Выдыхает дым, блаженно прикрывая глаза.

– Я увлечён ею, – сухо выдаёт генерал.

Видар резко распахивает глаза, внимательно всматриваясь в черты лица определённо обезумевшего друга.

– Увлечён? Стало быть, ждёшь моего тёмного благословения? – ядовитая интонация буквально пропитала голос.

«Увлечён! Увлечён демон дери этого Баша! Она очаровала его, опоила, околдовала! А что дальше? Видение станет явью, а мой брат совсем ослепнет?»

– Ты не понимаешь, Видар!

– Да, уж куда мне! – вспыхивает король.

– Я пропал только, увидев её! Будто ослеп… Она недосягаемая, недоступная… Я не посмею ей признаться в симпатии…

– Баш, ты все уши прожужжал мне по поводу родственных душ, и ты хочешь утверждать, что она – твоя?

Видар изо всех сил старается вразумить друга без особых насмешек и колких слов.

Хотя на деле хочется хорошенько съездить ему стулом по морде. Вляпаться в маржанку! Из дома Бэримортов! В Верховную! Сущее пекло, самоубийство, полнейшая идиотия.

Сердце бешено стучит, кровь прилила к вискам. Всё то, что он чудесным образом сдерживал в подземелье вдруг разлилось по всему организму, в очередной раз отравляя органы.

– Даже если и так… Она – королевских кровей, я – военный. Её кровь не смешать с моей. С герцогской – да, – дёргает носом Себастьян. – Она достойна королей.

– К слову об этом… Сегодня у тебя есть возможность проверить – родственная ли она тебе душа, – хитрость сверкает в глазах Видара.

Себастьян удостаивает друга вопросительным взглядом.

– Не думаешь же ты, что ведьма и хозяин Долины Слёз едут только ужинать? Хаос, Баш! Ты столько пережил, а твоя наивность в вопросах любви до сих пор при тебе!

Генерал делает затяжку.

– Он будет обязан на ней жениться. Нельзя без последствий компрометировать честь девушки из высшего света. Таковы Непростительные законы Священных Тэрр, – выдыхает он дым.

– Да простит меня Хаос, он как малый ребёнок, – бурчит под нос Видар, снимая с себя камзол и небрежно откидывая его на другой конец стола.

На улицах начинает зажигаться свет.

– По твоей логике, Баш, я давно должен был жениться на Кристайн. Ещё в лет сто шестьдесят, будучи несовершеннолетним, – весёлый смешок слетает с губ Видара. Он зажимает сигарету губами, закатывая рукава рубашки. Выдыхает дым, не выпуская сигареты. – Да и половина герцогов Первой Тэрры слыли бы женатиками, а не холостяками.

– Это отвратно звучит, Видар.

– Странно слышать от военного. Забыл, как развлекался в людском мире?

– Для них – это норма. Для нас – преследуется по закону королевскому и закону чести.

– Довольно двулично, брат мой. В любом случае, не пойман – не вор. А пойман – окольцован на всю жизнь. Если мне удаётся столько лет скрывать связь с Кристайн, то канцлер с ведьмой и подавно скроют свои пошлые делишки.

– Ты думаешь, она может с первым встречным?

– Ну, ты же можешь с первой встречной… – хмыкает Видар, опираясь локтями на колени.

Гнетущее молчание вплетается в сигаретный дым, и в нём король старается успокоить бешенное биение сердца.

– Почему отказался от женитьбы на Кристайн? – спустя несколько минут спрашивает Себастьян.

Из его уст имя герцогини сродни грязному ругательству.

– Я не могу расстроить тебя!

Видар ярко улыбается, оголяя ряд верхних зубов с остро выраженными клыками. Очаровательные ямочки играют на скулах, а вокруг глаз образуется несколько морщин.

– Придурок! – подхватывает его настроение Баш, покачивая головой. – Но я правда её на дух не переношу.

– Знаю, – ухмыляется Видар.

И ему хочется поделиться с другом о видениях, связанных с Эсфирь. Хочется узнать мнение. Но он молчит, принимая ещё одну сигарету. Знает, что мнение Себастьяна будет предвзятым. Знает, что сейчас, в период ослеплённости, он слишком много копается в мыслях, чувствах. Бесконечный самоанализ и самокопание Себастьяна иной раз доводили Видара до тупой ярости. В то время как закостенелость и бесчувственность короля напрочь выводили из себя генерала.

Видар ухмыляется.

«Вот же придумал! Связь родственных душ…»

Но, если она всё-таки есть, если Себастьян действительно прав, то где находится часть его души? Что делает? Чем дышит? Родилась ли вообще?

Впрочем, размышления об этом пусты и абстрактны. Не стоят и мизинца короля.

Он делает затяжку, запрокидывает голову и медленно выпускает дым…

Долина Слёз слыла одной из самых безупречных территорий Первой Тэрры, что принадлежала маркизу Иррингу Оттланду. Блестящий сердцеед, связываться с ним себе дороже: никто до последнего не мог разглядеть склизкую натуру за прекрасным лицом с тенью романтичной грусти.

Эсфирь было всё равно до него и его рассказов. Её больше поглощала природа владений. Дождь лил стеной. Из описаний маркиза – дождь здесь довольно частый гость, такова особенность территории. Король запрещал вмешиваться в естественный ход природы, а потому жители Долины предпочитали резиновые сапоги лёгким туфлям.

Поместье же было в несколько существенных раз меньше королевского, но, вместе с тем, это придавало уюта.

Возможно мнимый уют навевался непрекращающимся звуком дождя, что барабанил по асфальту, балюстрадам, витражным окнам. А может – Эсфирь просто нравился мрак, окутывающий каждый уголок Долины.

– Вы невероятно красивы, – восхищённо выдыхает Ирринг, когда Эсфирь замирает от вида деревьев: по резным листьям скатывались капли, одна за другой. Так и она: летела в неизвестную бездну с оглушающей скоростью, чтобы разбиться океаном, но превратиться в лужу – в лучшем случае, раствориться – в худшем. – А ещё Вы прекрасно держались, как с королём, так и со знатью Долины. Они будут без ума от Вас, я заверяю.

Аудиенция со знатью прошла более чем успешно: камнями её никто не закидал, но от взглядов кровоточила плоть.

– Благодарю! – Эсфирь оборачивается на него, посылая одурманивающий взгляд. – Без Вашей помощи вряд ли бы вышло.

Небольшая гостиная освещалась языками пламени камина и несколькими свечами. Точно такой же ненавистный огонь горел в глазах короля Первой Тэрры, когда тот с презрением провожал Эсфирь. Он наверняка думал о самых низменных желаниях ведьмы и был не прав, до тех пор, пока Эсфирь не прочла этого прямым текстом в его взгляде. Выводить короля из себя – единственная забава, на которую можно рассчитывать в остатке своей вечности, а потому… Подтверждать опасными выходками слухи – может не только повысить настроение, но и… принести удовольствие, как от гнева короля, так и от нежных рук казначея. Почему-то Эсфирь уверенна в их мягкости.

– Госпожа Эсфирь, могу я задать личный вопрос?

– Разумеется.

– Ваша спина… Вам кто-то причинил боль?

«Столько боли, что твоё сердце бы не выдержало», – усмехается она, совершенно не замечая физического дискомфорта.

– О, не стоит беспокойств, – смиренно произносит, чувствуя, как Ирринг подходит непозволительно близко. – Неудачная тренировка с моими воронами. Очень упрямы и своенравны, противятся Первой Тэрре. Должна признать, они не хотели причинять боль, сама полезла под когти.

– Вы очень сильны, госпожа… – он проводит костяшкой указательного пальца от плеча до шеи.

– Признайтесь честно, Ирринг, я здесь, чтобы пополнить Вашу коллекцию дам?

– Ну, что Вы, госпожа Верховная. Такими, как Вы разрешено лишь наслаждаться, а не пополнять что-то.

– Вы правы, – кивает головой она, шокируя Ирринга. – Вы до одури правы… – Взгляд мерцает хитростью.

– Вам нравится здесь?

– Здесь прекрасно. Вы – чуткий хозяин своей территории, я уверенна в этом.

– Не хотели бы задержаться здесь на пару недель? – Он медленно облизывает губы, жадно ловя каждый её взгляд. – Возможно, узнай Вы меня ближе, Вам бы не захотелось возвращаться к королю… А Советницей можно быть и будучи госпожой Долины Слёз…