к нашему любимому кафе за пятнадцать минут до назначенного времени, но подруга уже здесь и с умным видом изучает меню, которое мы знаем наизусть.

– Привет, – здороваюсь и отодвигаю стул.

– И тебе не хвора… – Юлька не договаривает фразу, а хмурится, вперив в меня внимательный взгляд. – Рассказывай, – вздыхает.

– Ты случаем в экстрасенсы не переквалифицировалась? – смеюсь я.

Не хочу снова углубляться в свои мысли, пока все точно не выясню. Но с Юлей не то, чтобы шило в мешке, там пылинку не утаишь.

– Ты тему-то не переводи, Лерка. Колись, с Тимуром поругалась впервые за столько лет?

Ответить не успеваю. К нам подходит официант, мы делаем заказ, пока ждём, я быстро выпаливаю одну лишь фразу, а то могу и передумать:

– Мне кажется, у Тимура любовница.

– Вот те раз! – возмущается Юлька и хлопает ладонью по столу. – У московских мужиков обострение какое? Может, ретроградный Меркурий, Венера в козероге или магнитные бури?

– Не поняла… – реакция подруги меня удивляет, а через секунду до меня доходит: – Хочешь сказать, что твой… – делаю жест. – Что он ходит налево?

– Ну, – разводит Юля руками, – на бабе я его не поймала, по ночам никто не звонит, но что-то не то. Вот назови это женской интуицией или ещё как, только определенно что-то не то. Так, а у тебя что? Рассказывай давай.

Я мужа тоже ни на ком не ловила, но понимаю, о чем говорит подруга. Вот это «что-то не то» и мне не даёт покоя. И я рассказываю об отрешённости Тимура в последнее время, о постоянной занятости на работе, о ночном звонке. Может, хоть Юлька мне скажет, что я спятила и это все пустые домыслы. Но, выслушав меня, подруга задумчиво тянет, постукивая ногтями по столешнице:

– Да, дела… Но ты молодец, Лерик, я бы, наверное, сразу начала швырять посуду в стену. Давай так, – поднимает вверх палец, и межбровная складка на Юлькином лице разглаживается. – Надо все узнать точно, а потом уже что-то предъявлять.

– Но как? – не понимаю я. – Рыться в телефоне, пока Тимур в душе? Прости, Юль, но это отвратительно.

– А спать с другой, потом приходить к жене в кровать ложиться, по-твоему, нет?

От этих слов меня мутит. Прижимаю руку к груди, жалея, что мы уже съели свой завтрак.

– Хватит, – качаю головой. – Надо просто поговорить.

– Как хочешь, – Юлька поднимает руки в жесте «сдаюсь». – Но ты знаешь, что люди умеют лгать. Не все такие, как ты, Лер. Ладно, полечу я домой, надо сегодня до полуночи кое-что доделать.

– Я тоже иду, – поднимаюсь следом за ней.

Расстаёмся на парковке, но уезжать я не спешу. Положив подбородок на сцепленные на руле руки, смотрю, как Юлькина машина выезжает на проспект и скрывается из виду. А может, это не у московских мужчин проблемы, а у женщин? Массовый психоз, например? Или тоже какой-нибудь ретроград?

На соседнем сиденье подаёт сигнал мой телефон. Тянусь за ним и открываю сообщение с неизвестного номера. Думаю, что это какая-то очередная рассылка от магазинов или банков, но там лишь одна фотография…

– Что же ты с нами делаешь, Тимур? – шепчу, понимая, что изображение становится нечётким от выступивших слез.