Ее сила воли намного больше моей. Я ничего не слышала от Тедди, и это меня убивает. Мы оставили вещи в таком странном месте. Я не знаю, как двигаться дальше.

— Иди прими душ. Я выключу свет и помогу папе. Маме захочется распаковать вещи и начать стирку, прежде чем она сделает что-нибудь еще. Должна выиграть тебе час или два.

— Спасибо, Холли. — Она встает и подбирает выброшенный контейнер из-под мороженого и пакетик из-под чипсов. — Тедди придет с Феликсом?

— Нет. Он собирается на каникулы к Эммету.

— Действительно?

— Он уже планировал поехать туда. Плюс мы оставили вещи не в самом лучшем месте.

— Почему нет?

— Я не знаю. Когда мы уходили, это было странно. Я знаю, что он лучший друг Феликса, но прошлой ночью он заставил меня почувствовать себя так, как будто нам было по двенадцать, а друзья Феликса приходили и игнорировали нас.

— Мне жаль, что моя драма доставила тебе неприятности.

— Ты не виновата в действиях Тедди.

Она кивает. — Это была сумасшедшая ночь. Может быть, он передумает и приедет сюда снова.

— Может быть.

— Ты написала ему, чтобы спросить?

— Нет, — признаюсь я.

— Ты хочешь, чтобы на этот раз он сделал ход? — Одна сторона ее рта поднимается в легкой улыбке.

— Это неправильно?

— Нет. Я понимаю. Ты заслуживаешь того, чтобы кто-то сделал этот шаг.

Звук открывающейся двери гаража заставил нас обоих замереть. Я выглядываю в переднее окно как раз вовремя, чтобы увидеть подъезжающую оранжевую машину Феликса.

Я иду на кухню, чтобы поприветствовать его, когда он входит внутрь через прихожую. Я жду, сердцебиение ускоряется, что за ним войдет еще один человек, но дверь закрывается.

— Привет, — говорит Феликс, увидев меня. Он бросает сумку на пол, и его рот растягивается в натянутой улыбке.

Медленно Стелла встает и подходит к нам. Они смотрят друг на друга. Я почти вижу гигантский мультяшный пузырь над головой моей сестры, ожидающий, пока Феликс извинится или скажет что-нибудь. Он этого не делает.

Она громко вздыхает. — Я собираюсь принять душ.

Когда она уходит, Феликс говорит: — Ты тоже на меня зла?

Я думаю на секунду. — Нет, но вам двоим стоит поговорить.

— Ага. — Он подходит и обнимает меня. Я хочу спросить его о Тедди, но мама и папа останавливаются прежде, чем я успеваю произнести хоть слово. Пока Стелла принимает душ, мы с Феликсом держимся в плену историй из каникул.

Они загорелые и улыбаются. Я не могу вспомнить, когда в последний раз моя мама не кинулась распаковывать вещи, а прислонилась к кухонному острову и смотрит на папу с широкой дурацкой ухмылкой.

В конце концов, однако, нетерпение и волнение папы прерывают рассказ, и нас с Феликсом вытаскивают на улицу, в сарай. Папа роется в поисках всего необходимого, раздавая предметы и инструкции, куда поставить свет. У него есть целая система, в которую нельзя вмешиваться.

— Ты и Тедди, да?

Я краснею. — Ага. Я имею в виду, возможно. Я не совсем уверена, где мы оставили вещи.

Феликс медленно кивает.

— Это странно?

Он думает пару секунд. — Не совсем. Немного, может быть, но я это вижу. Тедди — лучший парень, которого я знаю.

— Кто знает, произойдет ли что-нибудь, когда мы вернемся в университет, — говорю я. Я жду, пока он предложит какую-нибудь поддержку. Обычно я получала это от Стеллы, но мне не хотелось нагружать ее драмой о Бо.

Феликс нерешительно пожимает плечами, что совсем не обнадеживает.

***

Позже, когда зажигается весь свет, я оставляю папу и Феликса полюбоваться нашей работой и возвращаюсь внутрь. Мама и Стелла в гостиной устанавливают искусственную ёлку.

Мое сердце замирает. — Мне не хватает настоящей ёлки.

— Настоящая елка в этом году не имеет смысла. И лоты, вероятно, уже выбраны.

Стелла протягивает звезду сверху. — Хочешь оказать честь?

Я отмахиваюсь от разочарования и делаю шаг вперед. — Абсолютно.

Мама получает еду на ужин, а затем они с папой рано ложатся спать, уставшие от поездки. Феликс, Стелла и я переходим в гостиную. Елка зажигается, и я включаю «Рождественские каникулы». Это неловко, поскольку они почти не разговаривают, но, по крайней мере, не полностью игнорируют друг друга.

Телефон моего брата гудит, он вытаскивает его из кармана и встает. — Думаю, я тоже пойду спать.

— Уже? — Я ною.

— Я устал. — Он поднимается по лестнице, уже постукивая по телефону.

— Я что-то пропустила? — спрашивает Стелла. — Он встретил кого-то или просто избегает меня?

— Не то чтобы я об этом знала, но ты знаешь Феликса, у него всегда девушки взрывают его телефон.

Несколько минут мы смотрим фильм молча.

— Есть что-нибудь от Тедди?

— Нет. — Я переворачиваю телефон в руке и смотрю на пустой экран.

— Мне очень жаль, — говорит она.

— Все в порядке. — Я улыбаюсь и возвращаюсь к просмотру Чеви Чейза [Этот актер играет в фильме «Рождественские каникулы» Кларка Гризволда].

— Я знаю, что ты расстроена и пытаешься не вести себя так, но это нормально — быть грустной, разочарованной или что-то еще, что ты чувствуешь. — Она берет меня за руку. — Если Теодор не видит, насколько ты удивительна, то он идиот.

— Спасибо, Стелл.

— У Бо есть несколько милых друзей.

Я смеюсь. — Давай не доведем Феликса до сердечного приступа.

17

Я просыпаюсь первой рождественским утром. Я знаю это, потому что, если бы Стелла проснулась первой, она уже была бы в моей комнате и подпрыгивала бы от волнения. А Феликс всегда спит.

Я не знаю, как он это делает. Я не могу заснуть, как бы поздно я не ложилась спать накануне вечером. В рождественском утре есть что-то очаровательное. Воздух кажется другим, радостным, легким и, да, волшебным.

Сбросив одеяло, я надеваю оленьи тапочки и шаркающей походкой выхожу из комнаты. Снизу доносятся голоса мамы и папы. Я провожу несколько минут в ванной, готовясь, а когда выхожу, Стелла уже встала.

— Счастливого Рождества!

Она протирает глаза и шепчет в ответ: — Счастливого Рождества.

Я жду ее, и мы вместе спускаемся вниз. К моему абсолютному удивлению, Феликс уже встал, одет и держит в руках чашку кофе.

— Счастливого Рождества, — говорит он и в знак приветствия наклоняет кружку.

— Завтрак до или после подарков? — спрашивает мама, раскладывая муку для традиционного рождественского утреннего домашнего печенья. Каждый год она спрашивает, и каждый год ответ один и тот же.

— Подарки! — Папа качает головой и улыбается, делая шаг в сторону гостиной. — Кто мог бы поесть, прежде чем увидеть то, что принес Санта?

Феликс, Стелла и я обмениваемся удивленными взглядами, прежде чем последовать за ним. Мама всегда последняя, заставляя нас ждать еще всего несколько минут, чтобы начать. Я думаю, она делает это, чтобы вызвать предвкушение или, может быть, просто чтобы рассердить папу.

Стелла открывает первый подарок. Когда мы были маленькими, она каким-то образом убедила нас с Феликсом, что, поскольку она самая младшая (на одну минуту!), она заслуживает быть в чем-то первой. Я думаю, она часто использовала эту фразу, чтобы добиться своего, когда мы были моложе, но это единственное, что прижилось.

Она держит очки для плавания и улыбается папе. — Спасибо.

Он подмигивает. — Пожалуйста.

После этого рвем подарки наугад. Я получаю несколько новых книг, которые были в моем списке желаний, браслет, новые блокноты и ручки.

Феликс приобретает тренировочное снаряжение, одежду и прочее для своей квартиры. Он посмеивается, когда открывает подарок от меня и Стеллы. Я обернула его футбольным плакатом, который купила в книжном магазине университета Вэлли, и позаботилась о том, чтобы его лицо было наиболее заметным. Он до сих пор не привык ко всему вниманию, поэтому становится немного более терпимым то, что он такой важный человек.

— Спасибо, ребята, — говорит он, его глаза сверкают от смеха, и он держит кружку с надписью — Самый нормальный брат в мире.