Тут же весь энтузиазм у моих товарищей пошел на убыль.

— Что? Прям откроем? — Мишин с недоверием посмотрел сначала на меня потом на Машу.

— Угу. Дерзайте. — Я сделал широкий жест рукой в сторону двери.

— Так, это…может, ты сам? — Антон даже как-то забыл о своем желании найти клад.

— Вот молодцы вы, конечно! — Я повернулся к двери лицом, несколько секунд внимательно изучал, а затем подошел ближе. Внешний вид ее, честно говоря, вообще не внушал доверия.

— Может, там соленые огурцы с помидорами хранятся. — Нервно хохотнул Мишин.– А что? Сделали люди себе погреб, а когда уезжали, забыли про него, вот и вся загадка.

— Кому что…– Селедка оглянулась на него со скептическим выражением на лице. — А Васе лишь бы еда…

Я взялся за ручку двери и попробовал потянуть створку на себя. Хрена там. Попробовал толкнуть, тоже не особо получилось.

— Да погоди ты. — Ряскин, не выдержав, подскочил ко мне и принялся изучать дверь. — Нет. Надо от себя. Смотри, как расположены петли. Ну-ка, давай…

Мы с Антоном попробовали вдвоем. Навалились одновременно. Ни черта не вышло. Тогда Мишин, Селедка и Фокина, будто сговорившись, сорвались с места и кинулись на помощь. В итоге, мы облепили эту дверь, как муравьи. Видимо, из-за долгого времени, которое прошло с момента, как ее открывали последний раз, створку заело или заклинило.

— А ну…сейчас…Секундочку…

Толстяк отошёл подальше, к противоположной стене, а потом, примерившись к точке удара, с криком стартанул с места вперед. Мы даже не успели в сторону отскочить. Хотя бегущий и орущий Мишин — пугающее зрелище.

В итоге, дверь не просто открылась, она буквально отлетела в сторону вместе со всей нашей компанией, ввалившейся кучей внутрь.

— Да что ж за твою мать…Почему мне так везет? — Я снова барахтался под чьим-то весом. Конечно же во время падения на меня сверху кто-то приземлился. Иначе просто и быть не могло.

Я активно начал бороться за свободу действий, спихнув с себя Ряскина. В этот раз ухитрился оказаться под Антоном. Одним движением толкнул его в сторону и вскочил на ноги. Ну, как вскочил… Со всей дури усандалился головой о земляной потолок и тут же присел обратно.

— Мляха муха! — Вырвалось у меня вслух. Не сказать, чтоб было очень больно, все-таки земля в этом плане помягче, чем искусственная, твердая поверхность, но приятного тоже мало.

— Черт… Он длинный…Очень длинный. Конца не видать…– Высказался Мишин, глядя в темноту.

Он оказался неожиданно умнее и стоял, немного наклонившись, чтоб иметь возможность не упираться башкой в потолок этого земляного тоннеля.

К тому же, учитывая, что Вася был той самой ударной силой, которая открыла дверь, он, в отличие от нас всех вполне успел сгруппироваться и с самого начала всего лишь шлепнулся на колени. Теперь, оценив обстановку, принял ту позу, которая в данном месте подходила больше всего. В полный рост здесь даже подростку невозможно выпрямиться.

По итогу, после короткой оценки места, я пришел к выводу, что оказались мы в каком-то лазе. Иначе это не назовешь. Хотя, выглядел он вполне себе добротным. Стены явно утрамбовывали долго, а в некоторых местах даже укрепили деревянными подпорками.

— Ничего себе… — Ряскин прополз немного вперед и теперь разглядывал подземный ход, поворачивая башку, как флюгер, в разные стороны. Селедка и Фокина вообще притихли.

Богомол оказался дальше всех. Впереди. Не знаю, как он так ухитрился. Перекувыркнулся только если через нас с Антоном. Мы ведь первые стояли, грубо говоря. И влетели в тоннель тоже первые.

— Жутко…– Тупикина поёжилась. — И что дальше? Там, в далеке, совсем темно. Здесь свет хоть попадает из дома. Частично.

— А дальше надо ползти или идти. Кому как удобнее. Спички есть? Мало ли, может балуетесь на досуге вредными привычками… — Я по очереди посмотрел сначала на Васю, потом на Антона. Те переглянулись между собой.

Пока мы играли в «гляделки», Богомол мои слова про «ползти» принял за команду и очень резво двинулся по тоннелю вперед. Но мы пока ещё этого не заметили. Решали, как быть дальше.

— Ванечкин…– Антон нахмурился. Голос его звучал несколько напряжённо. — Это опасно. Вдруг ход может обвалиться? Или что-то такое?

— Может. Но не думаю. — Я посмотрел по сторонам. — В ширину лаз достаточно просторный. Если раскинуть руки, то я вполне помещаюсь. А вот вверх — нет. Низко. Странная конструкция. Скажем прямо. Но обрушиться… Сомневаюсь. Иначе он уже бы обвалился. Судя по расположению двери в подвале, тоннель идет от моря, а не к нему. Уверен, было сто пятьдесят возможностей этому тоннелю рухнуть. Дверь видели? Ей черт его знает, сколько лет…

— Ты куда⁈ Эй! Ребят! Ребята, смотрите, он побежал в темноту. Ну… То есть попоз. — Окликнула нас Селёдка. Они с Машей сидели на коленках, чуть позади, но прекрасно рассмотрели манипуляции Богомола.

— Млять… — С чувством высказался я, уже не обращая внимание на остальных и не думая, мог ли Ванечкин раньше ругаться матом. Пусть думают, что хотят. Просто вдалеке, очень вдалеке, мелькнула светлая рубашка Богомола и все… Окончательно пропала. Этот придурок реально уполз вперед. Причем очень быстро уполз. Теперь нам по-любому надо идти за ним. Или кому-то одному или всем.

— Когда мы догоним этого придурка, я его убью. — Категорично заявила Селедка. — Ноги просто отваливаются. Идём как гуси… Все! Не могу больше. Думайте обо мне, что хотите!

Тупикина плюхнулась на колени и поползла. Хватило ее ненадолго. Ноги у девчонки были ничем не прикрыты. Шорты можно не считать. Мало радости тереться коленками о твердую землю.

— Да блин! — Селёдка снова поднялась, приняла позу «полуприсядью» а потом пошла следом за Ряскиным и Мишиным, что-то тихо высказывая себе под нос.

Мне кажется, это были проклятия, предназначенные Богомолу. И мне кажется, смерть — не самое страшное, что желала ему Тупикина. Если тоннель скоро не закончится, лучше бы этому неадеквату убиться самому. Селедка, похоже, будет убивать его с особой жестокостью.

Мы с Фокиной процессию возглавляли, как самые основные в этом странном походе. Топали впереди.

Ноги реально гудели из-за того, что идти приходилось на полусогнутых.

И вообще… может, это, конечно, оптический обман, но такое чувство, будто тоннель — бесконечный. Полное ощущение, что прошло уже минут сорок. Хотя, Селедка, на руке у которой были маленькие часики, уверяла, всего лишь десять. Но и этого времени достаточно, чтоб оказаться на приличном расстоянии от разрушенного дома. Вопрос…Кому, а главное — для какой цели понадобился этот тоннель?

Я, если честно, вообще уже был готов плюнуть на Богомола и вернуться в дом. В любом случае Дашка должна скоро добраться до лагеря. Расскажет взрослым. Те приедут. Надеюсь, на машине. Потому что я больше не готов идти куда-то своими ногами. Даже прямыми.

А Богомол…Ну, если он псих, пусть бегает по этому подземному ходу, как долбаный призрак. Будет тогда у лагеря точно свое привидение. Не Белая Дама, конечно, но, думаю, Богомол покруче сыграет.

— Он очень странный…– Выдала вдруг Маша. Она чуть ускорилась и теперь шла почти на одном со мной уровне. Правда, мы прижимались достаточно крепко плечом друг к другу, но Фокиной, видимо, очень хотелось поговорить.

— Кто? — Я повернул голову и посмотрел на нее вопросительно.

— Богомол этот…Очень странный…Знаешь, какое у меня ощущение? Будто я смотрю на психологический тест. Ну, такой…с картинками…Когда тебе показывают картинку, ты оцениваешь, и видишь сначала одно. А потом сто́ит прищуриться, а картинка совсем другая. Вот я о чем.

Я замолчал, переваривая слова Фокиной.

А ведь она права. Этот неадекватный оказывается всегда там, где его, вроде, быть не должно. И самое интересное, как только он возникает на горизонте, все идёт через задницу. Можно, конечно, списать на роковое стечение обстоятельств. Однако, Маша права. Слишком странные эти обстоятельства с самого начала.