— Откуда знаешь про договор? — прорычал Малюта утробным и совсем нечеловеческим голосом.

— Так, я же уже сказала, отец мне много чего рассказывал — сказала Василиса и как бы невзначай развязав платок, стянула его с головы.

Получившие свободу, огненно-рыжие волосы свалились на плечи, а конец косы, едва не достал до земли. Этот поворот подействовал на присутствующих по-разному. Колдун принялся чесать голову. В глазах его сына появился зелёный огонёк. А Малюта выронил кинжал и поклонился в пояс.

— Значит, жива Василиса, внучка Ивана — проговорил он с явным облегчением. Затем с подозрением уставился на меня. — А ты богатырь, чьих будешь. Отца я её хорошо знал. Ты на него непохож. Да и молод ещё. Если ты из боярского рода Царьгорода, то скажи, какого именно. Остальное я сам вычислю.

— Нет, Малюта, я в Царьгороде никогда не бывал. Да и род мой тебе точно неизвестен. А в остальном. Я же говорил, просто попутчик Василисы. Хочу ей помочь, с этой напастью справиться — ответил я и указал в сторону города.

После этого все застыли и только призрак Парацельса продолжил нервно летать по кругу и цокать языком.

— Богатырь, а ты знаешь, сколько за её руку сейчас городские князья серебряных рублей дают? — неожиданно спросил колдун и я невольно напрягся.

— Думаю раз в десять больше, чем я тебе заплатил за поход сюда — предположил я. — Только как ты заметил, серебро и золото у меня и самого имеется. А кто её тронет, тому точно несдобровать — пригрозил я.

— Внучку Ивана никто здесь пальцем не тронет. Я своё слово, данное её деду много лет, держу и предавать на старости лет, точно не собираюсь — истово пообещал Малюта и, подобрав кинжал, грозно посмотрел на своих.

— Да и я речь завёл, не для того, чтобы её продать подороже — добавил колдун. — Просто хотел напомнить. Морские конунги не дураки и эту цену царской внучки, тоже знают. А ещё, многие из них, давно желают свою личную царствующую династию начать. А ты Василиса, уж не обижайся, но для них, ты как подарок. Так что царской внучке к ним являться лично на переговоры, никак нельзя. Иначе уйти целой, тебе даже богатырь не поможет. Ну а мы, вслед за тобой в полон попадём, как подарок на свадьбу.

— А ведь колдун прав — неожиданно подал голос Парацельс, когда все призадумались. — Василиса, уж больно лакомый кусок. За неё конунги и сами могут передраться. Стать настоящим морским королём на островах, наверняка каждый хочет. А жена из известного рода Белоградских царей, так это то, что закроет рот всем окружающим.

— Те, с кем я на разговор пойду, меня давно знают и подобного непотребства не допустят. — Василиса говорила уверенно, но я уловил тень сомнения, промелькнувшую где-то на заднем плане. — Да и выхода другого у меня нет. Надо идти и разговаривать, иначе сначала варяги град Владимир разорят, а потом и дальше драккары двинут. Да и если уж на, то дело пошло, ради возвращения конунгов в морской осколок, я готова на многое.

Конечно, она не объявила в открытую, что согласна принять сватов, одного из конунгов. Тем самым осчастливив один из морских кланов, но намёк я понял и от этого мне стало не по себе. Зубы скрипнули от злости, а ноздри невольно раздулись.

Все остальные тоже считали намёк. Колдун с сыном одобряюще покивали, а бывший царский палач Малюта, недовольно запыхтел.

— Извини Богдан, но мне надо внучке Ивана застарелый должок отдать. Мы, конечно, с тобою не один пуд соли сожрали, но если она к конунгам пойдёт, то и я с ней, вплоть до самого конца.

Колдун с сыном переглянулись, и до меня донеслись отзвуки беззвучного диалога. Я напряг божественное восприятие, но понять его суть так и не смог. А через десяток секунд парочка снова развернулась к нам с Василисой.

— Ну что же, тогда и мы с вами сходим. Но только плату возьмём двойную. Помочь справиться с нашествием на речной осколок, это, конечно, хорошо, но новый угол для родни, сам себя не купит. А в связи с тем, что я сегодня узнал, понял, угол должен быть крепким и желательно находиться, в самом глухом месте Белоградья.

На том и порешили. После совещания на берег с ладьи выкатили большой котёл. И пара членов команды начали готовить на огне нечто рыбное и безумно ароматное.

Несмотря на большое расстояние до города, стоило мне влить в зрение несколько крупиц энергии, и глаза смогли оценить происходящее на белокаменных стенах. И судя по тому, что я видел, с наскока город варяги взять не смогли. Деревянные пригороды превратились в пепелище, а у берега догорали три драккара, видимо, подожжённые защитниками.

Ещё одно судёнышко было вынесено на берег и перевёрнуто. С помощью умелых плотников, его превратили в подобие передвижной бронированной черепахи, оборудованной настоящим стенобитным тараном. Похоже, изначально конструкция предназначалась для взлома городских ворот.

Варяги смогли дотащить стенобой до наполненного водой рва, но дальше их планам помешал поднятый мост и небольшой уклон. Сейчас, в перевёрнутый драккар, периодически втыкались горящие стрелы, которые по идеи обязаны его поджечь, но по какой-то причине не поджигали.

Вид деревянной конструкции, контрастировал с окружающим его дымящимся пепелищем. Дерево явно чем-то обработано и, скорее всего, защищено ворожбой. После приступа варяги забрали своих убитых и убрались на противоположный берег зализывать раны.

— Чего глядишь, богатырь, ни хрена же отсюда не видно? — спросил подошедший Малюта. Затем он уселся на повреждённый борт ладьи, и уставился на Василису, которая ловко вырисовывала белилами линии на круглом варяжском щите. — Внучка Царя, а ответь-ка мне, чего мы ждём и зачем ты рисуешь на щите эту страхолюдную зверюгу?

— Это саблезубый медведь, такие водятся только за Царьгородом в лесной долине. На личном вымпеле моего папеньки именно такой изображён. Под этим вымпелом мы жили на варяжских островах. Под этим вымпелом конунги отца признавали. С ним на щите он в походы ходил.

— Ну дальше можешь не продолжать, я хоть и стар уже, но всё понял. Значится этим знаком теперь мы обозначаться будем, когда к варягам поплывём, чтобы нас значится сразу стрелами, не истыкали и на таран не взяли. — Убивец понизил тон, словно опасаясь, что его слова услышат чужие уши. — Василисушка, ну а ещё чего мы тут выжидаем? Рассвет полчаса назад речной осколок разукрасил. Мужики уже и поели, а некоторые даже прикорнуть немного на травке успели. А теперь сидят без дела, да начинают мысли нехорошие в голове из одного пустого угла в другой угол гонять. Ты пойми, ожидание неминуемого, это хуже, чем сразу и не раздумывая в пекло лезть — полушёпотом сообщил бывший царский палач, намекнув на начавшиеся перешёптывания команды.

— Понимаю о чём ты, но именно сейчас в пекло лезть нам не с руки. Конунги только с проигранного боя свои малые хирды вывели. А у варягов после такого в жилах кровь дюже горячая кипит. Она немедля отмщения просит и заставляет делать глупости. Пусть часок поостынут, хмельным медком раны да глотки зальют. Начнут для своих убитых товарищей плоты погребальные колотить да дрова для сжигания заготавливать, вот тогда-то мы на свет божий и вылезем да себя им предъявим — спокойно ответила Василиса и я невольно ухмыльнулся, оценив её рассудительность.

А буквально через пару секунд на вершине надвратной башни появился чернобородый мужик. Длинные одежды, обереги, амулеты на шее, посох и тёмная аура, намекали на колдовство.

Скинув с головы капюшон, дядька плюнул на ладони и покрепче перехватил посох с огромным куском янтаря, вставленном в оголовье. Затем воздел светящееся на солнце, навершие вверх, зашевелил губами и принялся чертить перед собой замысловатые фигуры.

Для всех остальных людей, наблюдающих со стороны за процессом чародейства, колдун просто махал посохом. Я же в отличие от остальных, видел тонкую вязь линий, остающихся в пространстве. Кроме этого, особое зрение позволяло уловить содрогания воздушных масс, идущее от раскрывающихся губ колдуна. Эти колебания, входили в резонанс с мерцающими линиями и укрепляли наведённые чары.