— Всегда по-разному, — призналась я, — иногда во сне, иногда прямо по пути на работу перед глазами возникают целые сцены, словно воспоминания, я могу и смеяться, и плакать, пугать тем самым людей и чувствовать себя странно.

— У меня было так же, — Игорь не переставал улыбаться, и продолжил свою историю, — но таланта к художественным текстам на тот момент у меня не было, а рисовать я любил. Не важно где и на чем, главное держать в руках кисти и краски. Масло, акварель, гуашь, чернила — все что было, все использовал.

— А что именно вы рисовали?

— В основном просто пейзажи, — на секунду мужчина задумался, а потом начал говорить вновь, но что-то в его голосе при этом изменилось. Даже не только в голосе, но и во взгляде. Сложно объяснить, но он будто чего-то ждал от меня, — я видел заброшенные замки, увитые диким плющом, древние руины и всадников вдалеке. На картине мог появиться старый, разрушенный замок с заброшенными могилами, на следующем полотне вырисовывался дракон с раскрытой пастью, извергающей яркое алое пламя, но чаще всего я рисовал одно место, потому что видел его во сне довольно часто. Сложно описать словами, но вначале это было просто поле — яркое, зеленое, но словно мертвое, потому что не было ни ветра, никакого либо движения.

— И что происходило потом? — не верю, так не бывает. Мой первый мир приходил ко мне точно так же… совпадение?

— Потом он оживал, наполнялся более яркими цветами и существами. Судя по вашим глазам, вы испытывали в своей жизни нечто подобное, я прав?

— Да, я довольно долго пыталась понять Элонгард… — тихо прошептала я и тут же еле заметно дернулась в сторону. Взгляд Игоря резко изменился, он словно наполнился чернотой, но лишь на мгновение. Лицо мужчины при этом осталось прежним — все это мое воображение? Галлюцинация? Только что его глаза были серые, словно сталь, потом стали похожи на бездны… сейчас же вернулись в свою норму. — Что-то не так?

— Элонгард? — тихо спросил Гирман, с явной настороженностью, — интересное название.

— Да, это огромный город… хотя не так — это место, где идут пересечения миров. Своего рода точка схода, куда может попасть существо из любого мира, соприкасающегося с материей Элонгард. Проблема была в том, что путешествовать таким образом между мирами нельзя — мироздание свои границы не расширяет. Если чужак ступит в портал, ведущий в чужой дом, то он погибнет. Поэтому многие существа оставались в Элонгард, делились знаниями, но при этом не могли уйти в другой мир, разрушить его, напасть с войском и прочее.

— Хорошая система защиты, — Игорь попытался улыбнуться, но вышло у него с трудом, — и кем вы были в этом мире?

— Никем, — соврала я, тут же уходя от этой темы, — просто бесплотным духом автора, который наблюдал за всем со стороны.

Не поверил. Однозначно все сразу понял, я же для него как открытая книга, но лезть дальше с расспросами не стал, за что ему отдельное спасибо.

Мне сложно объяснить какого это — ощущать, что ты не от сюда. Хотя не так. Я понимала, что я родилась здесь, в этом мире, я знаю своих родителей, помню детство, но… Но в памяти есть еще что-то. Словно огромный осколок прошлого, или возможного будущего. Что уготовано мне уже после смерти.

Я часто видела Элонгард во сне, и, как и сказал Гирман, все началось с небольшой поляны. Простая зеленая, с цветами… Затем мои сны стали более широкими, глубокими, не могу подобрать слова, но я смогла увидеть озеро…

Его поверхность сияла в свете лунных лучей мириадами алмазов. Словно драгоценная россыпь покрывала дно, выкрашивая в холодный белый свет. В этом озере не было жизни — ни растений, ни рыбок, ничего! Вода на ощупь казалась более плотной, от нее исходил слегка солоноватый запах, и при этом она была до ужаса ледяной. Этот момент я все же рассказала Гирману, почему-то не смогла удержать в себе. Смотря при этом на его реакцию.

— И что это за озеро? — Игорь застыл сейчас специально, словно маску надел на лицо, искренне желая спрятать за ней настоящие эмоции. Понять бы, какие именно.

— Алмазное озеро, — ответив, я продолжила рассказ, — в своих снах я часто сидела на его берегу и рассматривала дно, наслаждалась легким теплым ветром, свежим воздухом и чувствовала под пальцами песок, ощущала его словно наяву и это было так странно. Просыпаясь, я не всегда помнила свои сны, многое забывала, но почему-то это озеро оставалось в памяти, особенно ощущения от прикосновений к воде и песку. Но мы опять перешли к моим историям, вы лучше о своих расскажите.

— Давайте лучше о книгах поговорим, — Игорь наклонил голову набок, словно ждал от меня какой-то реакции. — об издательстве вашей, если точнее. Я же вижу, что вы мне не доверяете и боитесь, что странно. Любой другой на вашем месте уже бы прыгал от счастья, а вы словно рак — назад пятитесь. Не я же буду работать над книгой, так что соглашайтесь, больше я предлагать не буду, это становится смешно.

Вот он — настоящий Гирман. Сидит напротив, словно волк в овечьей шкуре, смотрит сквозь меня, будто видит при этом целиком и полностью все то, что происходит в душе и давит на больные точки в нужный момент. Но недавно я приняла для себя одну простую истину — пока не попробуешь, ничего не узнаешь, так что…

— Я согласна…

И ловушка захлопнулась.

Александра

— Ты совершенно зря паникуешь, — нервно вздохнул Альт, заправляя за уши отросшие пряди черных волос, — договор прислали, ты его тысячу раз проверила, проконсультировалась с кем надо, уже поставила подпись и отдала в издательство! Какой смысл разводить панику?

Смысла не было, он прав, но на самом деле я испытывала не сколько панику, а… волнение. Мечта постепенно сбывалась, текст приняли, с ним работает назначенный редактор, несколько раз я переписывалась с этой девушкой, отстаивала свои идеи, так как столкнулась с тем, что кое-что кое-кто все же хотел добавить, но мой текст — это мое детище, а всякие пикантные сцены я терпеть не могу, если честно. Так же велось обсуждение с художником и вот тут началось самое интересное — как объяснить человеку то. Что ты видишь в своей голове так, чтобы он понял, чего от него хотят? Пришлось зарисовывать самой, благо умела. Криво, конечно, но основная суть была понятна, а заодно концепция и прочие детали.

Игорь несколько раз звонил для проверки — все ли хорошо. Так же предупреждал о датах выхода, но теперь с его стороны не было ни единого намека на свидание. Почему? Он меня в ресторан для чего звал? Для моей подписи в договоре? Бессмыслица получается.

Несколько раз я ловила себя на мысли, что разговаривая с этим человеком я больше не испытывала напряжения, но вот с его стороны оно определенно появилось и началось это после нашей последней встречи, а точнее сразу после того, как я обмолвилась об Элонгард.

В любом случае больше меня никто не трогал. На работе все шло свои ходом — заказчики как всегда хотели исполнить свои мечты, наша команда их старалась воплотить, начальник заставил Ксению переехать к нему, нагло влезая в ее дом и собирая собственноручно чемоданы. Девушка, естественно, для приличия повозмущалась немного, но Михаила и питоном познакомила.

Кстати о домашней живности. Питон Кузя оказался до одури привередлив, а так же ревнив, как считает сам начальник. Михаил Александрович змей на дух не переносит, но готов терпеть нового члена семьи ради любимой.

Сама Ксения на самом деле была рада насильному переезду и как мне кажется, давно хотела, чтобы начальник просто пришел к ней и сказал свое мужское слово, прихватив ее к себе под крыло — любила она, когда инициатива не от нее исходит.

Постепенно лето в Питере закончилось, вместе с августом ушла и жара, не характерная для нашего города. В конце концов началась череда проливных дождей, идущих в паре с порывистыми ветрами, но к счастью местных жителей все это безобразие творилось исключительно в ранее время суток. Обычно после полудня выходило яркое солнце и освещало желтые листья, только-только поддавшиеся алому цвету.