— А что насчет тебя?

— Я не готовлю, если могу.

— Если бы мне приходилось есть одно и то же два раза в неделю, думаю, я бы научилась.

— Я люблю спагетти и стейк.

Мы оба смеемся.

— Они готовы к выпечке. — Я указываю на кастрюли.

Я ставлю таймер, пока он ставит их в духовку.

— Ты когда-нибудь делал домашнюю глазурь?

Он поднимает бровь. — Даже не знал, что это такое.

— Тебе нравится глазурь?

— Черт возьми, да.

— Всего лишь уточняю. Это не входит в твою диету со спагетти или стейками.

Мы двигаемся по кухне. Я достаю ингредиенты, он достает мерные стаканчики, и вместе мы готовим глазурь из сливочного крема, которой хватит на вдвое большее количество печенья, которое мы испекли.

Я протягиваю ему ложку, чтобы он попробовал. Он наклоняется вперед, его губы приоткрываются, а язык высовывается, как раз перед тем, как его рот накрывает конец ложки.

Он стонет, отстраняясь, глаза закрываются, и бабочки роятся в нижней части моего живота.

— Хорошо?

Он кивает, глаза все еще закрыты. — Так чертовски хорошо.

Я все еще смотрю на его рот, когда он наконец открывает глаза. Я испытываю нелепую гордость от его похвалы.

Таймер гаснет, и я быстро достаю печенье из духовки.

— Теперь нам просто нужно подождать, пока они остынут.

— И тогда мы сможем их украсить?

— Если ты хочешь.

— Я хочу, — говорит он, и его взгляд падает на мои губы.

Я отступаю назад и внезапно осознаю, что вся в муке и глазури. — Я в беспорядке.

— Да, я тоже. — Он смотрит на свою рубашку.

— Я собираюсь привести себя в порядок.

— Хорошо. Потом, если ты все еще хочешь, мы можем пойти за ёлкой.

Я почти ожидала, что к этому моменту он уйдет. Прошло несколько часов с тех пор, как Феликс и Стелла ушли, а это значит, что они дома и уборщики работают. Мое время наедине с Тедди истекает.

— Хорошо. — Я выдыхаю. — Да, пойдем за елкой.

***

На роще Тедди идет рядом со мной, и мы медленно идем сквозь ряды елей и елей. Это идеальная погода для покупок ёлок. Небо пасмурно, и идет легкий снег. У них играет праздничная музыка, а по периметру стоянки развешаны гирлянды, чтобы добавить рождественского духа.

— Это как оказаться в снежном шаре. — Я вытягиваю руки в стороны и поворачиваюсь по кругу.

— Тебе правда нравится Рождество, да?

— Разве не всем?

— Все любят каникулы и подарки, но нет, я не думаю, что всем так нравится Рождество, как тебе.

— В этом что-то есть, — говорю я, взглянув на него. Кончики его волос вьются вокруг края черной кепки, низко надвинутой и закрывающей уши. — Это волшебно. Свет, запахи, радость. В это время года все кажется возможным.

Сразу после того, как я произнесла эти слова, я чувствую себя немного глупо, но Тедди усмехается мне. — Мне тоже нравится Рождество. Когда я был маленьким, моя мама придавала этому большое значение. Мне этого не хватает.

— Что она делала?

— Она готовила имбирные пряники. Она покрывала глазурью только половину печенья, как будто оно было обмакнуто в глазурь. Хотя я не знаю почему. Возможно, они такими и должны быть. И она собирала снеговиков. — Он улыбается. — Я забыл об этом. Они были по всему дому.

— Я люблю это.

Мы бродим по рядам. Сегодня здесь много семей и пар, выбирающих свою идеальную ёлку. Я останавливаюсь перед большой елью. Это красиво. Я наклоняюсь и вдыхаю аромат.

— Это тот самый? — спрашивает Тедди.

— Нет. — Я вздыхаю и провожу рукой по ветке. — Он слишком большой для хижины и слишком дорогой. — Я указываю на ценник в триста долларов. — Кроме того, Феликсу и Стелле больше нравится пихта Дугласа, поэтому мы всегда берем такую. Но этот пахнет лучше.

Он подходит ближе, его рука касается моей, и он вдыхает. — Пахнет довольно хорошо.

— Я же говорила. — Я отхожу и направляюсь к ёлкам поменьше, многие из которых имеют странную форму или не такие высокие. Позади них висит табличка «половина скидки».

— Рождество Чарли Брауна? — спрашивает Тедди.

— Этим елкам тоже нужна любовь. — Я обхватываю рукой верхушку лучшей из уродливых, ненужных елей Дугласа. — Что ты думаешь?

— Я думаю, если кто и может сделать эту ёлку красивой, так это ты.

От его комплимента и того, как он на меня смотрит, мои ноги становятся резиновыми. Возможно, Стелла была права, и Тедди видит во мне нечто большее, чем просто младшую сестру Феликса. Эта мысль вызывает у меня головокружение от надежды. Я делаю шаг, покачиваюсь и падаю к нему вместе с ёлкой.

Тедди обнимает меня одной большой рукой, а другой поддерживает елку. Я прижимаюсь к нему. Он теплый и крепкий, и смесь запахов — снега, деревьев и “его” самого — делает меня совершенно беспомощной.

— Ты в порядке? — Я чувствую, как вопрос урчит в его груди. Интересно, значит ли это, что он чувствует, как бьется мое сердце?

Я неохотно выхожу из его хватки. — Идеально.

6

К тому времени, как мы добираемся до хижины с ёлкой, снег уже падает и покрывает землю толстым слоем. Тедди паркуется, а я выскакиваю и смотрю в небо.

Я высовываю язык и ловлю большую снежинку. Когда я оглядываюсь на Тедди, его кепка покрыта белым, и он ухмыляется мне. Он наклоняется и с злобным блеском в глазах зачерпывает пригоршню снега.

— О, нет, — говорю я, пока он утрамбовывает снег. Я готовлю свой снежок, но он быстрее, и большая мокрая куча снега швыряет мне в руку.

Мы бросаем друг в друга еще больше снежков, бегая по маленькому двору. Мои все пропускают. Возможно, он плохо катается на лыжах, но зато быстро стоит на ногах. Он подходит ко мне и обнимает меня за талию, чтобы я не бросила в него еще одну.

— Перемирие. — Его голос грохочет рядом с моим ухом.

Я поворачиваюсь в его объятиях, наши лица находятся в нескольких дюймах друг от друга. В его серых глазах светится озорство и что-то еще, чего я не могу понять.

— Перемирие, — соглашаюсь я. Он отпускает меня, и я стреляю с близкого расстояния. Этот его достанет.

Он качает головой и смеется. — Ну давай же. Нам лучше занести твою ёлку внутрь.

Вместе несём его в хижину. Тедди выходит на улицу, чтобы стряхнуть снег. — Там действительно что-то происходит.

— Ага. — Я достаю телефон из кармана. — Я думала, что Феликс и остальные уже вернутся

— Ноль шансов, что его машина проедет по этим дорогам, пока они их не очистят.

— Черт, ты, наверное, прав.

Я звоню по FaceTime, Стелле. Она отвечает, держа в руках кошку наших родителей Усика. — Посмотри, каким большим он стал.

— Вы все еще в Скотсдейле?

— Ага. Ребята решили сыграть в гольф на девять лунок, пока здесь чистят ковры. Они должны вернуться в любую минуту. Как дела с…

— Вам нужно поторопиться. Идет снег. Типо много. Дороги полностью засыпаны, и похоже, что в ближайшее время это не остановится.

Ее брови сошлись посередине, и она опускает Усика. — Подожди. Феликс только что пришел.

Я слушаю, как она передает информацию моему брату. Через минуту звонит телефон Тедди. Мы со Стеллой молчим, пока они разговаривают.

Тедди ходит перед окном, глядя на все еще падающий снег. Он поднимает одну руку и потирает затылок, говоря: — Нет шансов, что твоя машина сможет проехать прямо сейчас. Надеюсь, они скоро получат здесь плуг.

— Что вы делали сегодня? — спрашивает Стелла.

— Ммм… — Я отвлеклась. Нелегко пытаться подслушать Тедди и продолжить разговор со Стеллой. — Мы испекли печенье, а потом купили елку. — Я передвигаю телефон, чтобы она могла видеть ёлку, стоящую в гостиной.

Моя близняшка улыбается. — Звучит весело.

Феликс что-то ей говорит, и она отводит взгляд от телефона.

— Похоже, мы останемся на месте, пока снег не прекратится.

— Действительно?

— Феликс не думает, что его машина выдержит.

— Кто покупает переднеприводную машину? — Я спрашиваю достаточно громко, чтобы, надеясь, он меня услышал.

— Все в Аризоне, — говорит Стелла. — С другой стороны, завтра катание на лыжах будет потрясающим.