Когда прошли полчаса, гном протрубил в рог, названные сеньоры поднесли ветви дамам, как все делают и как подобает в обществе. Сделав это, знать уехала и вернулась оттуда в особняк, где тем вечером был богатый и торжественный банкет, о котором будет упомянуто ниже. Там каждый был на своем месте, но я был бы слишком велеречив, если бы стал описывать богатые наряды и драгоценности, вышивку и сукна разных сортов и толстые цепи, которые носили все принадлежащие к этим высоким сословиям. Так, я не останавливаюсь на попонах и убранстве лошадей и описании оружия. В понедельник, четвертого дня, герцог, дамы и судьи явились на место турнира. Также прибыл биться, представившись у ворот [ристалища], благородный монсеньор де Шатогийон, брат принца Оранского[601]. Его сопровождали семеро слуг, подававших копья, наряженных в пурпуаны из фиолетового дамаста и накидки из зеленого атласа, у каждого была на шее цепь в три ряда и белые перья [на голове]. Его лошадь была покрыта попоной из синей парчи, за ним шли два пажа в пурпуанах из черного атласа и накидках из зеленого атласа как у других, шапочках из черного бархата с белыми перьями, на шее они носили цепи в несколько рядов; одна из лошадей этих пажей была накрыта попоной из малиновой парчи, а другая — из фиолетовой. Против монсеньора де Шатогийона вышел монсеньор бастард [Бургундский], которому по-прежнему служили [его] шталмейстеры, а его лошадь была накрыта попоной из малинового бархата. За монсеньором де Шатогийоном на ристалище прибыл Шарль де Визен[602], сопровождаемый пешими личными лучниками господина герцога и их капитанами, держащими в руках по майской ветви[603]; еще у него был только один слуга, одетый в плащ с вышивкой, его лошадь была накрыта белой попоной с вышивкой серебром и золотом, усеянной перевязями. Против названного Шарля де Визена вышел монсеньор бастард [Бургундский], его одеяние было усыпано серебряными бубенцами. Участником турнира в понедельник был [также] монсеньор де Фьенн[604], которому помогали монсеньор де Русси[605], монсеньор Жак де Люксембург, его дядя[606], мессир Жан де Люксембург, его брат[607], и монсеньор маркиз Феррарский[608], одетые в черные акетоны из дубленой кожи, спереди было колье, вышитое золотом, и сзади вышивка из чистого золота. Лошади мессира Жана де Люксембурга и монсеньора маркиза были убраны черным бархатом с серебряной вышивкой и 24 колокольцами на каждом; сам мессир Жак де Люксембург был [одет] в малиновый бархат, шитый золотом, а монсеньор де Русси — в черный вышитый бархат. При себе они имели семь лошадей, чрезвычайно богато убранных, на которых скакали четверо пажей и конюх, одетые в плащи черного бархата, все с серебряной вышивкой и длинными жезлами, [затянутыми тканью] с вышивкой чистым золотом; [на каждом] было колье такой же вышивки, на головах — шапероны из коричневого и черного атласа, обшитого мелкими розами, низко спускавшиеся попоны их коней были вышиты чистым золотом, снизу до вышивки были разрезы, также богато украшенные вышивкой. Вторая [попона] была из синего сукна, усеянная белыми бубенцами, третья — из синей парчи, подбитая горностаем, четвертая была усыпана небольшими щитами, вышитыми серебром, пятая — из расшитой белой ткани, шестая из черного атласа, усыпанная серебряными шариками, а седьмая — из малиновой парчи. Против господина де Фьенна вышел господин бастард [Бургундский], [верхом на лошади], покрытой попоной из зеленой парчи, окаймленной серебром. Таковы были трое сражавшихся в понедельник.
Когда они выполнили свой долг, господин герцог и все они вернулись в особняк, где в тот день был банкет из тридцати мясных блюд[609], сопровождавшихся еще 13 кушаньями без антреме. [В зале] стоял новый шкаф с новой посудой. Во время этого банкета в зал вошел большой зверь, похожий на грифона[610], [и] сделал круг, чтобы присоединиться к компании. На этом банкете играли часть [пьесы] о жизни Геракла[611], в стихах, рассказывающих об этом; затем начались танцы под конец этого банкета, пока все не пошли спать. Во вторник, 5 июля, мой господин прибыл на турнир, а именно — в дом на рыночной площади, откуда он и дамы в этот день, как и в прочие, наблюдали за турниром. Когда он и судьи прибыли, появился монсеньор д'Аргель, сын принца Оранского[612], племянник герцога Бретонского[613], чьи слуги были одеты в пурпуаны из черного атласа и акетоны из зеленого бархата, лошадь каждого была украшена серебряными бубенцами в форме груши; меж них был монсеньор де Равенштайн. Его лошадь была убрана малиновой с серебром парчой с бубенцами; его щит был червленый, серебряный и зеленый; на его шлеме были длинные перья; за ним следовали три пажа, одетые в платье из зеленого бархата, с двумя полами из белого бархата, на их головах были шапочки из малинового бархата с загнутыми полями из черного бархата; одна из их лошадей была накрыта попоной из малиновой парчи, другая — попоной из синей парчи, а третья — из фиолетового бархата с золотой нитью. Против господина д'Аргеля вышел монсеньор бастард [Бургундский], чья лошадь была накрыта попоной из белого дамаста, обшитой малиновым бархатом, сбоку был изображен крест Святого Андрея[614], усеянный серебряными позолоченными слезами, стекавшими с серебряного шнура. Вторым в этот день был мессир Антуан Алуин[615], которому помогали во время боя виконт де Фюрн[616], монсеньор Алевин[617], монсеньор де Ам[618] и монсеньор д'Эстрее[619], одетые в пурпуаны из малинового атласа, плащи из черного и коричневого бархата, спереди и сзади у них была вышита золотом литера «Y»[620], на шее у каждого висела золотая цепь. Сам он был верхом на лошади, покрытой попоной из черного бархата, окаймленной листвой из золотой нити, поверх которой шли большие литеры «Y»[621], а на каждом листе висел бубенчик в форме [цветка] аквилегии[622], всего числом до пятидесяти. При нем были три пажа, одетые в черные бархатные пурпуаны, платья из фиолетового сукна, окаймленные вышивкой. Первая лошадь этих пажей была накрыта фиолетово-красной попоной, с одной стороны вышитой металлической нитью, а с другой стороны украшенной литерой «Y» из черной парчи, вторая лошадь была накрыта попоной из фиолетового атласа, с шариками из позолоченного серебра, обшитой золотой и малиновой бахромой. Против него вышел монсеньор бастард [Бургундский, верхом на лошади] в богатой попоне из ткани, похожей на серебряную парчу. В этот день третьим бился монсеньор Жан де Люксембург, которому помогали монсеньор де Русси, монсеньор Жак, его дядя, монсеньор де Фьенн и монсеньор маркиз Феррарский, одетые в пурпуаны из черного атласа и акетоны из синего атласа с вышитым сзади и спереди золотым цветком[623]; перед ними [шел] шут, одетый в расшитую ткань. При них были четверо пажей и конюх, одетые в плащи из черного бархата, украшенные серебром, в шапочках из зеленого атласа, с отворотами из черного бархата с крупными символами сзади и спереди. Лошадь мессира Жана была убрана очень богатой тканью с вышивкой золотом, его щит был фиолетовым. Одна из прочих лошадей была покрыта попоной из малинового бархата, окаймленной сине-серебряной парчой, вторая лошадь — попоной из синего атласа с [изображенными на ней] серебряными поленьями, и к каждому был прикреплен серебряный бубенчик, третья попона была подбита соболем, четвертая была из малиново-золотой парчи, пятая — из черного бархата, усеянная большими золотыми литерами[624]. Именно они бились в этот день. вернуться Людовик де Шал он, сеньор де Шатогийон (1443–1476) — брат Гийома VII де Шалона, принца Оранского. За несколько месяцев до описываемых Ла Маршем событий, в мае 1468 г., стал рыцарем ордена Золотого руна [ID 2469; Les chevaliers. P. 155]. вернуться Шарль де Визен (Visen) — сын Жана де Визена, генерального сборщика налогов в герцогстве Бургундия. С 1454 г. служил при дворе Карла, графа Шароле. Его участие в турнире наравне с представителями титулованной знати можно объяснить покровительством со стороны Карла Смелого и его предыдущей жены Изабеллы Бурбонской. В частности, брак Шарля де Визена и Жаклин ле Турнер (Tourneur) в 1457 г. был организован графом и графиней Шароле [Invitations au mariage. Pratique sociale, abus de pouvoir, intérêt de l'État à la cour des ducs de Bourgogne. 1399–1489 / dir. W. Paravicini. Stuttgart, 2001. № 80. P. 102–103; ID 1768]. вернуться Майское древо — дерево, устанавливаемое на городской площади в первых числах мая. Праздничные обряды, связанные с майским древом, знаменуют приход весны и связаны с плодородием. Несмотря на то что в ряде католических стран языческие по существу обряды получили христианское толкование, Церковь пыталась запретить эти народные забавы. Само майское дерево часто представляло собой гладкий ствол без веток, украшенный венками и лентами. Ветвями было принято украшать дома, а также отгонять ими злых духов. Эти ветки могли служить оберегами, которые хранили. Возможно, именно поэтому в начале июля, когда проходил турнир Золотого древа, ветви воспринимались именно как майские [Смирницкая Е. В. Майское дерево // Большая российская энциклопедия. Том 18. М., 2011. С. 481–482]. вернуться Жак I де Люксембург, сеньор де Фьенн (Fiennes, 1441–1488) — сын Тибо I де Люксембурга (ум. в 1477) и Филиппот де Мелен (Melun). Несмотря на то что Тибо был еще жив (он скончался в 1477 г.), Жак получил, по-видимому, земли и титул сеньора де Фьенн, после того как его отец, овдовев, вступил в орден цистерцианцев в 1448 г. Есть сведения, что Жак I выполнял обязанности камергера и советника при Карле Смелом, но этому нет подтверждения в счетах двора. Основной расцвет военной и придворной карьеры Жака I пришелся на период правления Марии Бургундской и Максимилиана Габсбурга. Именно Жаку I выпало стать гарантом мира между Францией и Бургундией после 1477 г. [Les chevaliers. P. 196–197]. вернуться Антуан де Люксембург (ум. в 1515 г.), граф де Бриен (Brienne) и де Русси (Roucy), — сын Людовика де Люксембурга, графа де Сен-Поля, коннетабля Франции, казненного в 1475 г., и Жанны де Бар, графини де Марль и де Суассон. Участвовал в войне Лиги Общественного блага на стороне принцев, затем в кампании против короля в 1475 г., во время которой попал в плен. При Людовике XII исполнял дипломатические миссии. Антуан был двоюродным братом Жака I де Люксембурга, сеньора де Фьенна, так как их отцы были братьями. Служил при бургундском дворе с 1468 по 1476 гг. [ID 2280]. вернуться Жак де Люксембург (1420–1487), сеньор де Ланнуа и де Ришбур — сын Пьера I де Люксембурга (ум. в 1433), графа де Сен-Поля и Маргариты де Бо, брат Тибо де Люксембурга. Начал свою службу под знаменами Артура Бретонского, сеньора де Ришмона, потом перешел на службу к Филиппу Доброму. В 1468 г. стал рыцарем ордена Золотого руна. В 1475 г. попал в плен к Людовику XI и перешел на службу к французскому королю [Paviot J. Jacques de Luxembourg. Politique et culture chez un grand seigneur du XVe siècle // Penser au Moyen Age (VIIIe–XVe siècles). Paris, 2000. P. 327–341; Les chevaliers. P. 157–159; ID 2279]. вернуться Жан де Люксембург, сеньор де Зоттегем (Zottegem, Sottenghien) — сын Тибо де Люксембурга, пенсионарий Карла Смелого [ID 2971]. вернуться Бон и д'Арбомон указывают в комментариях, что за титулом маркиза Феррарского скрывался Борсо д'Эсте (1413–1471), незаконнорожденный сын Никколо III д'Эсте, маркграфа Феррары, и Стеллы деи Толомеи, брат Лионелло д'Эсте, чьи владения Борсо унаследовал в 1450 г. [Olivier de La Marche. Mémoires. Vol. 3. P. 141. № 5]. Однако в июне 1468 г. Борсо выдал замуж свою сводную незаконнорожденную сестру Бьянку Марию д'Эсте за Галеотто Пико делла Мирандола. Торжества продолжались до конца года, в Ферраре одного за другим принимали почетных гостей, самым главным из которых был император Фридрих III, прибывший около 9 декабря 1468 г. [Frizzi A. Memorie per la storia di Ferrara. Seconda Edizione. Vol. 4. Ferrara, 1848. P. 61–63]. Маловероятно, что Борсо мог присутствовать в Брюгге в июле 1468 г. А. Дюбуа полагает, что речь идет о Лионелло д'Эсте. Однако последний скончался в 1450 г. [Dubois Н. Charles le Téméraire. P. 194, 518]. Наиболее вероятным кажется, что маркизом Феррарским Ла Марш называет здесь Франческо д'Эсте, незаконнорожденного сына Лионелло д'Эсте, который с 1449 г. постоянно проживал при бургундском дворе, ища возможности сделать карьеру при богатом правителе и славы на поле боя, как и многие другие. Несмотря на то что фактически титул маркиза Феррарского до 1450 г. носил Лионелло, а после — Борсо, в бургундских придворных счетах Франческо также неизменно фигурирует как «маркиз Феррарский» [ID 1445; Sommé М. Les jeunes nobles à la cour de Bourgogne sous Philippe le Bon // Erziehung und Bildung bei Hofe / hrsg. von W. Paravicini et J. Wettlaufer. Stuttgart, 2002. P. 76, 83; Walsh R. J. Charles the Bold and Italy (1467–1477): Politics and Personnel. Liverpool, 2005. P. 282–284]. вернуться Для подачи мясных блюд были заказаны 30 шатров, а для сервировки выпечки — 30 павильонов, пологи которых были подобраны, чтобы было видно, что находится внутри [Laborde L. Les Ducs de Bourgogne. Pt. 2. T. 2. P. 325–326. № 4425]. вернуться В счетах указано, что грифон был изготовлен для третьего банкета, который состоялся во вторник. Из его клюва вылетали живые птицы и кружили над гостями [Laborde L. Les Ducs de Bourgogne. Pt. 2. T. 2. P. 326. № 4427]. вернуться B основу этого представления был положен «Сборник историй о Трое» Рауля Лефевра [Jean Wauquelin. Les faicts et les conquestes d'Alexandre le Grand / publ. par S. Hériché. Genève, 2000. P. XVI–XVII]. Геракл был одним из самых почитаемых при бургундском дворе героев. Оливье де Ла Марш выводил историю Бургундии от Геракла и некой знатной дамы по имени Алезия. Кроме того, Геракл, согласно средневековым представлениям, принимал участие в осаде и разрушении Трои, которая традиционно ассоциировалась с Парижем. Таким образом, Геракл был героем, выражавшим противостояние Бургундии и Франции. См. подробнее: Асейнов P. М. Герои и предки Бургундской герцогской династии Валуа: мифы и реальность // К 400-летию дома Романовых. Монархи и династии в истории Европы и России. Ч. 1. СПб., 2013. С. 70–71. Согласно счетам, пьесу о Геракле давали в течение всех трех пиров. Для постановки было заказано две позолоченные колыбели, в которых спали Геракл и его брат Ификл (в счете имя брата опущено), а также одежда, лодки, изображения скал и пустынь. В счете фигурируют также драконы, львы, существа о трех и о семи головах, а также вооруженные всадницы, которые, по-видимому, изображали Цербера, Лернейскую гидру и амазонок [Laborde L. Les Ducs de Bourgogne. Pt. 2. T. 2. P. 324–325. № 4422]. В «Мемуарах» Ла Марш подробно описывает всю пьесу. Первой была показана сцена убийства Гераклом двух змей, посланных Герой. Причем, как отмечают и Ла Марш, и Энен, брат Геракла погибает, съеденный змеей [Jean de Haynin. Mémoires. Vol. 1. P. 120–121]. Вторая картина рассказывала о том, как Геракл победил гиганта и привез в Грецию овец. Третья картина была посвящена спасению Гесионы, дочери троянского царя. В четвертой картине Геракл побеждает трех львов. [Olivier de La Marche. Mémoires. Vol. 3. P. 143–146]. вернуться Жан де Шалон, сеньор д'Арле (1443–1502), — сын Гийома (Вильгельма) VII де Шалона, принца Оранского (1414–1475). вернуться Жан де Шалон приходился племянником Франциску II, герцогу Бретонскому, через свою мать Екатерину Бретонскую. вернуться Святой Андрей был покровителем династии герцогов Бургундских. Крест Святого Андрея столь широко использовался в бургундской символике, что его стали называть бургундским крестом. Традиция изображать андреевский крест в виде буквы X возникла еще в конце XII в., поэтому к моменту формирования Бургундского государства эта форма используется повсеместно, можно встретить лишь различие в деталях: иногда крест Святого Андрея изображают гладким, иногда — пнистым [Denoël Ch. Saint André: Culte et iconographie en France (Ve–XVe siècles). Paris, 2004. P. 17; Майзлиш A. A. Реальность бургундского герба. С. 121]. вернуться Антуан Алуин или Аллюэн (Halluin), сеньор де Ла Капель (Capelle) — камергер Карла Смелого, погиб в битве при Нанси в 1477 г. [ID 2487]. вернуться Гийом (Виллем) Ставеле (Stavele), виконт де Фюрн (Furnes, Veume, ум. в 1505 г.) [Gailliard J. Bruges et le Franc ou Leur magistrature et leur noblesse, avec des données historiques et généalogiques sur chaque famille. Vol. 5. Bruges, 1862. P. 313; ID 2628]. вернуться Возможно, имеется в виду Людовик Аллевин, камергер Карла Смелого [ID 2503]. При бургундском дворе также в должности камергера служил Робер Алуин [ID 3181]. Однако он появляется в счетах только в 1472 г., поэтому, вероятнее, речь идет о Людовике, а не о Робере. вернуться Жан де Am (Harnes) — камергер Карла Смелого с момента основания его собственного штата в 1456 г. [ID 0625; Kruse Н. Hof, Amt und Gagen. Die täglichen Gagenlisten des burgundischen Hofes (1430–1467) und des erste Hofstaat Karls des Kühnen (1456). Bonn, 1996. P. 212, 243, 245–246]. вернуться При бургундском дворе служили два брата д'Эстре (Estrées), причем обоих звали Антуан. Старший (ID 2631) занимал должность камергера Карла и фигурирует в придворных счетах, начиная с 1468 г., а младший (1422–?) [ID 1327] служил хлебодаром в штате Жана д'Этампа с 1447 г. вернуться Поскольку в данном случае буква «Y» не может быть инициалом, как, например, в случае с литерами «С» и «М», обозначавшими соответственно «Charles» и «Marguerite», то можно предположить, что буква «Y» несет символическую нагрузку. В Средние века литера «Y» из-за своей формы ассоциировалась с распятым на кресте Христом, поэтому была одним из христологических символов. Кроме того, «Y» называли буквой Пифагора, представлявшей выбор человека между трудным путем, ведущим к добродетели и жизни, и легкой дорогой, ведущей к греху и смерти. Наконец, эта литера была одной из инсигний Бургундского дома. Таким образом, представитель семейства Алуинов, многие члены которого состояли на службе герцогам, мог использовать эту литеру как знак принадлежности к кругу подданных Бургундского дома [Dimier М. A. La lettre de Pythagore et les hagiographes médiévaux // Le Moyen Âge. 1954. N 4. P. 404; Jourdan J.-P. La lettre et l'étoffe. Étude sur les lettres dans le dispositif vestimentaire à la fin du Moyen Âge // Médiévales. 1995. № 29. P. 40]. вернуться Согласно «Мемуарам», попона Антуана Алуина была покрыта буквами «А» и «I» [Olivier de La Marche. Mémoires. Vol. 3. P. 150]. вернуться Аквилегия (водосбор) символизировала Святой Дух, так как кончики лепестков цветка напоминают головку голубя. В поэзии трубадуров аквилегия была отражением земной любви, знаменуя единение сердец двух влюбленных, подобно тому как соединены пять воронкообразных лепестков цветка. Кристина Пизанская, напротив, рифмовала слова «ancolie» и «mélancolie», закрепив за этим цветком значение грусти и неуверенности в чувстве любимого [Planche A. Le temps des ancolies // Romania. 1974. T. 95. N 378–379. P. 235–243; Beck B. Jardin monastique, jardin mystique. Ordonnance et signification des jardins monastiques médiévaux // Revue d'histoire de la pharmacie. 2000. An. 88e. N 327. P. 386; Visy R. Le maître de Saint Chamant: peintures du XVe siècle. Puy-en-Velay, 2005. P. 97]. вернуться Энен указывает, что это была маргаритка [Jean de Haynin. Mémoires. Vol. 1. P. 121]. В Средние века маргаритка считалась символом любви и предполагалось, что с ее помощью можно предсказывать будущее [Visy R. Le maître de Saint Chamant. P. 97; Laborde L. Glossaire français du Moyen Âge à l'usage de l'archéologue et de l'amateur des arts. Paris, 1872. P. 382]. вернуться По словам Энена, это были «J» и «L», т. е. инициалы Жана де Люксембурга [Jean de Haynin. Mémoires. Vol. 1. P. 122]. |
