Ищите — ищите. Мой дробовик двенадцатого калибра надежно спрятан от всевозможных датчиков в ячейке быстрого доступа, которая находится в моем личном, локальном подпространстве. До туда не добьет ни один датчик, его не просветит ни один сканер.

Губернатор смотрит на меня и многозначительно поднимает брови. Мол, а что ты хотел?

Он уже это проходил, причем не единожды, он знает эту процедуру. Я ж тут впервой и такой контроль, откровенно говоря поражает.

Впрочем, я представил себя на месте начальника службы безопасности и понял, что столько досмотров совсем не много. Ведь кто мы такие?

Непонятные люди, у которых в губернии буквально пару недель назад произошло черт те что. Причем никто достоверно не знает что именно. И вот теперь, они сами вызвались на прием к президенту с «потрясающим предложением». Все это неимоверно подозрительно.

Так что я смирился со своим положением. Покорно поднимал руки когда по мне водили очередным сканером, открывал рот для досмотра, заглядывал в глаза какому-то подозрительному типу, стоял ждал под металлической рамкой. Надо, Федя. Надо.

И наконец последние двери раскрылись. Там, в скромном кабинете нас ждал невысокий, седой человек. Сергеев Петр Михайлович. Президент Российской Федерации. Самый молодой президент в истории России.

— Здравствуйте, господа, — поздоровался он с нами за руку. С каждым. Моя ладонь при этом предательски запотела. — Прошу.

Он пригласил нас к столу, на котором стоял чайник и несколько вазочек со всякой снедью. Сам разлил чай по чашкам. Придерживая их за блюдца, поставил перед нами. При этом внимательно рассматривая нас. Словно пытаясь понять, что мы хотим ему рассказать.

Я молчал, тихонько размешивая сахар в ажурной чашке и разглядывал вазу с моим любимым печеньем. Оно называлось «Свердловское» и я совсем не уверен, что такое производят тут, в Москве. Это значит, что они узнали мои вкусы и специально привезли его сюда из нашей губернии? Или это разыгралась моя паранойя?

— Угощайтесь, Дмитрий Сергеевич — негромко сказал Петр Михайлович, подталкивая ко мне вазу. — Я знаю, вы любите его.

Вот так. Он напрямую дал мне понять, что многое обо мне знает. Многое, но все ли?

— Господин президент, — начал губернатор.- Мы просим прощения за долгое молчание, за то, что продолжительное время не ставили вас в известность обо всем происходящем у нас.

Сергеев кивнул, аккуратно прихлебывая из кружки.

— Но вскоре, — продолжал Руйвашевский, — вы поймете, почему это так происходило.

— Это как-то связанно с «Единством»? — спросил президент.

Мы с губернатором переглянулись.

— И да, и нет, — ответил губернатор. — Впрочем, скоро вы все поймете. Вы могли бы пригласить сюда кого-то, вооруженного огнестрельным оружием?

Сергеев удивленно поднял бровь.

— Даже так, — сказал он больше себе чем нам, а затем чуть громче произнес: — Виктор, зайди.

Дверь немедленно открылась, и к нам зашел коренастый мужчина в строгом костюме. Он вопросительно посмотрел на нас.

Губернатор продолжил:

— Мы считаем, что лучше все увидеть своими глазами, чем сто раз услышать. Дмитрий Сергеевич, прошу, ваш выход.

Я встал со стула, прошел на середину комнаты:

— Мы группа людей обладающая способностями, значительно превосходящие способности любого нормального человека. Многие назвали бы их чудесными и фантастическими. Однако это не так. Эти способности можно передавать и нам бы очень хотелось, чтобы это произошло как можно быстрее. В смысле передача их другим людям. Буквально всему миру. И мы просим вас, господин президент, помочь нам в этом деле.

Проговаривая эту нескладную речь, я осторожно, без резких движений снимал с себя одежду. Так, что к концу монолога остался в одних трусах. Повернулся вокруг себя, показывая, что на мне ничего нет.

— Что у вас за оружие? — спросил у Виктора.

— Глок восемнадцать, — ответил тот.

— Сколько патронов в магазине?

— Девятнадцать, — с опаской произнес охранник.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул я.- Стреляйте в меня. Вот сюда, прямо в грудь, где сердце. Желательно выпустить всю обойму.

Глава 18

— Семнадцать… восемнадцать…девятнадцать!

Я поднес к президенту кулек свернутый из листа бумаги, в котором лежали чуть расплюснутые пули, кои я только что выдавил из своего тела.

В комнате до сих пор воняло порохом, на полу, там где я стоял когда в меня стреляли виднелись капли крови. Сергеев, нацепив очки на кончик носа, с удивлением перебирал еще теплые комочки свинца, время от времени поглядывая на меня, и на то, как быстро зарастают раны на моей груди.

Я, конечно, не подавал вида, улыбался и делал не принужденное лицо, так сказать, держал марку, но мне было очень больно. Виктор оказался крайне исполнительным малым, и старательно всадил в мою грудь всю обойму. Причем как минимум пять пуль прошили сердце насквозь, вызвав его остановку, порвав миокард и два желудочка. Жутко хотелось упасть и полежать пару минут, восстанавливая раны, но я не мог себе этого позволить.

Поэтому растянув рот в подобии улыбки, сжав зубы, терпел адскую боль и выдавливал из себя лишний металл.

— Признаюсь, я поражен, — наконец произнес президент, после того, как последняя дырка на моей груди, затянулась соединительной тканью. Причем, место первого попадания, не смог бы указать даже я — там была уже гладкая и чистая кожа. — Я видел кадры, где бойцы «Единства» выдерживали очередь в упор… Но это было на экране, и слишком похоже на не очень хорошие спецэффекты, а тут, вот так…наяву.

— Это только малая часть наших умений, — сказал я.

— А можете показать что-то еще? — Петр Михайлович с интересом откинулся на спинку стула. Снял очки, закусив их изящную дужку зубами. Я присмотрелся — на второй были явные следы от укусов.

— Могу, — ответил я и посмотрел на охранника, все еще неуверенно топтавшегося у входа. — Виктор, пожалуйста, сейчас не над будет стрелять. Президент в безопасности.

И как стоял, в трусах, посреди комнаты, так и достал из ячейки быстрого доступа свою дрыну. Помповый восьмизарядный дробовик. Крутанул на скобе, щелкнул затвором, от чего патрон выскочив из экстрактора, упал на густой ковер. Посмотрел на напряженное лицо охранника, и демонстративно медленно, положил оружие перед президентом на стол.

Сергеев удивленно поднял бровь:

— А где же вы его хранили? В трусы такое явно бы не влезло.

— Это, господин президент, инопланетные технологии капсулирования пространства.

— Инопланетные?

— Именно. И поэтому мы и пришли к вам за помощью.

Быстро одевшись, я уселся напротив него и в течении десяти минут, коротко рассказал свою историю. И о том, что времени у нас буквально в обрез.

Я замолчал и комната погрузилась в тишину.

Сергеев, закрыв глаза, увлеченно грыз дужку очков. Я разглядывал дно опустевшей чашки. Губернатор, тревожно смотрел на президента. Ошарашенный Виктор, которого забыли выгнать из комнаты, и понимавший, что сейчас он прикоснулся к такой сверхсекретной информации, за которую убивают на раз, старался сделаться меньше и незаметнее.

— Значит, — после минутного молчания, с хрипотцой в голосе произнес Петр Михайлович, — проблема «Единства» это так, разминка перед настоящей проблемой.

— Все верно, господин президент, оттуда — губернатор ткнул пальцем в вверх, — летит гораздо большая проблема. И именно они устроили переполох на День Екатерибурга. Почти шесть десятков Роевцев в клочья разнесли центр города и уничтожили практически всех наших подготовленных бойцов с установленными имплантами.

— Да, мой полпред сообщал мне о каких-то чудовищах на улицах города, но я сначала не поверил, а потом началась заваруха в США и все как-то отошло на второй план. А как они у вас очутились?

— Десантные капсулы, — ответил я. — Они как-то добрались до нашей планеты.