А вот и сам сеньор Карлос Сантьяго, глава департамента финансов. Руководитель Казначейства перед ним закономерно кинул все стрелки на него, своего шефа, и тоже не смог не признать, что ЗНАЛ, что идёт война. «Но вы же понимаете, если я начну сам принимать решения, тем более идущие вразрез с приказами главы департамента финансов, я мгновенно окажусь в застенках ИГ. У меня должность такая, что я не за воротами окажусь, если что, а исключительно в застенках». Меня отсылка не впечатлила, несмотря на то, что зерно истины в его словах было. Это так, Казначейство лишь переводит деньги туда, куда скажет глава минфина. Но правда и в другом — оба эти сеньора были уверены, что они «жёны Цезаря». Если глава МФ уверенно сказал, что надо делать так — значит, «крыша» не подведёт, так и до́лжно поступить. А раз так, то мы возвращаемся со второго к первому фронту — это люди одной команды аристо, и воюют на одной стороне, и плевать, какой именно. Главное, что эта сторона сказала им поступить так. И они поступили. В отличие от операционистки и её руководителя низшего уровня, от которых на самом деле ничего не зависит, этим людям даже думать о преступности приказа не нужно. Политика рулит;что преступно, а что нет, решают те, кто сам над законом. А именно тринадцать главных планетарных семей. Мир, к сожалению, работает так, а не иначе, нравится нам это или нет. А потому глава Казначейства пойдёт под расстрел, и по его поводу у меня не болело бы сердце и год, и два назад. Фронт аристократии надо давить, только так у оставшихся в мозгах изменятся настройки.
Итак, наконец, девочки вывели и усадили перед трибуналом главу минфина. Этому человеку было чуть меньше пятидесяти, латинская внешность, чернявый, усатый, невысокий. С большой головой и резкими скулами. На судей смотрел, как на помеху, инструмент. На меня бросал откровенно враждебные взгляды — понимал, что из всех людей сегодня на сцене дворца только я что-то решаю. И… Не верил. Да-да, он до сих пор не верил, что его казнят! Учитывая, как настойчиво Сантана звонили перед заседанием по правительственной связи, а ко дворцу не подъехал никто вооружённый только потому, что его охраняют мехи, и в городе сейчас в принципе более полумиллиона человек под моим командованием, и даже топовому клану стоит трижды подумать, чтобы так рисковать. По его разумению, со мной должны были связаться, «жёстко поговорить» и договориться об ата-тай на камеру, но с выпуском на свободу в последствии. Чем чёрт не шутит, может быть герцог даже компенсировал бы эти четыре и четыре десятых миллиарда золотых империалов! Сантана могут, не разорятся. Он же не знает, что Фрейя на договорняк в этом вопросе не пошла…
…Что, при чём тут Фрейя? А при том, что до меня, и, конечно, после моего отказа говорить, они обязательно связались с нею. И если она, глава государства, приняла бы решение идти навстречу — сама бы позвонила мне, по любой связи, и отдала бы недвусмысленный приказ кончать балаган. И я, блин, не смог бы его саботировать! Каким бы ни считал себя сверхом, но она — королева, и пока я не на её месте — обязан выполнять все прямые приказы и распоряжения.
Но Фрейя молчит. И это самая лучшая, самая радостная новость за сегодня, из-за которой я не уснул, а сижу и слушаю громовые раскаты речи обвинителя, пытаясь уловить зигзаги юридической казуистики. Так и хочется крикнуть: «Всех порву! Мышонок, наконец, повзрослела и осознала! И не хочет ложиться под выродков, как мать! А раз так — мне сам бог велел тут всё с дерьмом смешать!..»
Заседание тем временем продолжалось. Короткий допрос сеньора министра. Очень короткий — ибо тот и не думал отпираться и пытаться утопить накаты в формулировках. «Работал ли на какую-либо из иностранных разведок?» «Нет». «Почему отдал такой приказ?» «Договор. Межправительственный. Действие которого никто не отменял». И так далее, чётко по делу, ни слова лишнего. Вся стратегия защиты в голове была у него выстроена, такому и адвокат не нужен.
— … Сеньор обвинитель, прежде чем говорить такое, давайте посмотрим в нормативную документацию. Где написано, что договор недействителен в случае войны? — перешёл в один момент министр в наступление.
Представляете уровень наглости? Слово «запредельная» тут ни разу не передаёт краски, даже близко. «Началась война с врагом, но где написано, что в этом случае договора с ним автоматически расторгаются?»
Обвинитель давил, но он вдруг стал защищающимся. Может для суда это не важно, но медийный эффект смазался, надо срочно «удивлять» сеньора, чтобы тот вновь ушёл в глухую оборону. Только чем, если я баран в юридической казуистке?
— … Никак нет. Там чёрным по белому написано, что во всех спорных случаях руководствоваться внутренними инструкциями для главы департамента. И эти инструкции были написаны и утверждены королевой Катариной. Я выполнил свой долг, исполнил распоряжение главы государства БЕЗ ОШИБКИ. Ибо она по молодости и незнанию нормативных актов чуть не совершила ошибку, которую потом долго оспаривать в международных судах без перспективы их выиграть. У Канады все шансы оспорить это решение, и с нас возьмут огромную неустойку…
Спаситель наш, блин! Mierda! Но я всё ещё не знал, как его заткнуть.
— … Сеньор обвинитель, уважаемый трибунал, я попрошу внимательнее отнестись к формулировкам! В столице введено военное положение в связи с действиями неких банд, ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО координирующих свои действия с разведкой Союза или Конфедерации. При этом официально война ни тому, ни другой не объявлена. Далее, Канада. Наша глава государства нарушила выдвинутый этой страной ультиматум, а после того, как канадцы закономерно, защищая суверенитет, уничтожили наши беспилотники, на пролёт которых они дали запрет, приказала начать боевые действия. Я прошу уважаемый трибунал и уважаемое обвинение предоставить акт нашего МИДа, где говорится об объявлении Канаде войны.
А тут сеньор не прав. Объявление войны руководству англосаксов было передано. Я, как участвовавший в этом увлекательном процессе, попросил слово и пересказал, как было дело. Повторив, что верховная власть не обязана отчитываться перед КАЖДЫМ подданным.
— Уважаемый трибунал, прошу возражения на слова данного юноши, — продолжал быковать перец, и я его даже зауважал — только что я сам перешёл в лигу защищающихся, а он — нападает, ибо требует. — Иностранный департамент через кого-то, не напрямую, передал Канаде уведомление о начале войны. Возможно, юноша считает, что голословное объявление её высочества по медиаканалам и есть официальное объявление, но всё же это не так, и наш посол должен лично передать уведомление канадской стороне. Что сделано не было. Было сделано не по протоколу! Отсюда вывод, что Венера просто взяла и напала на независимую страну! Без объявления войны! А раз так, то это не может трактоваться, как…
— Протестую! — Это я. — Прежде, чем передать объявление о войне, её высочеством и её командой, а также адекватными сотрудниками МИДа было внимательно изучена процедура такого объявления. Уважаемый трибунал, всё было выполнено согласно нормам международного права, пусть и не слишком распространённым в истории, скажем так, не классическим способом. Я, как спецпредставитель её высочества, готов предоставить полный отчёт по этому вопросу.
— Вопрос снимается! — вмешалась таки Паркинсон. — Сеньор Сантьяго, спешу разочаровать, но данный вопрос проработан коллегией Верховного суда, и с точки зрения законов Венеры война объявлена законно, в соответствии с необходимыми прописанными в нашем законодательстве процедурами.
Тут я немного впал в ступор. Когда это коллегия Верховного суда прорабатывала этот вопрос?
Но с другой стороны, сеньора Паркинсон не зря член ВС. Он знает законы. И, тут следите за руками… С точки зрения Венеры война объявлена законно! Поняли логику? Русские, китайцы, имперцы, сами канадцы, да хоть господь бог могут считать, что мы напали незаконно, то есть без объявления, но с точки зрения законов Венеры — у нас всё в порядке. А на данном суде важно только то, что законно на этой планете, и нигде более.
