Это было безумие, размышлять о таких вещах именно сейчас, но Диана ничего не могла с собой поделать. Сейчас, когда Берсень вплотную приблизился к своей цели, когда их поход был в двух шагах от завершения, в душе Дианы разразилась настоящая буря противоречивых чувств.

Она пыталась унять их, все эти мысли и чувства, причиняющие боль. Но они возвращались снова и снова.

Арнор медленно, очень медленно потянул из-за пазухи камзола стилет. Он еще и сам не понимал, что собирается с ним делать. Его руки действовали сами по себе. И в этом не было ни капли магии.

Взгляд мэтра уперся в спину Берсеня. Маг стоял на прежнем месте, все так же запрокинув голову и уставившись остекленелым взглядом в Сердце. И магические нити между ними все множились и множились.

Арнор покосился наверх, туда, где стояли Посвященные. Они, похоже, и не думали спускаться. Они просто стояли и смотрели.

Собираются ли они вмешиваться? Вот вопрос, на который Арнору страстно хотелось получить ответ.

Эрик рубился с улыбкой. Это было удивительно и приятно. Разбивать щиты, ломать мечи, прорубать доспехи, крушить шлемы. Как получилось, что раньше он так настойчиво избегал военной службы? Этот кипящий в крови азарт, этот веер кровавых капель, это ощущение входящего во вражескую плоть клинка и – гаснущий взгляд врага, наполненный ужасом смерти, это были потрясающие ощущения.

Пьянея от крови, Эрик с рычанием метался среди шкафов, осатанело рубя направо и налево. Отборные гвардейцы, превосходившие Эрика и ростом, и силой, повергались наземь с легкостью. Карнелийский клинок виконта рубил лучшие итанийские латы, как жесть, а мечи «золотых» лишь царапали его броню.

В глубине сознания Эрик понимал, что происходит нечто странное. Карнелийские латы, карнелийский меч, Дитус, все так, но – этого явно было недостаточно, чтобы превратить Эрика в машину смерти. Что-то еще двигало им и направляло его. Что-то, чего он не понимал. Что-то, что вырвалось из потаенных глубин его души.

Остающиеся без прикрытия рыцарей маги гибли по двое-трое, почти не сопротивляясь. Осыпая Берсеня молниями и огненными шарами, они были не готовы ко встрече с Эриком.

Когда живых не осталось, Эрик еще какое-то время петлял по проходам, с жадностью голодного зверя заглядывая во все укромные места.

– Внизу перебиты почти все, – хмуро заметил Куратор. – Остались только стрелки на верхних ярусах. А защита Берсона едва держится. Возможно, пришла пора нам вмешаться, ваше величество. Пока воины будут отвлекать его, мы…

– Ты видишь, что происходит?

Король указал взглядом на Сердце. Словно плетущий сети паук, оно выплескивало все новые и новые нити.

– Мы много веков пользуемся этой силой, – тихо сказал король, – но наша связь с ним никогда не была настолько тесной. Что он за человек, этот Избранный?

Одна из пуль вонзилась в плечо Берсеня, маг тихо застонал. Сзади вскрикнул Арнор. С такой искренностью, словно попали в него.

– Сударь Берсень! Сделайте что-нибудь, они ведь убьют вас!

Волшебный кокон слабел неравномерно. На груди он еще справлялся со своей задачей. А вот конечности мага все чаще и чаще дергались под пулями. Брызги крови летели во все стороны, но раны были большей частью просто царапинами – защита еще теплилась. Однако сердце Арнора уже вовсю трепетало от страха.

«Еще не поздно, – сказал он себе, изо всех сил стискивая стилет. – Все еще можно поправить. Если правильно выбрать момент…»

Взгляд его не отрывался от спины Берсеня, от места под левой лопаткой. Арнора едва на куски не разрывало от противоречивых желаний. В нем словно появилось два разных человека. Один, страстно желавший убраться из Армании, все еще верил и надеялся на победу, но вот другой, уставший от жизни и борьбы, уже придумывал оправдания для короля и Куратора.

Сердце, дотоле равнодушно взиравшее на происходящее, вдруг выметнуло длинные щупальца. Словно языки гигантской жабы, они слизнули с мостика нескольких стрелков, и Сердце чавкнуло, принимая их в себя.

– Да, да… – с благоговением прошептал Арнор.

Несколько пуль ударили в грудь Берсеня, но кокон выдержал, погасив смертоносную скорость, маг лишь отступил от толчка на шаг. В ту же секунду языки-щупальца стали выбрасываться с удвоенной скоростью, хватая солдат пачками.

Из Сердца посыпались лоснящиеся от слизи доспехи.

Едва начался бой, Гангель и Каспар перебрались на противоположную от входа сторону зала, так чтобы Берсень был на виду. Однако в схватку не вмешивались. Они выжидали, изредка выглядывая из-за укрытия. Когда же человек в карнелийских доспехах, признать в котором субтильного Эрика Гангель не смог бы и под пыткой, перебил всех, кто прятался среди лабораторных шкафов, и когда дым рассеялся…

– Защита сломлена, – сказал Гангель, глядя, как пули выбивают из Берсеня фонтанчики крови. – Думаю, пора.

– Нет, – сдвинул брови Каспар. – Еще не все.

Тело мага задергалось под цепляющими его пулями, по залу тотчас заметались блестящие щупальца. Дико кричали «золотые», исчезая в чавкающем Сердце. На полу гремело и лязгало железо, постепенно собираясь в большую кучу.

– О боже, – прошептал Гангель. – Что происходит?

Каспар прикусил губу.

– Я не понимаю. Я думал, что начал понимать, что такое Сердце Уриэля, но сейчас…

– Меня меньше всего интересует, что оно такое, этот дьявольский кусок дерьма! – почти прокричал Гангель. – Мне нужно знать одно: как прикончить вашего ублюдочного мага?!

Выглянув из-за шкафа, он взял Берсеня на прицел. В мага больше никто не стрелял. Оставшиеся в живых стрелки в панике рассеялись по мостикам, ища укрытия от щупалец.

– Скажи, что там с его чертовой защитой? Я могу стрелять?

Каспар опустил руку на скорострел.

– Не спеши. Защиты больше нет, но…

– Что еще?

– Эти щупальца. Уверен, Сердце реагирует на намерение его убить.