— Ну, хватит…— занервничала Аэлита, но я был неумолим.

— Вот смотри, ты сама, рассказывая об этом достойном джентльмене, упомянула про письма из газетных букв. Сама, я тебя на эту тему не наводил. Почему?

«Марсианка» с удивлением посмотрела на меня.

— Да потому, — ответил я за неё, — что было в вашем разговоре нечто такое, тебя подсознательно зацепившее. Поэтому давай про эту часть ваших отношений снова и как можно подробней. Ты ему рассказала о письмах, и…?

Так бывает. Человек начинает повторно рассказывать о чём-то и вдруг обнаруживает новые аспекты происшедшего: слова, поступки, связи между событиями, которые вдруг становятся очевидными, хотя поначалу прошли мимо внимания. Аэлита говорила, часто останавливаясь, видимо, открывала для себя что-то новое. Мне надо было только чуть-чуть помогать ей.

Получалось теперь, что Роберт вроде бы и удивился рассказу Аэлиты о письмах-«страшилках», но удивление было какое-то мимолётное и, какое-то ненастоящее, что ли. Он не сделал никаких предположений по поводу чьей-то неудачной шутки, не попытался успокоить её, а сразу начал нагнетать страху ещё больше. И всё интересовался, что это такое у неё есть, может быть, реликвия какая-нибудь? А его предложение взять на хранение это неведомое сокровище теперь и самой Аэлите представлялось совершенно диким.

— Вот и умница! — похвалил я её за новые открытия. — Теперь понимаешь, что бескорыстием тут и не пахнет?

Аэлита погрустнела. Небось, держала где-то в глубине своих ощущений, что вот нашёлся человек, тонкий, деликатный, который мог бы оказаться настоящим другом, а может и не только… Про друга — это я сам придумал. Не верю ни в какую дружбу между мужчиной и женщиной, да ещё чтобы там не присутствовала хоть капелька чувственной симпатии. Это уж когда тебе за семьдесят перевалит, вот и дружи там… платонически.

— А ещё, — добавила Аэлита, — когда я сказала, что намерена обратиться в милицию, он занервничал и вроде как даже испугался. Теперь я это отчётливо понимаю. Мне даже странной показалась такая его реакция. Начал отговаривать меня, ерунду какую-то говорил, что милиция мне на работу сообщит, слухи всякие пойдут.

Да, дядька становился всё интереснее. Скорей всего, и письма — дело его рук. Но зачем? Неужели пытался таким наивным образом выманить у Аэлиты какую-то важную для него вещь? Но это же совсем по-детски. А вот проникновение в квартиру — это уже что-то похожее на криминал. Только вот к прояснению его личности мы не продвинулись ни на шаг. А уже то, что он эту свою личность скрывает, наводило на мысль о серьёзности его намерений.

Видимо, о чём-то таком подумала и Аэлита.

— Алексей, а как же теперь я?

Надо успокоить женщину. Я недолго пошевелил мозгами и придумал. А что? — Может сработать.

— Не бойся. Твою безопасность обеспечит охранное заклинание. У тебя мел есть?

— Конечно есть! Швейная машинка есть, значит и мел есть.

Странная логика у этих женщин. Где швейная машинка, а где мел?

Хозяйка, видя моё недоумение, сжалилась надо мной:

— А ещё Шерлок Холмс. Выкройки-то на ткани мелом рисуют. Эх, ты.

Ладно, переживём конфуз. Я взял мел и потащил хозяйку на улицу. Она сопротивлялась и всё время спрашивала, какие ещё заклинания, что за детство? Я не отвечал. С наружной стороны уличных ворот, которые и нужны были только для того, пожалуй, чтобы раз в год дрова во двор завезти, размашисто написал: «Я знаю, кто ты».

На недоумённый взгляд хозяйки, зачем ворота испачкал, ответил:

— Вот тебе и охранное заклинание. Теперь он тебя за сто вёрст обходить будет. И дом твой.

— А это ничего, что надо мной соседи смеятся будут?

Ну вот, началось.

— Мадам, а вы на работу с глазами ходите? Я, пока шёл, к вам, такого начитался на заборах и воротах, что наша надпись займёт первое место по безобидности. И вообще все знают, что на заборах пишут совсем не те люди, которые здесь живут. Зато тот, кому надо, всё поймёт. И вообще, пошли пить чай.

Вот так и надо! Сраженная последней фразой, хозяйка не нашлась, что ответить и послушно пошла исполнять команду.

А что, может сработать, снова подумал я. Есть, правда, ничтожная доля вероятности, что этот Роберт — Тимур возьмёт, да и замочит свою подопечную, раз уж она объявила, что знает его. Только такая глупость должна бы посетить его в самую что ни на есть распоследнюю очередь. Покрывать кражу бумажной иконки за три копейки путём совершения убийства — это уж чутка лишковато, как говорят у нас в деревне. Я ещё немного поработал над каллиграфией заклинания, остался весьма доволен своими трудами и пошёл в дом.

Аэлита ходила взад и вперед по комнате, которую я про себя называл «студией» из-за её однообъемности, нарушаемой только лёгкой занавесочкой, и снова «баюкала» заварочный чайник, завернутый в салфетку. Заметив мой изумленный взгляд, пояснила:

— Когда я училась, то наш преподаватель иностранной литературы рассказывал, что так заваривал чай Льюис Кэрролл.

Я задумчиво почесал затылок, вспоминая, кто же такой Льюис Кэрролл? Судя по имени, какой-то англичанин. Потом вдруг вспомнил, что это автор «Алисы в стране чудес» и с чувством процитировал:

— Варкалось. Хливкие шорьки

Пырялись по наве,

И хрюкотали зелюки,

Как мюмзики в мове.

— Здорово! — пришла в восхищение Аэлита, а потом покачала головой: — Я даже не знала, что бывают такие талантливые милиционеры.

— Почему талантливые? — удивился я. Нет, приятно, конечно, когда тебя хвалят, но было бы за что хвалить. Неужели решила, что я это сам сочинил?

— Так значит ты читал Кэрролла на английском языке, — пояснила Аэлита. — Есть переводы на русский, но они ужасные, да и в нашей библиотеке их нет. Да, — вдруг всполошилась заведующая фондами, — а разве у нас имеется английское издание? Хм… Если оно есть, то почему прошло мимо меня? Или в отдел Ольги Васильевны кто-то подарил Кэрролла, а она меня не поставила в известность?

Я слегка ошизел. Читать англичан на аглицком языке?Нет, она слишком хорошо обо мне думает. Нет, какие-то слова я знаю, но так, на бытовом уровне. Вон, на вступительном экзамене в Академию получил «четыре» только за то, что по смыслу догадался — о чем написано в отрывке из газетной статьи и пересказал своими словами. Так, что преподаватели оценили мою находчивость и не стали портить Экзаменационный листок, где стояли «четыре» за сочинение и «пять» по истории. А что касается Кэрролла. Я и на русском-то языке эту книгу прочитал сравнительно недавно, не то пять лет, не то десять назад.И вот еще что… Во-первых, дурацкий стишок я вспомнил не благодаря книге, а из-за мультфильма про Алису в стране чудес. Алису, сколько помню, озвучивала Марина Неёлова, а текст от автора читал Ростислав Плятт. Там еще был кто-то из знаменитых, но этих не запомнил. И сам-то мультик смотрел очень-очень давно, когда сыновья были маленькими. Так-так… О мультике лучше вообще молчать, потому что его, скорее всего, еще не отсняли. А во-вторых… Ну да, разве книгу до сих пор не перевели на русский? Так она же во всех библиотеках стояла? Формат у нее чуть побольше, нежели у других книг. И картинки красивые. Этак Аэлита пойдет разбираться с Ольгой, как с завотделом иностранной литературы, а мне и так придется что-то объяснять.

— Нет, я Алису читал на русском языке, — сказал я чистую правду, а потом принялся врать: — Я же на границе служил, в Туркестане, то есть, в Туркмении, а там региональные издательства есть. Вот, они выпускают не только книги на своем языке, но и переводные, даже на русском.

— Вот как? — искренне удивилась Аэлита. — А я думала, что они только свою литературу издают. Возможно еще классиков на своем языке. Я бы почитала Пушкина на туркменском.

Я только пожал плечами. Да кто его знает-то, что выпускали, то есть, пока еще выпускают издательства братских республик? Я видел книги на туркменском языке. Даже в нашей библиотеке лежало с десяток книг, хотя на заставе не было ни одного туркмена. Буквы-то наши, а что написано не поймешь. Конечно, очень сомнительно, что в Ашхабаде станут издавать перевод Кэрролла, да еще и на русском языке, но кто проверит? Но зная дотошность Аэлиты — возьмет да и отправит запрос в Книжную палату, быстренько перевел разговор на другое: