И когда уже свет кольца слепил так сильно, что невозможно было держать глаза открытыми, со всех сторон раздался грохот, который был слышен лишь мгновение. После этого мгновения весь шум пропал, словно его и не было, а свет начал угасать.

Я приоткрыл глаза и… ничего.

Всё то же самое место, что и до этого.

— Не сработало?..

— Сработало, — ответил мне Дин. — Просто все хранилища выглядят одинаково.

Я ещё раз осмотрелся и… ничего. Всё действительно выглядит точь-в-точь, как и было до этого. Даже сложно поверить, что мы на самом деле переместились в другое место. Но сейчас и совершенно неважно, вериться мне или кому-то другому во что-то, или нет.

Взрослые стали спускать вниз по лестнице, ведя за собой детей. А когда же все спустились, как и прошлый раз, Нэнси, идя впереди всех, стала с помощью магии создавать аналогичный проход, только теперь разве что идущий наверх и ведущий наружу, где мы оказались спустя несколько минут.

И уже оказавшись наверху, стало совсем нетрудно поверить в то, что мы переместились.

Спускались мы вниз около небольшой речки с каменным берегом, а оказались… посред леса. Причём в необычном лесу, а в лесу с очень большими деревьями, у каждого из которых ствол больше трех, а то и четырёх взрослых людей.

— А теперь впереди у нас самое интересное — день пути без лошадей, еды и воды, — сказал Дин, выведя меня из размышлений. — Зато будет достаточно времени, чтобы ты всё в подробностях рассказал, — перевёл он взгляд на меня.

— Ага…

— Привал на час! — выкрикнула Нэнси, отпустив детей, которых она держала за руки. — Всем отдыхать! Через час сразу же выдвигаемся!

А после этого она перевела взгляд на нас.

— Ну вот сейчас мне и достанется…

Нэнси пошла в нашу сторону с рассерженным лицом.

Ну да, хоть ты и действовал из лучших побуждения, да и виноват в произошедшем только я, но для всех я всего лишь восьмилетний ребёнок, когда ты — взрослый. Да и в какой-то степени он действительно виноват, что позвал с собой детей. Но лишь в какой-то степени, когда я…

— Всё будет хорошо… — неожиданно произнесла розоволосая девочка, крепко взяв меня за руку.

— Надеюсь…

И говоря «надеюсь», я говорил не о выговоре, который наверняка меня ждёт, я подразумевал будущее в целом, в котором, надеюсь, я более никогда не допущу подобного…

Следующий час, потраченный другими на привал, прошёл для меня, девочки и Дина в виде одного бесконечного допроса, во время которого мы раз за раз рассказывали одно и то же, потому что Нэнси боялась, что мы могли упустить что-то важное.

А ещё важным вопросом стало то, когда я научился применять «Последний сон» и «Высшие очищение», считающейся магией восьмого уровня, — он же «Экстраординарный маг,» — ведь как правило дети вроде нас в этом возрасте только-только доходят до шестого уровня, а совсем редкие исключения, с большим врождённым талантом, вроде Дина и розоволосой девочки доходят до седьмого уровня в одном виде магии.

Тут же я применил сразу два заклинания восьмого уровня, причём из разных видов магии — базовой магии и магии иллюзии.

Ответить мне на это было особо нечего, кроме как сказать, по сути, правду, что я просто много учился. Их этот ответ мало устраивал и они продолжали свои расспросы про то, как именно я этому обучился, какие ещё знаю заклинания и прочее. Я же отвечал очень лаконично, выдавая минимум информации, и они, поняв, что более я ничего не расскажу, закрыли эту тему.

А ещё в ходе этого допроса я узнал, почему тот мужчина напал на меня, как только я захотел использовать на нём заклинание «Кошмар». Это часть той самой силы воинов, что называется «Боевой дух». При определённых успехах в обретении этой силы существа могут начать чувствовать желание других существ нанести им вред. Другими словами, тот капитан стражи просто почувствовал моё желание навредить ему и поэтому атаковал меня первым, не задумываясь о том, ребёнок я или кто. У него рефлекторно возникло лишь одно желание — уничтожить угрозу. А у меня из-за этого рефлекторно возникло желание защититься, в ходе чего я, не задумываясь и на мгновение, и использовал те два заклинания…

После выяснения обстоятельств… допрос оказался окончен.

— Что, даже ругать нас не будешь? — спросил Дин.

Нэнси устало выдохнула.

— Они — дети, их бы я не стала ругать в любом случае. Это ты виноват в произошедшем, ведь потащил их туда, прекрасно осознавая риск. А тебя я ругать не буду, потому что ты и сам прекрасно понимаешь, как напортачил. Да и твоим наказанием в любом случае будет хреновое отношение наших.

— Будто оно до этого было не таким… — хмыкнул он.

Нэнси на это ничего не стала отвечать и, встав, ушла вперёд, после чего громко выкрикнула:

— Выдвигаемся! Нам ещё долго топать, так что поторопимся!

У нас ушло на это порядка двенадцати часов, без учёта времени, потраченного на редкие привали, но благодаря всем этим приложенным усилиям мы смогли неплохо опередить график и добраться до крепости даже до обеда, а не как планировалось изначально к ночи.

И естественно, это целиком и полностью заслуга взрослых, которые почти весь путь, взяв нас к себе на руки, бежали к цели, не жалея себя, из-за чего, кстати говоря, многие из них сейчас выглядят подобно зомби из малобюджетных фильмов ужасов.

Но… справедливости ради, их это, по-моему, мало интересует — почти на лице каждого из них сейчас красуются улыбки. И я их, в принципе, могу понять — они выполнили свою работу, добрались домой, так ещё и потери, насколько я знаю, не понесли. Так что в принципе ничего удивительного в их реакции нет.

Дети, кстати говоря, тоже выглядят счастливыми — по крайней мере, почти никто не плачет и кричит, а некоторые даже наоборот улыбаются, наверное даже осознавая, что всё плохое осталось позади и теперь им ничего серьёзного не угрожает.

А что же до меня, то… я ничего не испытываю, добравшись сюда, хотя до этого я и думал, что когда всё закончиться, меня это осчастливит. Тем не менее, видимо, преследующие меня мысли о содеянном так просто не исчезнут из моей головы и теперь мне придётся жить с этим. И, сказать по правде, пускай я и надеялся на то, что это состояние временно и скоро мне станет легче, но при этом я уже во всю размышлял о том, чтобы просто стереть себе память. И… я решил, что так не пойдёт…

Да, вряд ли хоть кому-то будет легче от моих страданий, но… это будет попросту совсем уж несправедливо по отношению к жертвам моих деяний.

Я не могу так поступить…

— Ну, — хлопнул меня по спине измотанный Дин, — чего застыли? Пошлите уже внутрь — нам всем нужен отдых.

— Угу…

И мы пошли к открытым вратам крепости вслед за остальными. И пока мы шли, я ещё раз обвёл глазами стены крепости, что выглядят совсем ненадёжными — никого живого не видно, вся в трещинах и заросшая различной травой, напоминающей лианы и мох.

— Это ведь основная крепость Ордена? — спросил я.

— А что, не похоже на то?

— Похоже на то, что она вовсе заброшена.

— Хм… — неожиданно задумался он, — а ты знаешь, как всегда побеждать в сражениях?

— Не участвовать в них?

— А если битва уже началась?

— Никак, наверное.

— Сделать из врага друга.

— Во время битвы?

— А почему нет? К примеру, объявить, что ты женишься на похищенной ранее дочери твоего врага. В этом случае воевать никому будет невыгодно, так что битва после этого объявления тут же и закончиться.

— А если враг будет против такого бракосочетания и одно его упоминание лишь только разозлит его?

— Такие случаи крайне редки, — отмахнулся Дин.

— Но вопрос ведь был, как побеждать всегда.

— Ага. И раз ты даже это понял, то до тебя наверняка дошёл смысл моих слов и к чему я их сказал.

Но прежде, чем я успел ему ответить, неожиданно заговорила девочка, идущая слева от меня.

— К тому, что это маскировка, чтобы не сражаться?