Между тем всадники мчались к реке, только не напрямую, а срезая значительный угол луговины, как раз к холму. Замысел их был понятен: оказаться на берегу в той точке, куда еще не дошла «Эпиналь». Они же видели, что мы не собираемся останавливаться. Левитаторам удалось усилить тягу, и теперь гравитоны послушно тянули корабли, подняв скорость на два положенных узла. За бортом зашипела разрезаемая тяжёлым носом вода, белесые венчики волн облизывали обшивку, стало видно, как исчезает с поля зрения большая часть отряда.

Один из всадников вылетел на холм и замахал шпагой. Солнечные блики запрыгали на клинке, конь захрапел и встал на дыбы. Всадник что-то заорал, но расстояние было такое, что напрягай слух, не напрягай — ничего не услышишь.

— Не делаем ли мы ошибку? — разглядывая в подзорную трубу беснующегося всадника, спросил Хубальт с сомнением в голосе. — Судя по одежде, это явно дворянин. Мне не совсем понятно назначение белой повязки на рукаве.

— Даже не думайте, Оскар, — я покачал головой. Хуже нет, когда начинаются вот такие душевные качели. «Надо помочь бедненьким», ага. Только пусти волков в загон, враз всех овец перережут. — Это явно мятежники, им нужны корабли для переправы. Белые повязки — отличительный знак повстанцев, или кто они там. Армия никогда не пользуется подобными знаками. У неё единообразие в обмундировании и оружии. А это какой-то сброд. Где-то их знатно пощипали, вот и мечутся по междуречью, чтобы уйти в Треччил. Значит, боевые действия уже начались.

— В таком случае нам нужно убраться отсюда побыстрее, — Хубальд ткнул концом подзорной трубы в сторону противоположного берега. — Там тоже кое-что интересное намечается.

Среди деревьев, чуть ли не вплотную подступающую к высокому берегу, мельтешили какие-то фигуры. Человек двадцать или чуть больше, все на лошадях, обвешанные оружием. Они прекрасно видели картину происходящего и тоже махали руками. Смысл этих манипуляций я не понимал, как и шкипер. К кому они обращаются? К нам или к своим дружкам? А тут еще и открывшийся вид на рукав Роканы, делающий ландшафт весьма причудливым. Здесь можно было заложить крепость, которая бы контролировала большую территорию, примыкающую к междуречью и Спящим Пещерам. Глядишь, и южане спокойно сидели на месте, не лелея коварные планы по смене королевской династии. Но советники короля и военные обошли вниманием стратегически выгодный плацдарм.

— Ха, теперь мне понятно, почему мятежники столь отчаянно пытались остановить нас, — хмыкнул Оскар. — Дело в другом. Посмотрите-ка туда, командор.

Он вытянул руку в сторону притока Роканы, по которому торопливо неслись три ладьи контрабандистов. Гребцы в лёгких рубахах, а где в жилетках и даже обнажённые по пояс, мощно махали веслами. Я внимательно вгляделся в приближающихся «перевозчиков» и довольно осклабился. Теперь, куда ни плюнь, попадешь в знакомых. Вторую ладью, как и её капитана узнал сразу. «Артистка» Даррена Эйкена, та самая, которая перевозила магические бомбы и оружие в Треччил. Рискует мужик. Если появится сейчас Патруль, он здесь всех разнесёт в мелкую щепу, не спрашивая имен. Тем более, флотские злы на мятежников, погубивших фрегат. Ладно, если экипаж спасся. Люди, особенно обученные — самое главное на флоте. Это пехоту можно быстро в строй поставить. Поубивают, так других рекрутируют.

Мы уже поднялись выше устья, как вахтенный заорал:

— «Разбойник» просит помощи! Гравитон погас, скорость падает!

Оскар, я и дон Ардио бросились на корму. За мной увязался Тью с горящими глазами. Внезапная суета, опасность с берега и неожиданная проблема воодушевили паренька до такой степени, что он уже царапал рукоять палаша, готовясь к бою. Ну, так-то он прав. Если мы сейчас остановимся, мятежники и контрабандисты навалятся на нас. Придется отбиваться, моля, чтобы нас заметил какой-нибудь патрульный корвет.

«Разбойник», шедший последним в кильватере, и в самом деле стал замедлять ход. Ветер слабенький, караван только за счет энергии гравитонов лезет вверх против течения, напрягая силы.

— Проклятье! — процедил сквозь зубы Хубальд, шаря трубой то в одну, то в другую сторону. Экипажи и штурмовики гроздьями винограда повисли на бортах, глядя на отстающий «Разбойник». — Как Энгуса угораздило прохлопать угасание гравитона?

— Энгус — это левитатор с «Разбойника»? — спросил я, хотя и так понятно, о ком шла речь.

— Самый слабый из всех, к сожалению, — левый глаз шкипера дёрнулся от расстройства. — Придется вставать на якорь и ждать, пока чародей сможет активировать кристалл.

— Плохая идея, — отрезал я. — Если все встанем, нас заклюют с двух сторон, и рано или поздно возьмут на абордаж.

— И что вы предлагаете, кондотьер? — Оскар заволновался, разглядывая стягивающихся к берегу мятежников. Они пока еще не могли догнать ушедший караван, но по луговине, тянувшейся вдоль реки, имели все шансы вскоре достичь успеха. Застопоривший ход корабль их воодушевил. Неожиданный подарок им не хотелось упускать. — Я не могу бросить экипаж «Разбойника». Не по-человечески это.

— Людей можно пересадить на «Дракона», а «Разбойника» отдать на растерзание, — раздался за нашими спинами голос Пенберти. Управляющий хмуро смотрел на обвисшие паруса теряющего ход судна. Там уже понимали всю серьёзность ситуации. Через какое-то время течение начнет сносить «Разбойника» вниз, и хорошо, если он не сядет на мель кормой. А может и на берег вынести. — Я беру ответственность за потерю товара на себя.

— Уважаю, Николь, — я приподнял шляпу. — Вы смелый человек. Но «Разбойника» бросать не будем.

— Хотите его отбить, если мятежники пойдут на абордаж? — удивился Калифер, тоже пристроившись к нашей компании.

— Сухопутные крысы нам ничего не сделают, — я усмехнулся, глядя на бунтарей, разворачивающих пушки жерлами в сторону каравана. — У них нет опыта абордажного боя, а если осмелятся на него, мои парни их спокойно перебьют, не сходя с места. Опасение вызывают контрабандисты, но и они не самые лучшие бойцы на воде. Так что предлагаю всем встать на якорь и взять на буксир «Разбойника».

— На буксир? — выпучил глаза Калифер. — И как вы это представляете себе, Игнат?

— «Разбойник» — самое легкое судно, — ответил я. — Оно относится к типу баркасов, только борта зауженные. Поэтому «Дракон» и «Алмаз» спокойно потянут его, активировав гравитоны. Таким образом можно поднять скорость до четырёх узлов без напряжения, и корабли не будут рыскать по фарватеру. Господину Пенберти не придется отчитываться перед Максэнли за потерю товара. Кстати, что у него в трюме?

— Тюки с аксумскими тканями, фарфоровая и стеклянная посуда, — быстро ответил Николь, о чем-то думая.

— Ну вот, не самый тяжёлый груз! — воодушевлённо воскликнул я. — Поэтому встаём посреди фарватера и начинаем помогать «Разбойнику». До вечера, надеюсь, уже уйдём подальше отсюда. А то стало как-то многолюдно.

Пенберти одобрил мой план, и Оскар дал команду по каравану бросать якорь и готовить спасательную операцию. Как только гравитоны погасли, сразу стало легче; корабли застыли на воде как огромные уставшие рыбины. С обоих берегов донеслись радостные вопли. Не понимаю, чего они так радуются. В любом случае мы находимся в более выгодном положении. А эти идиоты все-таки решили испробовать, как далеко могут выстрелить пушки. Дважды громыхнуло, в воздухе просвистело — и ядра плюхнулись в воду в сорока-пятидесяти футах от борта «Эпинали». С кораблей презрительно засвистели.

Больше всего меня беспокоили «перевозчики». Они уже были за кормой «Разбойника» и опасливо поглядывали на единственную пушку, нацеленную на них с недвусмысленным намеком. Поэтому продолжили грести, даже не делая попыток напасть. Как только они достигли противоположного берега, на ладьи сразу же стали набиваться оборванные, злые и грязные мятежники. Их торопливость для меня не стала секретом. Видимо, по следам отряда шли правительственные войска. Любое промедление закончится полным разгромом. И отвлекаться сейчас на захват каравана, к тому же хорошо защищённого, для них равносильно смерти. Так что я был прав в своих рассуждениях, что ничего мятежники нам не сделают.