За окном давно стемнело, а от Жени всё ещё не было известий. Девушка зажгла свет. Ей почему-то стало страшно находиться одной в огромной, пустой квартире. Ей стало казаться, что с Евгением что-то случилось, и он больше никогда не вернётся.

Вдруг у двери послышался скрежет и шуршание.

«Женя!» — заколотилось сердце Гали.

Входная дверь была открыта, когда девушка выбежала в коридор.

— Женя! — воскликнула она и бросилась мужчине на шею. — Женечка!

Она заметила, каким бледным и подавленным он вернулся.

«Главное, что он сам жив и здоров, — убеждала она себя. — А с проблемами мы справимся, вместе».

— Галчонок, — Евгений ловко подхватил девушку, прижимая к себе.

«Как мне повезло, что у меня есть ты, — подумал молодой человек. — Ты лучшее, что случилось со мной в этой жизни. Любимая моя, Галочка».

Девушка подняла руки и обхватила лицо Жени своими ладонями:

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Мне было так страшно и одиноко одной без тебя. Я так боялась, — всхлипнула, чувствуя, как тревоги и волнения этого дня готовы прорваться слезами из глаз. — Права была Алла, — произнесла, глядя в глаза мужчине, — хоть сколько, но главное вместе. Я не хочу жалеть, что не дала нашим отношениям ещё один шанс.

— Галочка, — на губах Жени появилась улыбка, — Галочка.

Он перехватил её, поднимая над полом, приближая их лица. Девушке пришлось вцепиться в его плечи.

— Люблю тебя, — губы Жени прильнули к губам Гали. Глаза закрылись сами собой. По коридору разнёсся стон удовольствия и нетерпения.

— Ты всё, что мне нужно от этого мира, — прошептал мужчина.

«И ты, — улыбаясь смотрела на него Галя, — для меня всё».

Молодые люди снова прильнули друг к другу. В этот миг не было ни сомнений, ни сожалений, ни переживаний, только два сердца, которые бились в унисон, только две души, что давно проросли друг в друга, только два тела, что тесно переплелись между собой, рисуя узоры страсти, нежности и желания на кровати, как две судьбы на полотне жизни.

— Люблю тебя, — вновь и вновь повторял Женя.

— Люблю тебя, — отвечала ему Галя.

Молодая женщина в узкой юбке-карандаш и бледно-розовой блузке с большим красиво завязанным бантом вместо воротника, только и успела вскочить со своего стула, и открыть рот в немом вопросе, когда в приёмную ворвались четверо. Трое из них были похожи на телохранителей, в чёрных костюмах, чёрных рубашках, коротко остриженные и размерами со шкаф, даже чем-то похожие между собой. Но четвёртый выделялся манерами, превосходством в глазах, платиновыми часами, перстнем на мизинце правой руки, дорогим костюмом, зеркально начищенными туфлями. Он был другим. От него веяло опасностью и деньгами.

Все четверо на мгновение посмотрели на неё. Первые трое, как на пустое место, четвёртый с пренебрежением. Весь его вид говорил: видал и получше.

Один из телохранителей распахнул дверь кабинета начальника девушки, пропуская вперёд одного из мужчин в чёрном костюме.

Секретарша вздрогнула, когда из кабинета раздался сдавленный крик её начальника. Она икнула и упала на стул, так как её ноги сильно дрожали.

Мужчина в дорогом костюме вошёл в кабинет, а последний, третий, телохранитель остался в приёмной с девушкой. Он бросил на неё цепкий взгляд и прижал указательный палец к своим губам. Девушка испуганно кивнула головой, зажала рот ладонью и сжалась на стуле. Блузка прилипла к спине.

— Что вы себе позволяете! — кричал Сергей Сергеевич, когда молодой парень в чёрном костюме прижал его лицом к его же рабочему столу. — Я…

— Ты негодяй, — перебил его мужчина в начищенных до зеркального блеска туфлях.

— Страйк? — прохрипел Сергей Сергеевич. — Что происходит?

— Даже звери не поступают так со своими детёнышами, как ты поступил с Евгением.

— Да что ты…

Телохранитель, который держал Сергея Сергеевича, сильнее прижал его к столу.

— Понял, понял, — заскулил от боли мужчина. — Тыкать мне не разрешено.

— Если ты такой понятливый, — усмехнулся Борис Игнатьевич, — что же ты не понял из того, что я ранее говорил?

— Я ничего не делал, — закряхтел Сергей Сергеевич.

— А как же встреча с Лёвой четыре дня назад в ресторане?

— Люблю вкусно поесть в хорошей компании.

— Могу и запись вашей вкусной беседы предоставить, — Страйк сел на диван и закинул ногу на ногу.

Сергей Сергеевич дёрнулся и что-то пробурчал себе под нос, но телохранитель, который его удерживал, заломил мужчине руку сильнее. Тот застонал:

— Что же тогда ты допустил пожар на складе?

— Хорошо горело, — усмехнулся Страйк, — весь товар застрахован. Отец Лёвы уже заплатил за своего сыночка, а теперь и твоя очередь пришла. Очень мне хочется в Лондоне пожить. Говорят там часто туманы по утрам и идут дожди.

— Не посмеешь! — задёргался Сергей Сергеевич.

— Отчего же, — засмеялся Борис Игнатьевич.

— Я просто хотел, чтобы Женька перестал сходить с ума по своей безродной девке! Лёва нанял проверенных ребят. Ущерб должен был быть минимальным. Кто ж знал, что так полыхнёт.

— Кто ж знал, — побарабанил по подлокотнику пальцами Страйк.

— Ты! — захрипел мужчина.

— Не люблю, когда идут против меня и моего решения. Я ясно дал понять, что Евгений и его девушка под моей защитой. Ты пошёл против моего слова. Значит, должен заплатить.

— Нет! — взревел Сергей Сергеевич.

— Выбор небольшой. Или тюрьма, или ты переписываешь кое-что на меня, а кое-что, в знак компенсации за нанесённый ущерб, своему сыну. И, — улыбнулся, — отдыхаешь где-нибудь, желательно подальше, лечишь нервы.

Страйк щёлкнул пальцами. Телохранитель, что стоял рядом с ним, сделал несколько шагов и положил на стол перед лицом Сергея Сергеевича папку с документами и ручку.

— Подписывай, — бросил Борис Игнатьевич. — Иначе, я оставлю тебя без штанов. Будет другим наука.

Телохранитель, который держал Сергея Сергеевича, разжал пальцы, но остался стоять за спиной мужчины.

— Подписывай. Потом прочтёшь, — давил Страйк. — Моё время дорого.

— Подавись! — поджал губы Сергей Сергеевич и поставил подпись в нужных местах.

— Не дождёшься, — поднялся Борис Игнатьевич с дивана. — Я при желании и камни переварю, — и направился к выходу из кабинета. Но дойдя до двери обернулся:

— Кстати, меня мучает один вопрос.

Сергей Сергеевич зло буравил его взглядом.

— А Лёва знает, что Евгений его брат? Женя точно не в курсе, — и вышел, не дожидаясь ответа.

Сергей Сергеевич рухнул в кресло и застонал, словно раненое животное. Ему стало трудно дышать, в области солнечного сплетения начало сильно печь. Он ослабил галстук и, сдёрнув его, бросил на пол.

«Жизнь разрушена, — откинулся он на спинку кресла, — из-за какой-то безродной девки! Всему пришёл конец! Придётся вернуться в Лондон, поджав хвост. Нет, — на лбу выступила испарина, — лучше я распродам всё, но ни за что не буду компаньоном Страйка. Распродам свою долю по частям. Вот посмеюсь тогда над Женькой, ему придётся налаживать новые связи. Пострадать финансово он, к сожалению, не пострадает, да и акции компании, которые для него выбил Страйк, будут подспорьем в делах, но нервишки всё-таки ему удастся потрепать».

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

«Столько было сил приложено… И всё профукал… Так глупо… По-детски…» — вертелось в его голове.

Он вздрогнул, когда затрезвонил мобильный телефон, который лежал на столе в ворохе бумаг. Мужчина потянулся рукой, нащупал гаджет.

«Иван Петрович, — недовольно поморщился. — Только задушевной беседы с адвокатом мне не хватало…»

— Да, — выдохнул он, отвечая.

— Приветствую, — произнёс Иван Петрович.

— Да, да, — пробурчал мужчина. — Можно опустить никому не нужную преамбулу о погоде, природе и здоровье. Что у тебя?

— Я о бумагах, заверенные копии которых мне только что доставили.