Запинаюсь еще об два трупа охраны. Они буквально изрешечены пулями. Легкие бронежилеты, скрытые под пиджаками, не спасли их.

Выстрелы становятся все ближе, и за ближайшим поворотом мы выходим в тыл к нападавшим.

Их не так много, всего три человека, которые беспрерывно палят из небольших пистолетов-пулеметов в сторону импровизированной баррикады, за которой укрылись охранники.

Не медля делаю три точных выстрела, заставляя замолчать их оружие. Тела, одетые в серые, мешковатые одежды, сейчас забрызганные кровью, получив заряд картечи в спину, валятся на пол.

Правда, ненадолго. Спустя секунду, они начинают шевелится, резко разворачиваются из положения лежа, выпуская в нас очереди.

Ныряю за стену.

Твою мать! Это что такое? Броников на них точно не было — я видел, как окрасились кровью места попаданий.

У меня только один ответ на этот вопрос.

Единство.

Эта секта решила изменить правила игры, и задумала убить президента России, в очередной раз перемешав все карты на политической арене.

А может и не убить. А обратить в свою секту.

Я похолодел от этой мысли. Случись это и мир обречен.

Значит им надо помешать. Любым способом. Включая и… Даже про себя я не смог закончить свою мысль.

Резко, на боевых инстинктах выскакиваю в коридор. Замечаю шевеление ствола у противника и предвидя его действия замедляюсь, меняю траекторию движения. Пока мое тело и ноги совершают маневр уклонения, мои руки живут своей жизнью и с помощью развитых мышц-стабилизаторов наводят ствол дробовика на ближайшего врага. Маленький кружок прицела замирает на его лбу и я жму спусковой крючок.

Скорость максимум. Мощность максимум.

БААХ

Его бошку срезает.

Все что находится выше верхней губы, перестает существовать.

Осколки костей черепа вперемешку с мозговой тканью и кожей хлещут по его напарникам, неосмотрительно отвернувшимися от меня, и стрелявшими в охрану. Мёртвое тело (окончательно мертвое) еще падает, когда я делаю второй выстрел. В другого сектанта, почуявшего что-то неладное,и пытающегося развернуться.

Поздно.

БААХ

Я не менял настройки выстрела. Но поднять ствол на уровень его головы не успевал, уж слишком быстро тот разворачивался, а получить очередь девятимиллиметровых пуль очень не хотелось. Поэтому мой выстрел пришелся врагу в грудь. В район сердца.

Разогнанные до трех скоростей звука картечины просто выломали сектанту половину грудной клетки. В нем образовалась дыра размером с футбольный мяч из которой сразу же полилась красная, густая жидкость.

Банг-банг.

Раздается над моим ухом.

Это губернатор не выдержав, вступил в бой, хотя имел мои четкие указания вмешиваться только в самом крайнем случае. Слишком ценная он фигура, чтобы по глупому погибать в бою. Его навыки выживания далеко не такие впечатляющие как у меня.

Две пули из пистолета, роняют последнего сектанта на пол, и по нему тут же прилетает несколько выстрелов от охранников. Я вижу как дергается его тело, когда злые свинцовые заряды впиваются в него. Но этого мало. Этого недостаточно.

Несмотря на множество попаданий враг начинает вставать. Руки упрямо толкают тело вверх, голова поворачивается в нашу сторону. В ней одного глаза, кожа со щеки содрана вместе с мышцами, отчего кажется что сектант осклабился, из дырки вместо левого уха вытекает сукровица, но он упорно встает.

БААХ-БААХ-БААХ

Три выстрела из картечи на полной мощности разметали остатки его тела по всему коридору. Классическое расчленение.

— Не стрелять! — ору охранникам на той стороне баррикады, отпинывая отсеченную голову сектанта. — Свои.

— Кто, бля, свои? — слышу я в ответ и узнаю голос.

— Виктор, это я, тот в кого ты стрелял у президента. И со мной губернатор.

— Димон? Вы ж уехали.

— Вернулись. Услышали взрывы и развернулись.

— Ладно, давайте выходите. И ручки чтобы ваши на виду были.

Вытянув вперед руки я, осторожно перешагнув через обезглавленное тело, вышел в центр коридора. Следом за мной шел Руйвашевский.

Виктор внимательно нас изучив опустил пистолет. В отличии от трех остальных охранников, один из которых сквозь зубы произнес:

— А если они с ними? Ты об этом не подумал?

— Нет, парни. Не могут они быть с теми. Я их только что от президента увел. И они там такое показывали…Кароче они свои.

— Где Сергеев? — спросил я, когда стволы перестали смотреть в нашу сторону.

— Его увели наши люди, думаю он сейчас в безопасном месте. А что такое?

— Нападавших только трое, — я указал на мертвые тела. — Нафига троим ехать на грузовике?

— Твою мать! — заорал Виктор. — Бежим!

Глава 19

Пока мы бежали, Виктор непрестанно ругался и в перерывах между матом объяснял, что есть и другие, обходные пути, по которым можно попасть в безопасную зону. Но суть в том, что их знают далеко не все. Значит, в окружении президента завелся предатель, сообщивший врагу нужную информацию.

У входа лежало три трупа охранников, а сквозь открытый дверной проем слышны крики.

Режим ноль

Эмоции пропали, ушли глубоко в меня. Пропала спешка, боязнь не успеть, желание все завершить как можно быстрее.

На бегу меняю магазин у дробовика. Теперь у меня восемь пулевых патронов. У картечи существует разброс. И пусть на расстоянии «кинжальных выстрелов» он минимален, но когда речь идет о сохранении жизни президента, нельзя пренебрегать даже такими, ничтожными вероятностями.

Пробегая мимо, отмечаю толщину двери — она размером с мою ногу. Почему ее не успели закрыть?

Перепрыгиваю еще через один труп на пороге комнаты — он тоже одет в черное, и в полете всаживаю пулю в силуэт на фоне окна. Боевая интуиция подсказала мне, что это враг. Стреляю без усилений и спецвозможностей, просто чтобы на время уменьшить количество стволов в помещении. Энергии осталось мало, и необходимо беречь ее.

Сектант падает навзничь, дергает ногами.

В комнате еще три противника. Двое из них поворачиваются на звук выстрела, третий навел пистолет-пулемет на президента.

Сергеев прижался к стене, в его руке пистолет, который смотрит на врага. В глазах паника.

Прыгаю вниз. Кувырок.

Попускаю над собой очередь, и стреляю в ответ. Вроде попал.

В это время извлекаю из второй ячейки быстрого доступа нож и кидаю его в сторону сектанта, прицелившегося в главу государства.

Точно в цель

Клинок вонзается тому в горло, перерубает позвоночный столб. Оружие, а за ним и сектант валятся на пол.

Краем глаза замечаю, как другой серый начинает что-то доставать из под своих мешковатых одеяний. Отмечаю характерные признаки, плавные обводы, провода и кнопочный пульт.

Прыгаю на президента, обхватываю его руками, прикрываю своим телом и мы вдвоем грохаемся вниз.

Активный щит

Прокаченная ячеистая шестиугольная броня седьмого уровня обволакивает нас и в это время, взрывное устройство в руках у сектанта, вспыхивает огнем.

Воздух мгновенно уплотнился до сотен единиц атмосферного давления и огромной кувалдой засадил по броне. Вмял в пол, швырнул на стену.

Взрывная волна колоколом ударила по барабанным перепонкам, разрывая их без какой либо жалости. Улитка внутреннего уха смялась и мой вестибулярный нерв отключился.

Я почувствовал как куда то лечу, руки дёрнулись, в инстинктивной попытке ухватится хоть за что-то, но я смог погасить это желание, еще крепче сжимая худощавое тело Сергеева. Пока я держу его, нас обоих закрывает мой активный щит и, надеюсь, сможет уберечь нас от последствий взрыва.

Регенерация делает свое дело и я, наконец, понимаю, что лежу на полу и все уже закончилось. Кровь текшая из ушей, тонкой корочкой застыла на шее и подбородке и теперь трескается, когда я шевелю головой, пытаясь оценить обстановку.

Голова кружится, в ушах звенит, кругом дым и взвесь пыли, в углу что-то горит. Вдохнул и тут же закашлялся — воздух наполнен едкой гарью. Под ногами хрустят обломки и осколки.